результаты не сойдутся, то…
— Звучит разумно, — сказал Королевский Астроном. — Но как вы собираетесь сделать столько расчетов за несколько дней?
— О, с помощью нашей электронно-вычислительной машины — нового компьютера. К счастью, у меня есть соответствующая программа для кембриджской машины. За завтрашний день я немного ее изменю и напишу несколько дополнительных подпрограмм для этой задачи. Вечером можно будет начать расчеты. Послушайте, сэр, почему бы вам не прийти в лабораторию после вашего банкета? Если мы поработаем всю ночь, то обязательно справимся.
На следующий день в Кембридже было холодно, город затянуло мелкой сеткой дождя. С утра до середины дня Кингсли упорно работал, сидя перед камином в своем кабинете. Он тщательно выписывал на бумаге различные символы, составляя программу, в соответствии с которой машина должна выполнять арифметические и логические операции.
Около половины четвертого он, закутавшись по уши в кашне и пряча под зонтом объемистую пачку бумаг, вышел из колледжа. Кратчайшим путем он прошел на Корн-Экстейндж-стрит к зданию, где размещалась новая электронно-вычислительная машина, способная сделать за одну ночь расчет, на который человеку потребовалось бы никак не меньше пяти лет. Когда-то в этом здании размещался анатомический театр, и говорили, что в нем до сих пор водятся привидения, но Кингсли, сворачивая с узкой улицы в боковую дверь дома, думал совсем о другом.
Сначала он прошел в служебное помещение. Машина все равно пока еще была занята решением другой задачи. Прежде Кингсли должен был превратить написанные им буквы и цифры в коды, которые могли быть введены в машину. Он проделал это с помощью перфоратора — устройства, внешне напоминающего пишущую машинку; при нажатии на соответствующие различным буквам и цифрам клавиши на бумажной ленте, протягивающейся через него, пробивались отверстия. Эти дырки на бумаге и составляли полные инструкции для работы компьютера. Каждое из многих тысяч отверстий следовало пробить точно на своем определенном месте, иначе расчет будет произведен неправильно.
Было уже около шести, когда, дважды проверив свои перфоленты, Кингсли окончательно убедился, что все сделано как следует. Тогда он направился к машине на верхний этаж здания. В холодный и сырой январский день было особенно приятно попасть в комнату, где было сухо и тепло от тысяч электронных ламп. В помещении стоял приглушенный шум электромоторов и раздавался стук печатающего устройства.
Королевский Астроном приятно провел день в гостях у старых друзей, вечером побывал на банкете. Теперь, около полуночи, он с грустью думал о том, что ему больше хотелось бы провести ночь в постели, чем в лаборатории вместе с Кингсли. Тем не менее, видимо, пора было пойти посмотреть, как там дела у этого ненормального. Один из друзей подвез его к лаборатории на автомобиле, и вот теперь он стоял под дождем и ждал, когда ему откроют. Наконец, Кингсли появился.
— Привет, К.А, — сказал он. — Вы как раз вовремя. Они поднялись по лестнице к счетной машине.
— Уже есть какие-нибудь результаты?
Пока нет. В программах, которые я написал сегодня утром, обнаружилось несколько ошибок, мне пришлось потратить несколько часов, вылавливая их. Но теперь, надеюсь, все в полном порядке. И если с машиной ничего не случится, через пару часов расчеты будут закончены. Ну, как ваш банкет?
Около двух часов ночи Кингсли сказал:
— Теперь уже совсем скоро. Через несколько минут мы получим первые результаты.
Действительно, не прошло и пяти минут, как раздался шум скоростного перфоратора, из него начала выползать длинная бумажная лента. Пробитые в ней отверстия содержали решение задачи, которую без помощи машины один человек решал бы целый год.
— Сейчас посмотрим, что у нас получилось, — сказал Кингсли и вставил ленту в печатающее устройство.
— Боюсь, что я выбрал довольно неудачный порядок выдачи результатов. Вероятно, их следовало привести к более удобному для понимания виду. Первые три ряда здесь дают значения серии параметров, которые я ввел в расчеты, исходя из данных ваших наблюдений.
— Но вам удалось вычислить положение вторгшегося тела? — спросил Королевский астроном.
— Да. Его положение и масса приведены в следующих четырех рядах. Но они записаны в довольно неудобной форме — как я уже говорил, порядок выдачи результатов не очень хорош. Я собираюсь использовать эти результаты для того, чтобы рассчитать влияние, которое должно оказать вторгшееся тело на Юпитер. Формат данных для этого подходит наилучшим образом.
Кингсли указал на бумажную ленту, только что отперфорированную машиной.
— Чтобы привести данные к действительно удобному виду, мне придется сделать самому кое-какие расчеты. Но, прежде всего, давайте, определим положение Юпитера.
Кингсли нажал несколько кнопок на пульте, затем вставил в считывающее устройство машины катушку с бумажной лентой. Как только он нажал другую кнопку, катушка начала вертеться, разматывая ленту.
— Посмотрите, что происходит, — сказал Кингсли, — когда лента сматывается с катушки, через пробитые в ленте отверстия проходят пучки света, которые затем попадают на расположенные в этом ящике фотоэлементы. В результате в машину поступают серии электрических импульсов. Лента, которую я сейчас поставил, содержит программу для машины, с помощью которой она сможет рассчитать отклонения в положении Юпитера. Но это еще не все. Машине нужна информация о положении нашего вторгшегося тела, его массе и скорости движения. Пока мы не введем эти данные, машина не начнет расчета.
Действительно, машина остановилась, как только вся длинная бумажная лента размоталась. Кингсли указал на маленькую красную лампочку, загоревшуюся на пульте:
— Машина остановилась, потому что введенная в нее информация недостаточна. Где кусок ленты, на котором отперфорированы результаты предыдущего расчета? Да вот он, на столе около вас.
Королевский Астроном передал ему длинную полоску бумаги.
— Здесь содержится недостающая информация. Когда мы введем ее, машина будет знать о вторгшемся теле все.
Кингсли нажал кнопку и заправил в машину вторую бумажную ленту. После того как этот кусок ленты прошел через читающее устройство так же, как предыдущий, по электронно-лучевым трубкам начали пробегать огоньки, машина приступила к расчетам.
— Ну вот, она, наконец, заработала. Теперь в течение часа машина будет умножать сотни тысяч десятизначных чисел в минуту. И пока она будет это делать, давайте выпьем кофе. Я ничего не ел с четырех часов дня и очень проголодался.
Так они работали всю ночь. Уже занимался холодный январский рассвет, когда Кингсли сказал:
— Замечательно. Все результаты получены, но их надо еще обработать, прежде чем мы сможем сравнить их с вашими наблюдениями. Это легко сделает моя лаборантка. Послушайте, К.А., давайте сегодня вечером поужинаем вместе, заодно и обсудим результаты расчетов. А пока вам следует выспаться. Мне придется остаться, дождусь, когда на работу придут сотрудники.
Вечером, сразу после ужина, Королевский Астроном и Кингсли отправились на квартиру Кингсли в колледже Эразма. Ужин был очень хорош, и теперь они оба удобно устроились у пылающего камина.
— Болтают всякую ерунду об этих закрытых печках, — сказал Королевский Астроном, указав на живой огонь. — Предполагается, что все это звучит наукообразно, однако, на самом деле, ничего научного во всей этой болтовне нет. Самое приятное тепло — излучение открытого огня. Закрытая печка дает лишь много горячего воздуха, а он крайне вреден для дыхания. Душит, но не согревает.
— Вы совершенно правы, — согласился Кингсли. — Лично я никогда не пользуюсь такими устройствами. Может, выпьем по глотку портвейна, прежде чем заняться делами? Могу предложить вам бургундское, мадеру или кларет.
— Чудесно. Мне, пожалуй, бургундское.
— Хороший выбор, у меня есть очень недурной поммар пятьдесят седьмого года.
Кингсли наполнил два больших бокала и вернулся на свое место:
— Итак, теперь о деле. Я получил рассчитанные нами ночью величины отклонений Марса, Юпитера, Урана и Нептуна. Должен сказать, что совпадение наших данных оказалось фантастически точным. Я выписал основные данные по каждой из четырех планет. Вот, посмотрите сами.
Королевский Астроном внимательно изучил записи.
— Отличная работа, Кингсли. Ваша вычислительная машина — потрясающий инструмент. Ну, теперь-то вы удовлетворены? Согласитесь, что гипотеза о вторгшемся в солнечную систему постороннем теле получила веское подтверждение. Кстати, а есть ли у вас данные о массе, скорости и положении тела? Здесь они не приведены.
— Да, эти параметры тоже рассчитаны, — ответил Кингсли и вытащил еще один лист бумаги из толстой папки. — Они-то и беспокоят меня. Получается, что масса тела равна примерно двум третям массы Юпитера.
Королевский Астроном улыбнулся:
— Помнится, на собрании вы говорили, что она, по крайней мере, равна массе Юпитера.
Кингсли проворчал:
— Если вспомнить, о безумии, которое там царило, то это неплохая оценка. Но посмотрите на расстояние тела от Солнца: 21,3 астрономической единицы, всего в 21,3 раза больше расстояния от Земли до Солнца. Это же невозможно!
— Почему вы так думаете?
— На таком расстоянии его можно было бы легко увидеть невооруженным глазом. Тысячи людей видели бы его.
Королевский Астроном покачал головой.
— Почему вы решили, что это обязательно планета, вроде Юпитера или Сатурна. Не исключено, что у этого тела очень большая плотность и низкая отражательная способность. Это должно сильно затруднить визуальное наблюдение.
— Все равно, его должны были обнаружить с помощью телескопа. Вот его координаты: прямое восхождение 5 часов 46 минут, склонение минус 30 градусов 12 минут. Я не очень-то хорошо знаю небо, но это где-то южнее Ориона, не правда ли?
Королевский астроном опять усмехнулся:
— Когда вы в последний раз смотрели в телескоп, Кингсли?