– Как закрыли? – Никита против воли почувствовал невероятное облегчение и тут же его охватил жгучий стыд. – Как это закрыли? – нарочито возмутился он. – Почему?
– Начальство сочло, что это типичный «висяк». У нас ни имени предполагаемой преступницы, ни нормального портрета. Нигде по ориентировкам ее не опознали. Доказательств экспертизы, что вашу жену именно столкнули, а не она сама упала, тоже нет. Поэтому вот так. – В трубке послышался вздох. Это было так нетипично для Петровской, что Никита даже остановился. Шоколад нетерпеливо гавкнул.
– Ну… понятно… – протянул Никита Кузьмич неопределённо.
– Да что вам понятно? – раздраженно произнесла Петровская. – Я-то уверена, что именно Свиристелкина, или как там ее по-настоящему, виновница гибели вашей супруги. И я буду искать ее, что бы мне ни говорили. Но вам я обязана озвучить официальное положение дел. Всего хорошего.
В ухо Никите грянули злобные гудки.
– Кто звонил? – с любопытством проговорил сосед.
– Следователь. По делу Нади.
– Вон как. – Тот почтительно надул щеки. – И что сказал?
– Сказала, – поправил Никита Кузьмич. – Это женщина.
– Едрить твою мать, – выругался сосед. – Значит, теперь и в ментовке бабы заправляют! Так что она хотела от тебя?
– Ничего. Дело закрыли.
– Стало быть, не будут больше искать вашу жиличку?
Мужик знал про Владу, но немного. Для него она также была не внучкой Никиты, а квартиранткой. Тогда, осенью, Никита Кузьмич не успел похвастаться соседям, что у него есть внучка, чему теперь был только рад.
– Не будут искать, – подтвердил он и двинулся дальше по бульвару.
16
Стало совсем тепло. Шарф пришлось убрать на полку, зимнее пальто повесить в шкаф, а ему на смену достать лёгкую болоньевую куртку. Самочувствие Никиты Кузьмича наконец пришло в норму настолько, что он попросил Сашку свозить его на дачу. Сидя в любимом кресле-качалке и наблюдая за тем, как с восторгом носится по участку Шоколад, Никита Кузьмич с горечью думал о своих неосуществившихся планах. Нет ни Нади, ни Влады. Для кого теперь эти хоромы – огромная веранда, гостиная с камином, выложенный плиткой двор, аккуратный газон, по которому так упоительно бегать в жаркий летний денёк?
Никита Кузьмич закрыл глаза и постарался представить, где сейчас Влада и чем она занимается. Ведь должна же она где-то быть, черт бы ее побрал, не могла же она испариться без следа! А вдруг ее бойфренд, этот скрипач из перехода наврал следствию и на самом деле знает, куда сбежала его подружка? Может, даже он был в курсе ее преступных замыслов или вовсе являлся сообщником?
Никита настолько увлёкся этим предположением, что ему пришла в голову совершенно безумная идея: съездить на Арбат и попробовать найти парня. Объяснить ему, что он – не Петровская, не станет вредить Владе. Надю уже не вернёшь, а сам он от одиночества скоро просто сойдёт с ума. Возможно, эта мысль посетила бы Никиту и раньше, но проклятая болезнь начисто лишила его сил. И вот теперь, наконец, он почувствовал, что готов к решительным действиям.
Назавтра он сел в такси и поехал в центр. Возле «Арбатской» было шумно и людно. Из перехода раздавались знакомые звуки саксофона, им вторила скрипка. Никита Кузьмич невольно прислушался, ожидая, что случится чудо и он услышит голос Влады. Но его не произошло – музыканты играли без вокалистки. Он подавил вздох и спустился по ступеням.
Кругом толпился народ. Маленький скрипач был тут как тут, тискал скрипку длинными, нервными пальцами, периодически закатывая глаза. Никите он показался манерным до омерзения. Наверняка это он все затеял, толкнул Владу на кривую дорожку! Она сопротивлялась, ссорилась с ним. Но видимо, было у неё к этому недомерку какое-то чувство – иначе бы давно послала его подальше.
Никита Кузьмич протиснулся поближе к музыкантам. Его оглушила барабанная дробь, но он стоял и терпеливо слушал, дожидаясь, пока в выступлении наступит пауза. После нескольких номеров гитарист, высокий прыщавый длинноволосый парень, взял микрофон.
– Друзья, спасибо, что вы сегодня здесь, с нами, – проговорил он неожиданно приятным и бархатистым тенорком.
Публика в ответ зааплодировала.
– Мы хотим сейчас сыграть вам что-то особенное. То, что вам очень понравится.
– Да-а! – загудела толпа. – Даёшь новое!
– Это композиция, сочиненная одной девушкой. Она пела здесь с нами осенью, а потом исчезла. Ее звали Влада.
Никита Кузьмич вздрогнул и впился взглядом в гитариста. Тот подмигнул друзьям, тряхнул челкой и заиграл. Никита сразу узнал свою любимую мелодию – ту, которую он подбирал все это время, и она хоть немного облегчала его страдания. Саксофон вёл трогательную линию, скрипка пела женским голосом.
Никита был потрясён до глубины души. Вон, значит, как – эту прекрасную музыку сочинила сама Влада! Почему же она не сказала ему об этом? Отчего поскромничала? Он почувствовал, что ему трудно дышать. По лицу текли слёзы. Несколько человек рядом с удивлением обернулись на него. Мелодия закончилась постепенно, точно растаяла в вечерней дымке.
– Небольшой перерыв, – объявил гитарист.
Никита очнулся и бросился к ребятам.
– Здравствуйте! Мне нужно поговорить с вами.
Те с недоумением уставились на него.
– А я вас знаю, – неожиданно произнёс скрипач. – Вы приходили слушать Владу, давно, в сентябре, кажется. С вами ещё была женщина, кудрявая такая.
Никита Кузьмич опустил голову:
– Это моя жена. Она умерла.
– Да вы что? – опешил скрипач. – Примите наши соболезнования.
Вблизи он не казался таким манерным – обычный паренёк, лицо открытое и усталое.
– Так о чем вы хотели с нами поговорить? – мягко спросил он у Никиты.
– О Владе. Куда она делась?
Скрипач вздохнул:
– К сожалению, этого никто не знает.
– К нам приходили из полиции, – вступил в разговор гитарист. – Говорили, что она в чем-то замешана. Вроде какая-то женщина, у которой она жила, погибла, и ее чуть ли не подозревают… – Он вдруг остановился на полуслове, глаза округлились. – Погодите, так это… это и есть ваша жена? Это у вас Влада жила?
Никита молчал кивнул.
– Ужас какой, – произнёс саксофонист, до этого молча пивший чай в стороне. – Влада не могла этого сделать. Я вам за неё головой ручаюсь.
– А сюда вы зачем пришли? – спросил скрипач, и лицо его вдруг стало неприветливым. – Думаете, мы сдадим вам Владку? Мы же все уже сказали ментам – нам даже фамилия ее неизвестна.
– Вы не поняли, – заволновался Никита Кузьмич. – Я не собираюсь ей мстить. И в полицию ее не сдам. Я… я верю, что она ничего дурного не хотела. И я… скучаю по ней. Прошу вас, помогите! Помогите найти ее.
– Шурик правду сказал, – гитарист кивнул на скрипача. – Мы действительно ничего про неё не знаем. Она просто однажды не пришла на концерт, и больше мы ее не видели.
– Но ведь у него… – Никита кивнул на скрипача, – был с ней роман. Он должен знать!
– У меня? Роман? – Парень грустно рассмеялся. – Да вы что? Издеваетесь? Стала бы такая девушка, как Влада, смотреть в мою сторону!
– Она звонила вам, я слышал. И видел, что она пошла за вами, тогда, после концерта.
– Глупости, – скрипач решительно покачал головой. – Вовсе она не за мной пошла. И мы практически не созванивались, вы что-то путаете. – Лицо его сделалось непроницаемым. Он отвернулся от Никиты и принялся настраивать скрипку.
«Врет, – с тоской подумал тот. – Ежу ясно, что врет».
– Шурик прав, – подтвердил саксофонист и кинул пустой стаканчик в урну. – Они с Владой никогда не встречались. И… простите, нам пора играть. Публика ждёт.
Вокруг действительно собирался народ. Никита Кузьмич беспомощно огляделся по сторонам. Он не знал, как быть. Если бы можно было рассказать все Петровской: про телефонные переговоры Влады, ее плохое настроение в тот последний месяц, про то, как этот противный парень-скрипач делал вид, что собирает футляр, а на самом деле ждал ее. Уж она сумеет вытрясти из него правду! Но этого делать ни в коем случае нельзя. Петровская, если найдёт Владу, тут же отправит ее за решетку…
Никита Кузьмич тяжело вздохнул и пошёл к лестнице.
– Эй, уважаемый! – раздался за его спиной низкий хрипловатый голос.
Он оглянулся и увидел высокого бритоголового парня в татуировках.
– Вы меня? – с удивлением спросил Никита.
– Вас. Вы, я так понял, ищете девушку, певицу, рыжую такую. Верно?
– Ну… да. – Никита Кузьмич с недоверием поглядел на парня.
Его лицо показалось ему смутно знакомым. Ну да, он был в переходе во время концерта, ещё похвалил Владу, как она поёт. – Вы знаете Владу? – с робкой надеждой спросил Никита Кузьмич. – Куда она уехала? Она сказала вам?
Парень в ответ хмыкнул.
– Влада? Я понятия не имею, как ее зовут. И я с ней вовсе не знаком, просто слушал ее пару раз здесь, в переходе. Мне понравилось. Классно пела, а потом пропала. Я здесь почти каждый день хожу – живу недалеко. Нет ее и нет. Я уж забыл, а тут на прошлой неделе вдруг вижу ее совсем в другом месте, на окраине. Поёт себе, ещё лучше прежнего. Чего, спрашивается, ушла из такого места козырного в какую-то дыру?
Никита слушал, не веря своим ушам.
– Не может быть! Вы придумываете.
Сердце у него бешено стучало. Парень обиженно надул губы.
– Вот ещё! Очень мне надо придумывать. Точно говорю, ваша рыжая поёт возле станции МЦК «Коптево» – по крайней мере в прошлую пятницу она точно там была.
Не дожидаясь ответа, бритоголовый повернулся и зашагал в противоположную от Никиты сторону. Тот хотел было окликнуть его, но слова застряли у него в горле. В это время ударили барабаны, переход заполнили звуки саксофона и скрипки. Никита Кузьмич поспешно поднялся по ступенькам. Его трясло от возбуждения.
Неужели бритый не наврал и Влада в Москве? Но почему ее до сих пор не нашли? И как она не боится?! Пока он раздумывал об этом, ноги сами понесли его в метро. Зайдя в стеклянные двери, он долго разглядывал схему, стараясь понять, как быстрее добраться до «Коптево». Выходило с двумя пересадками через «Парк Победы».