– Сколько человек занимались установкой телескопа?
– Где-то с пару дюжин.
– Мы привлечем к работе тысячу, а если понадобится, то и десять тысяч. Мы гарантируем вам, что перевезем и проведем монтаж любого оборудования, которое вам понадобится, за вполне приемлемые сроки. Скажем, около двух недель. Вам еще потребуется какое-нибудь крупное оборудование?
– Нам точно понадобится хороший оптический телескоп, но не обязательно очень большой. Лучше всего подойдет новый Шмидт, который находится здесь, в Кембридже, хотя я не представляю, как вы убедите Адамса отдать его. Он его годами выбивал.
– Не думаю, что с этим возникнут серьезные трудности. Он только обрадуется, если через полгода получит новый телескоп, который будет еще больше и лучше прежнего.
Кингсли подбросил поленьев в камин и снова сел в свое кресло.
– Давайте больше не будем ходить вокруг да около этого вашего предложения, – сказал он. – Вы хотите, чтобы я позволил вам запереть себя в клетке, пускай клетка и позолоченная. Вот к какому компромиссу вы меня подводите, и, должен сказать, это значительный компромисс. Теперь нам стоит подумать, какой компромисс устроил бы меня.
– Но, мне казалось, что мы сейчас как раз это и обсуждали!
– Да, но все как-то слишком расплывчато. А мне нужна ясность. Во-первых, я хочу, чтобы меня наделили полномочиями набирать персонал для этого центра в Нортонстоу, а также иметь возможность назначать людям такое жалованье, которое сочту разумным, и при этом использовать любые подходящие аргументы, за исключением тех, что будут раскрывать истинное положение вещей. Во-вторых, в Нортонстоу не должно находиться никаких, я повторяю, никаких государственных служащих и никаких лиц, имеющих связи с миром политики, за исключением вас.
– Чем же я обязан такому особому отношению?
– Хотя мы мыслим по-разному и служим разным господам, у нас достаточно много общего, что позволяет находить общий язык. А это довольно редкое качество.
– Я польщен.
– Вы меня неправильно поняли. Я даже не пытался шутить. И готов со всей серьезностью заявить, что, если я или кто-то из моей группы обнаружит в Нортонстоу джентльменов, которые покажутся нам нежелательными персонами на территории поместья, мы в прямом смысле вышвырнем их вон. Если же в дело вмешается полиция или непрошеные гости окажут сопротивление, и мы не сможем их выгнать, в таком случае хочу вас с такой же точно серьезностью предупредить, что мы полностью откажемся от сотрудничества с вами. Не обессудьте, что я придаю этому моменту слишком большое значение, мне слишком хорошо известно, насколько глупы бывают политики.
– Спасибо.
– Не стоит благодарности. Возможно, теперь мы можем перейти к третьему пункту. Нам понадобятся карандаши и бумага. Я хочу, чтобы вы записали все детали, чтобы не возникло ни малейшей ошибки – все оборудование должно быть установлено до того момента, как я переберусь в Нортонстоу. Еще раз повторяю, оборудование должно оказаться в Нортонстоу раньше меня. Я не приму извинений по поводу неизбежных задержек и заверений, что через несколько дней все будет на месте. Вот, возьмите этот листок и записывайте.
Паркинсон привез в Лондон длинный список. На следующий день у него состоялся важный разговор с премьер-министром.
– Ну? – спросил премьер.
– И да, и нет, – ответил Паркинсон. – Мне пришлось пообещать, что там все обустроят как в научном учреждении.
– Ничего страшного. Кингсли прав, нам нужно больше фактов, и чем скорее мы их получим, тем лучше.
– В этом я не сомневаюсь, сэр. Но я бы предпочел, чтобы Кингсли не играл такой важной роли в этом новом учреждении.
– Разве он не славный человек? Мы можем предложить кандидатуру получше?
– О, как ученый он достаточно хорош. Но меня волнует не это.
– Знаю, нам было бы намного проще сотрудничать с кем-нибудь посговорчивее. Но, судя по всему, наши с ним интересы во многом совпадают. По крайней мере, до того момента, пока он не рассердится, узнав, что ему будет запрещено покидать Нортонстоу.
– Как раз на это он смотрит достаточно реалистично. И воспользовался этим моментом в наших переговорах.
– И каковы же условия?
– Для начала там не должно быть никаких государственных чиновников и лиц, имеющих отношение к политике, кроме меня.
Премьер-министр рассмеялся.
– Бедный Фрэнсис! Теперь я понимаю, в чем заключается проблема. Ну хорошо, что касается чиновников, это не так уж и страшно. А по поводу политиков, что ж, поживем – увидим. Были какие-нибудь попытки затребовать… астрономические зарплаты?
– Вовсе нет, правда, Кингсли хочет использовать жалованье как метод убеждения, чтобы необходимые ему сотрудники согласились поехать в Нортонстоу. По крайней мере, до тех пор, пока не может объяснить истинные причины.
– Тогда в чем же проблема?
– Ни в чем определенном, просто меня не покидает чувство тревоги. Есть много мелких нюансов, ничего не значащих по отдельности, но вызывающих беспокойство, если собрать их вместе.
– Да ладно вам, Фрэнсис, в чем дело?
– Проще говоря, я чувствую, что нас обвели вокруг пальца, хотя на самом деле все должно обстоять с точностью до наоборот.
– Я не понимаю.
– Если честно, то и я тоже. На первый взгляд кажется, что все в порядке. Но если учитывать уровень интеллекта Кингсли, зачем ему было нужно отправлять заказные письма? Ведь нам это оказалось только на руку.
– Возможно, он поручил отправить письма привратнику?
– Все может быть, но если это так, то Кингсли понимал, что привратник наверняка зарегистрирует письма. Еще это письмо Лестеру. Такое чувство, будто Кингсли ожидал, что мы его перехватим, даже подталкивал нас к этому. Вам не кажется, что он слишком грубо обошелся с бедным стариком Гарри (министром внутренних дел)? А теперь взгляните на эти списки. Они очень подробны, как будто их продумали заранее. Я еще могу понять то, что касается запасов еды и топлива, но зачем ему потребовалось такое количество землеройных машин?
– Не имею ни малейшего представления.
– А вот Кингсли хорошо себе это представляет. Так как тщательно все продумал.
– Мой дорогой Фрэнсис, какая разница, насколько тщательно он все продумал? Нам нужно собрать команду высококвалифицированных ученых, изолировать их и сделать так, чтобы они были всем довольны. Если Кингсли обрадуется, когда мы предоставим ему все по списку, пусть получит желаемое. Из-за чего нам беспокоиться?
– В списке много электронного оборудования, невероятно много. Его можно использовать для радиопередачи.
– Ну так вычеркните его. Мы не предоставим ему этого.
– Минуточку, сэр, это еще не все. Оборудование вызвало у меня подозрение, поэтому я проконсультировался и получил, думаю, очень хороший совет. Дело в следующем. При каждой радиопередаче происходит кодирование сигнала, а принимающая сторона расшифровывает его. В нашей стране обычно используется кодирование, обозначенное термином «амплитудная модуляция», хотя у Би-би-си в последнее время появился также другой способ кодирования – частотная модуляция.
– А, так вот что такое частотная модуляция! Я часто слышу, как люди говорят о ней.
– Да, сэр. В том-то и дело. Это оборудование из списка Кингсли совершенно по-новому кодирует сигнал, и расшифровать этот код может только специальное принимающее устройство. Даже если он захочет передать кому-нибудь сообщение, его невозможно будет получить.
– Из-за отсутствия специального принимающего устройства?
– Совершенно верно. Так мы выдадим Кингсли это электронное оборудование или нет?
– Зачем оно ему потребовалось?
– Для радиоастрономии. Чтобы наблюдать за Облаком.
– Его можно использовать для этих целей?
– О да.
– Тогда что же вас так беспокоит, Фрэнсис?
– То, что его так много. Разумеется, я не ученый, но не могу поверить, чтобы оно требовалось в таком количестве. Итак, мы выдадим его Кингсли или нет?
Премьер-министр задумался на несколько минут.
– Хорошенько проверьте ваши сведения. Если то, что вы рассказали о шифровании, окажется правдой, пускай получит все, что хочет. На самом деле вся эта история с передачей сигналов может даже стать нашим преимуществом. Фрэнсис, пока что вы рассматривали ситуацию с национальной точки зрения. Я имею в виду национальной в противовес международной, понимаете?
– Да, сэр?
– Я же стараюсь смотреть на все шире. Думаю, что американцы сейчас находятся в таком же положении, что и мы. Я практически уверен, что они тоже придут к мысли о необходимости создать учреждение, похожее на то, которое мы решили открыть в Нортонстоу. Думаю, мне стоит попытаться убедить их в необходимости сотрудничества.
– Но это не означает, что мы поедем туда, а не они сюда? – спросил Паркинсон, речь которого прозвучала немного неуклюже. – Они ведь считают своих ученых намного лучше наших.
– Но, возможно, не в сфере… э-э… радиоастрономии. Я полагаю, мы с австралийцами во многом превосходим их. А поскольку радиоастрономия, похоже, очень важна в этом деле, я буду использовать ее как свой козырь в переговорах.
– А как же вопрос безопасности? – простонал Паркинсон. – Американцы считают, что у нас с безопасностью совсем плохо, и временами мне кажется, что они не далеки от истины.
– Зато считается, что наши люди намного флегматичнее. У меня такое чувство, что правительству США будет выгодно, если все ученые, занимающиеся этим делом, окажутся как можно дальше от них. Иначе им придется сидеть на пороховой бочке. До недавнего момента меня беспокоил вопрос связи. Но если нам удастся установить прямое радиосообщение между Нортонстоу и Вашингтоном, используя это ваше новое шифрование, проблема будет решена. Так что я буду настаивать на этом самым решительным образом.
– Несколько минут назад вы упомянули международный аспект. Вы действительно имели в виду международные или только англо-американские отношения?
– Разумеется, международные. Вспомним хотя бы про австралийских радиоастрономов. И я не думаю, что все происходящее сможет долгое время оставать