Премьер-министр молча выслушал эти соображения. На его лице не дрогнул ни один мускул.
Действительно, он много надежд возлагал на свою поездку в Европу. Его предшественник по позапрошлому кабинету посетил Соединенные Штаты и успешно завершил там важные переговоры. Непосредственный же его предшественник побывал в Советском Союзе и заключил там тоже важное соглашение. Премьера мучило тщеславие. А этот случай с орденом действительно может испортить ему карьеру. И он внял совету своего друга.
Через несколько дней начальнику департамента полиции позвонил по телефону один видный деятель правительственной партии. Разговор был очень короткий.
— Послушай, дружище, кто там у тебя так усердствует в деле об убийстве стюардессы!.. Не пора ли с этим кончать?
16
А в это время сыщик Фудзисава в поте лица своего старался доказать, что алиби отца Торбэка фальшивое.
С этой целью он направился к старосте церкви японцу Сумиеси.
Сыщика поразил богатый дом старосты.
Церковь святого Гильома своим служащим-японцам платила очень низкое жалованье, а у Сумиеси была даже собственная машина. Квартиру он занимал небольшую, но обставлена она была с исключительным комфортом. Сразу чувствовалось, что тут живет состоятельный человек.
Фудзисава недоумевал, каким образом Сумиеси ухитряется так роскошно жить? На свое жалованье? Ведь Сумиеси получает примерно столько же, сколько и он, Фудзисава.
Сыщик попросил Сумиеси помочь следствию. Кто-кто, а староста ведь должен хорошо знать отца Торбэка, поэтому было бы хорошо, если бы он собрал и представил точные сведения о местонахождении отца Торбэка второго, третьего и четвертого апреля. Полиция была бы ему очень благодарна.
— А срочно ли вам это нужно? — спросил Сумиеси.
— Хотелось бы к завтрашнему дню, — ответил Фудзисава.
— Право, не знаю. Дело-то хлопотное. Пожалуй, не успею.
— А сколько вам нужно времени?
— Дня три, не меньше.
Однако уже на следующий день Сумиеси подготовил нужные сведения.
Странно, недоумевал Фудзисава, вчера говорил, что ему потребуется не меньше трех дней, а сегодня уже готово.
Сумиеси встретил детектива приветливо, провел его в комнаты и, вытащив из портфеля вчетверо сложенную бумагу, развернул ее перед сыщиком. В ней по часам было расписано местонахождение отца Торбэка первого, второго и третьего апреля.
Но и в этом документе алиби отца Торбэка подтверждалось людьми, так или иначе связанными с церковью, в основном либо прихожанами, либо священниками.
Фудзисава обратил внимание Сумиеси на это обстоятельство и спросил, не может ли он в качестве свидетеля назвать какое-нибудь постороннее лицо.
— Чего вы в конце концов хотите? Это все уважаемые люди. Каких еще свидетелей вам нужно?
— Не сердитесь, пожалуйста, — попытался успокоить его Фудзисава. — Вы очень быстро подготовили сведения, вот я и подумал, что вы опросили только тех, кто находился под боком.
— Это верно. Но повторяю, все эти люди заслуживают полного доверия. А священнику подобает все время находиться с верующими. Как же иначе? Я думаю, пора оставить нашу церковь в покое, да и отца Торбэка тоже, невиновность его уже доказана. Ищите настоящего убийцу, а к нам больше не ходите.
После встречи сыщика с Сумиеси отец Билье принял новые меры предосторожности.
Почувствовав, что полиция будет проверять свидетельские показания, которые по его указанию Сумиеси представил Фудзисава, он размножил их на ротаторе и роздал влиятельным прихожанам, которых собрали в церкви. Билье обратился к ним с такой речью:
— Полиция подозревает отца Торбэка в убийстве стюардессы. Только люди с сатанинскими душами могут допустить мысль, что слуга господа нашего способен на такое злодейство. Они, очевидно, обратятся к вам, чтобы опровергнуть алиби отца Торбэка, которое подтверждено свидетельскими показаниями. Ознакомьтесь с ними. Здесь указано местонахождение отца Торбэка в трагические дни, указано с абсолютной точностью. Да и среди вас есть люди, бывшие в эти дни с отцом Торбэком. Некоторых он ведь даже отвозил на машине домой.
Отец Билье строго посмотрел в дальний угол, где сидели двое прихожан, которых, как было ука-заио в записке, переданной Фудзисава, отец Торбэк отвез в тот день домой на машине Встретившись со взглядом отца Билье, те согласно закивали головами.
Предположение отца Билье оправдалось. Полиция стала проверять свидетельские показания.
И тут власти встретились с единым «свидетельским фронтом».
Правда, кое-что в показаниях свидетелей оставалось неясным. Взять хотя бы день второго апреля. В десять часов, как они подтверждали, отец Торбэк лег спать. Ну, а после десяти? Разве он не мог потихоньку покинуть свою келью и уехать на пресловутом «рено»?
Далее. Третьего апреля, как показали свидетели, Торбэк присутствовал в шесть часов вечера на богослужении в семинарии. Но его присутствие на этом молебне вовсе не требовалось. А самое главное, в этот день, то есть в день убийства, он якобы лег спать в десять часов. Но разве и в этот вечер он не мог уехать снова на машине?
В общем алиби отца Торбэка вызывало сомнения, но формально полиция ничего не могла сделать.
А тут еще эти верующие! Они открыто выражали свое возмущение действиями полиции. Слыханное ли это дело — подозревать священника в убийстве?! Департамент полиции буквально осаждали приверженцы ордена святого Василия.
Японцу Сумиеси отец Билье дал особое задание — он повсюду, где только мог, заявлял, что это дело «состряпано» департаментом полиции, чтобы ослабить влияние ордена в Японии.
— Департамент полиции, — говорил Сумиеси, — явно преследует наш орден! Несмотря па полное отсутствие улик, они решили добиться ареста отца Торбэка! А с каким изуверством его допрашивали! От такой пытки всякий бы попал в больницу! Нарушаются элементарные человеческие законы!
Особенно полицию поразила, как выяснилось в дальнейшем, связь ордена с коммерсантом Ланкастером, этим международным контрабандистом, который разыскивался полицией многих стран. У Ланкастера было вымышленное имя, но тот факт, что этот тип считался своим человеком даже в посольстве одной крупной державы, огорошил полицию.
17
Само стоял неподалеку от департамента полиции, поджидал Фудзисава. Ему не терпелось поделиться с ним тем, что он узнал.
Наконец из боковой двери, выходящей в переулок, вышел сыщик.
Фудзисава подождал, когда загорится зеленый свет, и перешел на другую сторону улицы, где стоял Сано. Сано видел, что Фудзисава идет один, никто из газетчиков его не сопровождает.
Поравняшись с Сапо, Фудзисава удивленно вскинул брови. Сано приветливо улыбнулся.
— Здравствуйте! Домой собрались? Что так рано?
— Ах, это ты! Все еще шныряешь тут?
Сапо не смутило это замечание.
— Нет, вы в самом деле домой? — повторил он свой вопрос.
— А куда же еще? Дел-то особых никаких нет.
— Знаете что? Давайте зайдем в парк.
— В парк? Зачем?
— Да так, соку выпьем. Духотища-то страшная.
— А ну тебя! С тобой только свяжись, потом не отцепишься. Лучше пойду домой.
— Не упирайтесь, я вам такую вещь сообщу, просто ахнете.
— Врешь небось.
— Честное слово, я кое-что выяснил.
— Ну, ладно, пойдем.
Они зашагали к парку Хибия.
— Ты хоть рядом не иди. Увидят меня с газетной ищейкой, хлопот не оберешься.
У небольшого кафе они остановились.
— Может, сюда зайдем? — предложил Сано.
— Давай.
Они заняли свободный столик, и Сано заказал две порции мороженого.
— Что-то ты сегодня расщедрился! — улыбнулся Фудзисава. — Но должен тебя предупредить, что я за себя плачу сам. Терпеть не могу угощаться на ваши деньги.
— Как хотите… Так вот, я действительно кое-что узнал интересное.
— А мы по-прежнему топчемся на одном месте.
— Ну тогда слушайте. Консервированные свежие грибы были куплены на базаре у станции О. Это вы мне сообщили. Однако слушайте дальше. Убитую нашли в речке Генпакудзи, но никто не знал, где ее прятали два дня. Так? Показания Торбэка ничего нового не дали. Так?
— Так.
— Значит, оставалось одно: самим установить это место. Вот я и решил, что это должно быть где-нибудь между станцией и местом происшествия.
— Ну, допустим.
— Так вот, в этом районе есть тихий квартал фешенебельных особняков. Там я обыскивал каждый куст…
Сано хотел уловить выражение лица сыщика, но тот низко склонился над мороженым и лица его почти не было видно.
— И там, — продолжал Сано, — нашелся один весьма подозрительный дом. Об этом я и хотел вам рассказать.
Фудзисава ничего не сказал, и Сано добавил:
— Из этого дома хозяин выехал сразу после убийства, а там не часто меняют квартиры. Конечно, может, это случайность, но дело в том, что в этом доме жил человек, о котором никто ничего определенного сказать не может.
Фудзисава молча продолжал есть мороженое. Казалось, сообщение Сано его ничуть не интересует.
— У одного мясника, поставлявшего в этот дом продукты, я узнал, что фамилия бывшего хозяина Окамура.
Сано внимательно посмотрел на Фудзисава. У сыщика на лице не дрогнул ни один мускул.
— Мясник, — продолжал Сано, — всего только неделю поставлял продукты в этот дом, потом ему отказали. Другому мяснику через неделю отказали тоже, и так всем лавочникам. В общем у всех поставщиков продукты брали только в течение недели. Правда, странно? Это уже не похоже на простую случайность. Тут есть над чем задуматься. А вы как считаете?
Сыщик вытер губы бумажной салфеткой.
— Что ж, пожалуй, любопытно, — равнодушно произнес он.
— Значит, вас это не очень заинтересовало?
— Не особенно, — вяло ответил сыщик.
— Но ведь полиция еще не знает, куда упрятали девушку за два дня до убийства?
— Нет.
— Тогда мое сообщение должно вас заинтересовать. Может, следует бывшего хозяина дома проверить?