— Ну, и хорошо, я через двадцать минут подъеду.
Машина останавливается у подъезда, и я хлопаю Лёху по плечу кивая на улицу. Он сразу врубается и выходит.
— Нашли что-нибудь? — спрашиваю я.
— Нет, ничего, — мотает он головой. — Все прошарили.
— Нужно будет со спецтехникой попробовать. Машина несколько дней стояла одна, могли и залезть. Так что ничего важного не обсуждаем.
Наташка выходит в сопровождении бравого Димы и мрачноватого Вовы.
— Ого, — присвистываю я. — Моя богиня. Ну и повезло же мне с тобой.
— Чего это ты? — недоверчиво хмурится она.
— Просто выглядишь отпадно. Запрыгивай.
Я открываю ей дверь и она садится за Аликом, а сам обхожу машину и располагаюсь рядом. Дима с Вовой едут за нами. Время неспокойное, так что охраны много не бывает. Двигаем мы в «Москву», там у меня пожизненная бронь и добрая дружба с метрдотелем. В казино идти не планирую, просто немного романтики, а потом домой спать. Или как получится.
Высоченный потолок и малахитовые колонны, наш столик в ряду, ближайшему к окну. К окнам. Какую-то возмущённую парочку пересаживают в другое место и быстро готовят стол для нас. За окнами горят алые звёзды.
— Я проголодался, а ты?
— Я перекусила, — улыбается Наташка. — Я ведь колбасу купила, не только курицу. Ещё пельмени, и баночку сметаны, последнюю взяла. Могли бы дома шикануть.
Чувствую, что всё перечисленное мог бы съесть прямо сейчас, действительно проголодался.
— Что было? — спокойно, без намёка на подозрение спрашивает она. — Совещание? Довольно быстро закончилось. Я уж думала, тебя полночи не будет, такая спешка.
Ага, вот здесь, возможно, скрывается намёк на то, что со мной могло произойти, если бы я завёл шашни с Новицкой. Полночи не будет… Хм…
— Собственно, это и не совещание было. Посещение группы очень больших начальников, если б меня на месте не оказалось, беда была бы.
Она поводит плечиком.
— Какая беда? Ты же ещё в командировке сегодня.
— Ага, — улыбаюсь я. — Начальство такими разговорами лучше не нервировать. Мы же за идею работаем, а не за соблюдение КЗоТа.
— Больно строгая у тебя начальница…
— Наташ…
Тьфу, чуть не назвал её Ирой… Капец…
— Наташ, — понижаю я голос. — Там Вообще-то Суслов приходил и Пастухов. Представь, я бы им задвигать начал, что не обязан сейчас на работе торчать.
— Ого, — удивляется она. — Каким это их ветром занесло?
— Идеологическим.
— Понятно, — кивает она.
Нас приглашают к столику.
— Ну что, ты мной доволен сегодня? — спрашивает Наталья, усаживаясь за стол.
— Конечно, — усмехаюсь я, хотя подвоха всё-таки жду. — А что ты имеешь в виду?
— Ну как, тебе Новицкая позвонила, ты тут же подорвался и убежал. Вечером, хотя имел право не ходить. А я даже слова худого не сказала.
— Ага, — киваю я. — Ну, как бы… э-э-э… Давай так, сначала ты скажешь, что ты об этом думаешь, а потом я. Лады?
Мы заказываем осетрину заливную, салат «Столичный», борщ «Московский», солянку мясную сборную, эскалоп из свинины, котлеты по-киевски, яблоки в сиропе, одно пирожное, кофе и «Советское шампанское» сухое.
— Итак… — выжидательно смотрю я. — Как же так вышло, что сегодня ещё никто не пострадал, из-за экстренного вызова на работу?
— Ну… зачем вот ты подтруниваешь?
— Ладно, прости, не буду. Но ответ мне всё-таки нужен. Говори.
— Понимаешь… — она хмурится и надолго замолкает, будто даже забывая обо мне, начинает накручивать на палец каштановый локон и полностью уходит в свои размышления.
— Заливная осетрина, — выводит её из транса официант.
— Ой… это мне, — кивает Наташка.
— Итак, — повторяю я, когда официант уходит. — Что же?
— Короче, — приободряется она. — Я проанализировала твои слова. Сто раз их прокрутила в голове, может и двести и… поняла, что ты прав. Да, какой смысл заключать брак, если нет доверия? Любовь без доверия долго не протянет. Да… И вот я спросила себя, в чём у нас проблема? Считаю ли я, что ты меня можешь обмануть? И мне даже стыдно стало… Нет, конечно, я так не считаю. Ну, может, в каких-то мелочах да, но чтобы с другой женщиной… Иначе зачем бы ты тогда женился, правильно? Тем более, ты мне доверяешь… А я, как раз, два раза за короткое время…
Она густо краснеет и опускает голову.
— Я-то, как раз, доставляла тебе хлопоты и поводы ревновать… Признаю… Нет, ну там ничего такого не было, ты же сам знаешь, но… Вот именно, это проклятое «но»… Поэтому… Я не знаю, в общем, что тебе ещё сказать… Прости, пожалуйста… Я ведь даже обещала раньше, что не буду ревновать… Это не из-за недоверия, правда… Просто… может быть, я до сих пор не верю в своё счастье и не могу понять, чего ты вообще во мне нашёл…
Ей приносят борщ, а мне солянку.
— Но с Ириной твоей… я понимаю, ты ни при чём, но она ведь тоже неправа была. Так же нельзя. Сам ведь ты Фрицу, помнишь что сделал.
— Кинджал в джоп? — усмехаюсь я.
— Да, — она тоже смеётся.
Просто день смеха, какой-то.
— Ну, уж ты сравнила, этого отмороженного урода Фрица и Ирину.
— Да, — соглашается она, — сравнение не равнозначное, но всё-таки… ты же сам подумай. И знаешь, я хочу сказать тебе сразу… Я не уверена, что не сделала бы то же самое снова в подобной ситуации…
— Наташ…
— Ну… ладно-ладно, Новицкую не трону, так и быть, — смеётся она. — Но если кто другой… В конце концов, ты ведь так же поступаешь…
Признаюсь, у меня чувство, будто камень с души падает. Хорошо делается, легко и свободно. Мы заканчиваем чудесный ужин и спускаемся к машинам.
— Чем займёмся? — тихонько спрашиваю я, когда мы подходим к машине.
— Спать завалимся? — спрашивает она, невинно хлопая ресницами.
А в глазах прыгают весёлые смешинки.
Мы стоим на парковке у гостиницы. В этот час здесь довольно свободно, «членовозы» увезли членов оставив место нам.
Парни стоят и ждут, пока мы с Наташкой загрузимся в тачку.
— Ребят, садитесь, — говорит она. — Мы сейчас. Правда, одну минуточку всего…
Я киваю. Кругом никого, опасности нет. Они рассаживаются по своим местам.
— Я просто хотела спросить, — говорит Наталья. — А почему, всё-таки ты решил на мне жениться? Это так неожиданно было, да нам и лет же ещё… ну, понимаешь, да? И ты ведь со мной вообще сначала не хотел…
— Я всегда хотел, — пожимаю я плечами.
— Нет, — качает она головой, — ты не хотел. Бегал от меня. У меня до сих пор такое чувство, будто силой тебя заставила, понимаешь?
Блин, я не любитель подобных разговоров… Ёлки… Почему нельзя просто всё почувствовать и не о чём не спрашивать?
Я отворачиваюсь в сторону и замечаю человек десять крепких парней бегущих в нашу сторону.
— Ну-ка, быстро в машину! — командую я и стучу по крыше. — Парни на выход!
— Э, слышь-слышь-слышь, братка, ты же Бро, да? — раздаётся совсем близко. — Алё, Бро, ты чё не слышишь что ли?
Твою дивизию… Знакомо заводится мотор в груди и начинают стучать молоточки в ушах.
— Ага, — отвечаю я и достаю из подмышки китайский ТТ, привезённый из Узбекистана. — Точно, пацаны, это я. А вы-то кто?
— Э, ты чё прикалываешься? Обоссусь щас от смеха.
— Может, и не только, — соглашаюсь я.
Парни выскакивают из тачки, а вокруг нас образуется полукруг из нескольких выглядящих довольно агрессивно ребят.
— Волыну-то спрячь, — говорит со смехом один из них.
17. Темные силы
Смешно тебе? Удивительно позитивный человек с обострённым чувством юмора. Это, вообще-то, здорово. Посмеяться и я готов, причём почти всегда.
— Ну чё, давай, — продолжает незнакомец, — шмальни тогда, раз такой отважный! Вот он я. Давай открой пальбу посреди города.
Он разводит руки, выпячивая грудь, как матрос с революционной киноленты. Его спутники одобрительно посмеиваются. Будто, есть разница где ты находишься, посреди города или в лесу, когда появляется шанс схлопотать кусочек горячего металла в лоб. Или в сердце, да хоть бы и в кишки…
Судя по голосам, какие-то малолетки. А малолетки всегда отмороженные, безбашенные шакалята… А ещё… блин, что за хрень, говор точно не московский, тёплый округлый, южный.
Надо сказать, Москва восемьдесят первого не тонет во мраке. Конечно, такого изобилия вывесок и рекламы, как в моём будущем, в ней нет, но и полная тьма её не окутывает. Темнее, разумеется, сумрачнее, чем в будущем, но звёзды горят, башни Кремля освещены, гостиница «Москва» тоже освещена, и даже кое-где подсвечены кумачовые лозунги и портреты дедушки Ленина.
Дедушка… Он вообще-то в пятьдесят три ушёл. Скоро будем отмечать сто одиннадцать лет со дня его рождения. Готовимся. Развешиваем лики.
В общем, свет долетает и до нашей членовозной парковки, хотя здесь, конечно, мрачновато. Так что, как на сцене, освещённой сотнями софитов, мы себя не чувствуем. И лица пришельцев оказываются довольно хорошо замаскированными мглой. Зато мало кто из прохожих и проезжих обратит на нас внимание, тем более, стоящие здесь машины служат для нас естественной защитой от посторонних взглядов. Во всём есть свои плюсы.
— Давайте-ка, братья, шагайте своей дорогой и считайте, что очень сильно обознались, — нарочито усталым голосом говорю я.
— Как обознались? — насмешливо спрашивает главарь этих ночных волчат. — Не пойдёт. Придётся тебе с нами потолковать.
Ну, о чём тут толковать? И что значит, придётся?
— Придётся? — переспрашиваю я. — Серьёзно? Ну ладно. Давай потолкуем. Ты подходишь, остальные сваливают.
— Ты чё такой резкий, Бро? Как понос, в натуре. Может, на тебя пургеном посыпать?
Они ржут.
Я киваю Лёхе.
Он, а за ним и Вова, делают несколько шагов в сторону стаи и устраивают маленькое файер-шоу. Они стреляют перед собой. Не на поражение, конечно, в асфальт, практически вертикально. Выглядит эффектно. Звуков выстрелов не слышно но скрытая мощь хлопков, громкие удары по асфальту и искры производят весьма серьёзное впечатление. Внушительно выглядит, чего уж… И опасно. Рикошет неслабый.