— Зачем бы я тебе врал? — прищуриваюсь я.
— Ну, мало ли, — пожимает она одним плечом и чуть наклоняет к нему голову. — Может, ты не её, а меня жалеешь и не знаешь, как подсластить горькую пилюлю…
— Ну… — качаю я головой. — Что сказать… Ты молодец. Ты действительно, поняв всё это, перешла на новый уровень. И я вместе с тобой.
— Так что ты решил-то? Мне не нравится, что ты уходишь от ответа…
Щёки её вспыхивают, а взгляд делается тревожным.
— Я ничего не решал сегодня, — качаю я головой. — Я ведь уже давно принял все решения. Для меня ничего не поменялось. Разве что…
— Что? — настороженно спрашивает она.
— Разве что дату свадьбы стоит перенести с мая на начало июня. А то вдруг и правда всю жизнь маяться будем, если в мае поженимся?
— Я и помаяться готова, ты меня знаешь, — с видимым облегчением, отвечает она. — Или ещё узнаешь.
— Так не будешь, больше Новицкую бить?
— Нет.
— И жалеть станешь?
— Если она наглеть не будет. А она будет, между нами говоря, потому что вместо того, чтобы дать ей по мозгам, кто-то её к груди прижимает. Молчу-молчу, считай, что пошутила. Кстати, а мне-то можно с Мариной дружбу продолжать?
Блин! Марина эта опять.
— Нет.
— Ну вот… — всплёскивает руками Наташка, — почему-то я не удивлена. Тебе чужую бабу обнимать — да, а мне подружку завести — нет.
— Она, между прочим, ко мне клеилась, — решаю я выдать младший козырь. — Помнишь, ты пришла, а она была у нас дома? Сервиз принесла.
— Помню, — немного недоумённо говорит она.
— Тебе это ещё не понравилось.
— Да нет, — пожимает она плечами, — я ничего такого не сказала…
— Я понял, что тебе не понравилось. И не зря. Она, между прочим, сняла блузку и сверкала своими сиськами.
— Что⁈ — хмурится Наташка. — А почему ты мне тогда ничего не сказал?
— Не хотел расстраивать, почему ещё-то.
— А сейчас почему говоришь? Расстроить хочешь?
— Потому что она никак от тебя не отстанет. И постоянно мне намёки делает. Надеюсь, это не ты её подговорила проверить мою верность?
— Ты чего, совсем что ли? Нет, конечно!
— Ну вот, поэтому я и не желаю её видеть в нашем доме. И мне неприятно, что она пытается с тобой дружить. Дружить и тут же соблазнять твоего парня. Жениха даже.
Наташка выглядит огорошенной.
— Нет, серьёзно или ты меня разыгрываешь? Ну, типа, чтобы отвадить её…
— Наташ…
— А?
— Серьёзно, — развожу я руками.
— Вот сучка… — поднимается она. — Ладно… Не хочу больше о ней. Я в душ. Не сходишь со мной?
Чтобы я да не пошёл? Шутишь что ли?
Со Злобиным мы встречаемся в его машине. Он приезжает без водителя, сам сидит за рулём. Я запрыгиваю и усаживаюсь рядом с ним. Он жмёт по газам.
— Выследили ребята, — кивает он. — Сразу, как очухался, вышел из больницы, прямиком поехал на дачу.
— Он точно хвост не заметил? Мог ведь следы запутывать. Он, конечно, козлина, но не дебил ведь.
— Дебил, — хмыкает Злобин. — Как есть дебил. Сегодня пошлю людей искать архивы.
— А вы людям этим доверяете?
— Я только тебе, Брагин, доверяю во всём мире, понимаешь? — улыбается он своей фирменной улыбкой.
— Ага. А я вам.
— Вот и отлично. Значит, едем дальше. Звони грузину и договаривайся на завтра. Пульман всё сделал. Даже спец не отличит, а всякие поварята и уркаганы — и подавно. Сечёшь, Егор? Как настоящая. Может нам все аукционные дома мира забить этими бурбонскими лилиями?
— Нет, все не надо, — мотаю я головой. — Тем более, камни же мы дешманские поставили, а с ними далеко не уедешь…
Он включает радио и оттуда, будто диктор специально дожидался этого внеочередного включения, сразу раздаётся:
— В эфире «Маяк»!
— Продолжаем разговор, — кивает Де Ниро и поддаёт газу. — Смотри. Грузин приедет с небольшой охраной. Человека три-четыре. Он непуганый, верит в свой авторитет и не знает про твою армию.
— Армия-то пригодится ещё, учитывая, что Поварёнок, в отличии от Давида, как раз очень даже пуганый, — замечаю я.
— Поварёнок пуганый, да, — соглашается Злобин. — Поэтому он перестрахуется.
— Мне кажется, что второй раз на те же грабли он наступать не будет, — качаю я головой. — То есть второй раз по одной и той же схеме его развести не удастся.
В прошлый раз он явился за лилией на встречу с Назаром Лимончиком. А там его накрыл якобы спецназ КГБ.
— Но схема-то только на первый взгляд такая же, как в прошлый раз, — возражает Злобин. — Смотри, в этот раз он будет думать, что сам наносит неожиданный удар. Он же не догадывается, что ты знаешь о прослушке и даёшь информацию специально для него. Поэтому, услышав, что ты договариваешься о передаче лилии с Давидом, он устроит свою собственную операцию.
— Это да, — соглашаюсь я. — Он должен будет что-то предпринять. Либо напасть на меня до встречи с Дато, либо появиться в момент передачи.
— На мой взгляд, он появится во время передачи, когда лилия будет точно у тебя. Скорее всего, он совершит налёт силами оперативников. Я уверен, что для прикрытия, он подготовил какое-нибудь тухлое дело, в рамках которого он тебя с грузином хочет взять. Грузин его, скорее всего, не интересует, поэтому он его хлопнет на месте.
— Тогда ювелир тоже под угрозой, — хмурюсь я.
— На самом деле, не думаю, — качает головой Злобин. — Он же не знает, что ювелир сам брошь изготовил. Поэтому устранять его совершенно незачем. Наоборот, он может пригодиться. Хорёк на тебя злой, поэтому будет пытаться навешать всех собак. А для этого и показания ювелира могут пригодиться. Он ведь хитрый козёл, наверняка уже всё подготовил, остаётся только взять тебя с поличным. Ты смотри, в день операции Наталью свою убери в безопасное место.
— Да, это да.
— И родителей.
— Их не будет, — киваю я. — Они улетят.
— Хорошо. Ну и всё, собственно. Единственное, что я пока не знаю, как он сделает, это охранники этого вора. Наверняка, они будут стоять и снаружи, и внутри. Правильнее всего, будет быстро и без шума устранить тех, кто снаружи. Но Кухарь же не может своим людям приказать сразу стрелять на поражение, у него ведь не банда, а нормальные парни, опера. Они просто не знают, во что вовлечены. Значит будет шум… Хм… Возможно он выбьет под это дело группу захвата, тогда шума не будет, скорее всего.
— Блин! — восклицаю я. — Группа захвата всё осложняет.
— Да нет, не переживай. Нам похеру. Они в любом случае подчинятся второму управлению. Воевать с парнями из собственной безопасности никто не станет. Итак, к вам врывается Кухарь, а мы его накрываем. У меня тоже под него дело имеется, а у ребят на него зуб. Там всё официально будет, загремит он у нас под фанфары.
— А чего ему предъявить-то? — хмурюсь я. — Ну, ищет человек лилию. Это само по себе не преступление вообще-то. Может, нарушение какое, но ничего же серьёзного, он ведь ради общего блага, вроде как.
— Да, ты прав, посадить его мы не посадим, но по ушам так дадим, что с места своего он улетит. У меня же расследование не только по этому эпизоду.
— Блин, — качаю я головой. — Выкрутится змей. У него же поддержка хорошая.
— Не выкрутится. Посмотришь. Итак, это план «А». Мы его запускаем, в случае, если находим что?
— Архив Поварёнка.
— Правильно. А если не находим, запускаем план «Б». Твои бойцы должны быть на позиции в любом случае, но в плане «Б» они врываются на место встречи вместо второго управления. Вот это будет точно повторением истории. При этом твои парни не должны причинить вреда Кухарчуковским операм. А он будет провоцировать. Фальшивое постановление мы сделаем, и пошлём вместо Радько на задержание другого человека, у меня свои парни имеются, но делать всё нужно максимально аккуратно. Обрати на это внимание своих. В крайнем случае просто вырубить, понимаешь?
— Понимаю, — киваю я.
— Ну, и молодец. Берём Поварёнка и по новой, снова база и снова Радько, он уже прилетел, кстати, по его же собственному приказу, прикинь. В этот раз Кухарю будет страшнее, поскольку Михал Михалыч ему хорошо известен. И поэтому нашему барсуку будет пи**ец, как страшно, понимаешь? Ведь он его не просто в лицо знает, он всё о нём знает. И раз тот не скрываясь идёт на дело, это нихера хорошего не предвещает, понимаешь? Это вообще может быть конец всему.
Поговорив ещё немного о деталях, мы останавливаемся. Я выхожу и перехожу в свою машину. Временно это «уазик». Телефон переставили, теперь езжу на нём, пока доверенное лицо, она же нотариус, занимается приобретением и оформлением новой «Волги».
За рулём по-прежнему Алик, а вот вместо выбывшего Алексея, теперь у нас суровый и хваткий Виктор. Сухощавый и резкий. Впалые щёки, глубоко посаженные черные глаза, плотно сжатые губы, короткая стрижка. По словам Скачкова, на ковре и в тире ему равных нет. Надеюсь, проверять не придётся. Хотя, о чём это я…
Приехав домой, я набираю номер Дато Кахетинского.
— Слушаю тебя, Бро, — высокомерно говорит он, когда ему объясняют, кто звонит.
— Здравствуйте, Давид Георгиевич. Я готов встретиться.
— Лилия у тебя? — спрашивает он.
— Завтра подвезут к месту встречи.
— И где это место?
— Квартира ювелира. Он сразу и экспертизу проведёт. Михаил Захарович Пульман, знаете такого?
— У меня свой ювелир.
— Пожалуйста, — спокойно отвечаю я. — Чем больше спецов, тем спокойнее.
— Нет. Мне мнения других не интересны. В два часа приедешь с лилией…
— Её подвезёт курьер, — перебиваю я.
— Неважно! — рявкает Дато. — В два часа лилия должна быть в скупке на Сиреневом бульваре.
— В какой скупке?
— Ювелирной. Встречаться будем там.
— Так там обэхээсники трутся, сто процентов, ещё и народу будет не протолкнуться, наверное.
— Не волнуйся, посторонних никого не будет. Всё понял?
— Не знаю… — тяну я. — Мне этот вариант не очень нравится. Дома лучше. Спокойнее и…
— А мне плевать, что тебе нравится, — рычит вор. — Я всё сказал тебе.