– Но как она могла там оказаться? – пролепетал Никита Кузьмич. – Когда я пришёл, в квартире было пусто. Ну… в смысле… никого, кроме Нади.
– В этом нет ничего удивительного. – Тонкие губы Петровской дрогнули в подобии улыбки.
У Никиты мороз пошёл по коже.
– Ничего удивительного? Вы… вы хотите сказать, что она… она может становиться невидимкой?
– Невидимкой? Вовсе нет. Те же камеры через пятнадцать минут фиксируют, как она выбегает из подъезда!!
– Не может быть! – вскрикнул Никита Кузьмич. – Это какое-то недоразумение! Я… не…
– Ерунда, – жестко перебила его Петровская. – Ваша квартирантка находилась в квартире в то время, когда с Надеждой Авдеевой произошло несчастье, и она не вызвала врача, не позвонила вам, а скрылась. Вас это не удивляет?
Никита Кузьмич почувствовал, как к горлу подступает удушье, и понял, что сейчас потеряет сознание. Он с силой рванул воротник рубашки. В это время у Петровской зазвонил телефон.
– Да, Андрей, слушаю. Да. Что? Даже так? Ну ясно. Ладно, будем работать. – Она отключила вызов и в упор уставилась на Никиту, жадно хватающего ртом воздух. – Говорите, Свиристелкина? Вы хоть паспорт ее видели? Откуда она взялась у вас в квартире? Явно не через агентство. Договор есть?
– Нет, договора нет. – Никита Кузьмич с трудом перевёл дух. Лоб его покрылся испариной, по спине тек пот. – Мы просто… просто познакомились… в переходе, она там пела. Разговорились. Она сказала… ищет комнату, ну мы с женой и решили, что можем… взять ее к себе, за небольшую плату. – Никита не помнил, что говорил. Руки у него тряслись, язык отяжелел и не слушался.
Петровская молча смотрела на него, и в ее взгляде читалось брезгливое сочувствие.
– В каком переходе она пела? Надеюсь, хоть это вы помните?
– Помню. У метро «Арбатская». А… почему… почему вы все это спрашиваете?
– Почему? – Петровская презрительно хмыкнула. – Да потому, что мы не можем найти ее в базе. Вы, я так понимаю, свою жиличку не регистрировали.
– Нет.
Никита вспомнил, как давно, в самом начале Владиной жизни у них, он предлагал сделать ей временную прописку, но она в ответ беспечно махнула рукой:
– Зачем? В колледже есть общага. Поступлю, там и зарегистрируюсь.
– Нет, – повторил он упавшим голосом. – Она говорила, что зарегистрируется в общежитии колледжа.
– Какой колледж? – тут же поинтересовалась Петровская.
– Джазовый, на Ордынке.
– Сейчас проверим. – Она снова достала телефон: – Андрей. Позвони в джазовый колледж на Ордынке, узнай, числится ли в общежитии Свиристелкина Влада Леонардовна. Вообще все о ней разузнай как можно подробней. Потом зайди.
Трубка в ответ утвердительно крякнула, послышались гудки. Воцарилось напряженное молчание. Петровская придвинула к себе стул и села напротив Никиты. Тот с преувеличенным вниманием принялся разглядывать свои руки. Минут через пять в дверь постучали. Вошёл давешний богатырь, который приносил Никите воду с валерьянкой.
– Нет такой в общежитии, – доложил он Петровской.
– А среди студентов?
Парень покачал головой:
– И среди студентов тоже нет.
– Как нет?? – Никита Кузьмич вскочил со стула. – Как это нет? – выдохнул он прямо в спокойное, бесстрастное лицо следовательши. – Это ложь!! Она же училась там! Ходила на занятия! Проверьте ещё раз! Они могут ошибаться.
– Не могут они ошибаться, – устало, но терпеливо проговорила Петровская. – Успокойтесь. Сядьте, а то вам станет нехорошо. Садитесь. – Она силком усадила Никиту обратно на стул. – К сожалению, это не ложь, такое случается сплошь и рядом. Москва наполнена мошенниками и аферистами. Ваша Свиристелкина – одна из них. Не удивлюсь, если она приложила руку к тому, что ваша супруга свалилась с лестницы.
– Нет!! – Никита отшатнулся от неё и больно ударился о край стола. – Не говорите так! Не надо!! Нет!
Он вдруг понял, что выглядит в высшей степени странно, столь бурно реагируя на то, что квартирантка оказалась обманщицей, и с трудом заставил себя замолчать. В ушах у него шумело так, будто рядом плескалось разбушевавшееся море. Вероятно, вид у него был совсем неважнецкий, потому что Петровская неожиданно смягчилась.
– Ладно, – проговорила она чуть доброжелательней, – на сегодня хватит. Можете ехать домой. Завтра у вас произведут обыск. Если вдруг Свиристелкина объявится или выйдет на связь, тотчас звоните мне. Вот номер. – Она протянула Никите визитку.
Тот трясущейся рукой взял ее и, тяжело поднявшись, вышел из кабинета. В коридоре ему пришлось сесть на банкетку и просидеть минут десять – его продолжало тошнить, в левом боку ощущалась тяжесть. Никита Кузьмич сунул под язык таблетку нитроглицерина и, дождавшись, пока она подействует, заковылял к выходу.
Оказавшись на улице, он первым делом достал телефон и позвонил Владе, но та по-прежнему была вне доступа. Никита вызвал такси и поехал домой. Зайдя в квартиру, он почувствовал, что не может больше сдерживаться, и разрыдался. Шоколад в смятении прыгал рядом, лизал ему руки и лицо, иногда жалобно поскуливая. В углу прихожей сиротливо стояла ёлка, от неё шёл упоительный аромат. Никита Кузьмич проглотил слёзы, откашлялся и набрал номер Куролесова.
– Ну как подарок? – бодро отозвался тот. – Хозяйка довольна?
– Саня, беда. Можешь приехать? Прямо сейчас…
– Что такое? – В голосе Куролесова послышалось беспокойство. – Что случилось, Кузьмич?
– Надя… она… господи, этого не может быть… – Из глаз Никиты снова хлынули слёзы.
– Что с Надеждой Сергеевной? Ей плохо? Она в больнице?
– Она… погибла, Сашка. Упала. С этой чертовой стремянки упала, и прямо головой.
– Да ты что! Ужас какой. Держись, Кузьмич, я еду! Держись!!
Никита Кузьмич отложил телефон и зашёл в комнату. При виде кровавого пятна на паркете ему сделалось нехорошо. Он уцепился за дверь и медленно сполз на пол. В таком виде и нашёл его Куролесов, примчавшийся за десять минут. Он поднял Никиту с пола, раздел, уложил в постель, принёс горячего чая с мёдом.
– Держись, Кузьмич. – Сашка ласково поглаживал друга по руке. – Держись. Ты не должен раскисать. Надежда Сергеевна этого бы не хотела, я уверен. У тебя вон дружок есть. – Куролесов кивнул на щенка, свернувшегося клубком на ковре. – Тебе хворать нельзя. А я рядом буду. Я тебя не оставлю.
Постепенно Никиту стал одолевать сон – Куролесов подмешал в чай успокоительное. Перед его глазами возникало лицо жены: белое, строгое и спокойное. Глаза ее были открыты и смотрели прямо на Никиту. Губы шевелились, будто она хотела что-то сказать, но изо рта не вылетало ни звука.
– Надя! – прошептал Никита и хотел приблизиться к ней, но его тело будто превратилось в чугунную гирю и не сдвигалось с места. – Надя, не уходи! Останься со мной, прошу тебя!
Она медленно покачала головой и, повернувшись, пошла от него в темноту. В этот момент Никита Кузьмич вдруг отчетливо и ясно вспомнил, что сказала жена, прежде, чем покинуть его навеки. Она назвала имя Влады.
11
На следующий день, около полудня, позвонила Петровская. Она сообщила, что допросила музыкантов из перехода. Все они, и саксофонист, и ударник, и скрипач, сказали одно и то же: солистку группы знали под именем Влада, со вчерашнего дня она исчезла и не выходит на связь.
– Свиристелкина не говорила вам, из какого она города? – спросила следователь.
– Нет, – вырвалось у Никиты Кузьмича, прежде чем он успел что-то сообразить.
– Я так и думала. Впрочем, – Петровская сделала многозначительную паузу, – даже если бы она и назвала вам свой родной город, наверняка это была бы неправда. Эх, ну разве можно быть такими доверчивыми?
Она ещё пожурила Никиту, велела проверить, не пропало ли что из ценных вещей, и наказала быть все время на связи, а в случае, если Влада позвонит, тут же сообщить в полицию. На этом их разговор закончился. Ближе к обеду приехали с обыском. Нашли кое-что из одежды Влады в шкафу в кабинете, ее косметичку, тапочки. Основная же часть вещей исчезла, и это говорило о том, что их владелица пропала окончательно и бесповоротно и возвращаться не собирается.
Все время, что шёл обыск, Никита Кузьмич находился в прострации. Так же в полубессознательном состоянии он беседовал по телефону с Петровской. Внезапная смерть жены стала для него сокрушительным ударом. Но ещё более страшным и неожиданным ударом было предательство человека, который успел стать ему ближе всех на свете. Влада, его гордость, красавица и умница, оказалась обманщицей и аферисткой. Мало того – убийцей!! Теперь, после вчерашней ночи, Никита Кузьмич не сомневался, что Петровская права: Влада имеет прямое отношение к смерти несчастной Нади. Что-то произошло между ними, о чем та, умирая, пыталась сказать ему. Но что? Владе нужны были деньги, и она их получила. Неужели этого ей показалось мало? Она нагрянула в квартиру неожиданно, полагая, что Никиты нет дома – ведь он сам сказал ей, что уйдет по делам. Хотела найти ещё деньги? Или надежно припрятанные драгоценности? Конечно, старики почти все время дома, при них по шкафам особо не пошаришь. Очевидно, Надежда Сергеевна что-то заметила, заподозрила ее, и тогда Влада хладнокровно столкнула ее со стремянки. А после ей ничего не оставалось как поспешно скрыться с места преступления. Обокрасть их она так и не успела – из квартиры ничего не пропало.
Никита умом понимал, что должен сдать Владу полиции со всеми потрохами, рассказать про Машу, про свою командировку в М. Возможно, как-то удастся выйти на след преступницы, вычислить, где она прячется. Однако сердце его отказывалось верить в то, что Влада – злодейка, и он продолжал упорно молчать. Слава богу, Петровская ни в чем его не заподозрила, сочтя обычным старым маразматиком, которого проще простого обвести вокруг пальца. И то верно – сколько вокруг таких доверчивых стариков, с готовностью сообщающих мошенникам пин-код от пенсионной карты, впускающих в дом воров под видом соцработников и газовщиков, охотно верящих в то, что стали счастливым обладателем выигрыша в очередном лохотроне. Обо всем этом поведал Никите Кузьмичу разговорчивый помощник Петровской, парень по имени Андрей.