– Послушайте, Энн, вы тут не одна! Мы тоже хотим посмотреть, пока ночь не закончилась! – послышался чей-то голос.
Она с неохотой уступила место.
– Крис, что это значит? – спросила Энн Кингсли, пока они шли в укрытие.
– Вы помните, мы как-то говорили, что Облако замедляется? Что, приближаясь к Солнцу, оно сбрасывает скорость, вместо того чтобы набирать ее?
– Я помню, всех это сильно встревожило.
– Так вот, Облако замедляется благодаря тому, что выбрасывает сгустки газа на очень высокой скорости. Мы не знаем, по какой причине оно это делает и каким образом, но наблюдения Мальборо и Лестера ясно свидетельствуют об этом.
– Вы же не хотите сказать, что одна из частиц Облака попала в Луну?
– На мой взгляд, именно это и произошло. Те темные участки – гигантские облака пыли, возможно, в две или три мили высотой. И под воздействием движущегося на большой скорости газа пыль поднимается вверх на высоту в сотни миль от поверхности Луны.
– А могут ли эти сгустки газа попасть в нас?
– Думаю, это маловероятно. Земля – очень маленькая мишень. Хотя Луна и того меньше, а один их них только что попала в нее.
– И что случится, если?..
– Газ попадет в нас? Мне даже не хочется об этом думать. Нам и так приходится переживать, что Облако налетит на нас на скорости где-то в пятьдесят километров в секунду. Если же фрагмент этой материи угодит в Землю на скорости около тысячи километров в секунду, случится ужасное. Думаю, что вся атмосфера Земли просто поднимется в космос, как эта лунная пыль.
– Я только не могу понять, Крис, как вы, зная все это, так сильно переживаете из-за политики и политиков. Ведь это кажется таким неважным и ничтожным.
– Моя дорогая Энн, если бы я все время думал о сложившейся ситуации, то через пару дней просто сошел бы с ума. Некоторые именно так и сходят с ума. Другие спиваются. Я же предпочитаю убегать от реальности, изливая свою желчь на политиков. Старина Паркинсон прекрасно знает, что мы просто играем в своего рода игру. А если серьезно, то теперь наша жизнь будет измеряться часами.
Она подошла к нему чуть ближе.
– Или, возможно, мне стоит выразиться более поэтично, – тихо проговорил Кингсли:
Поцелуй меня, красавица.
Скоро может оборваться жизнь[2].
Прибытие
В конце июля в Нортонстоу начались ночные дежурства. Джон Стоддард дежурил вместе с остальными, так как в работе садовника практически отпала необходимость. Невозможно ухаживать за садом под тропическим зноем.
Смена Джо выпала на ночь 27 августа. За это время не произошло никаких драматических событий. Однако в 7:30 утра Джо настойчиво постучал в дверь комнаты Кингсли. Прошлым вечером тот неплохо покутил в компании других ученых и не сразу понял, что Джо пытается донести до него нечто важное. Но наконец все же заметил, каким непривычно мрачным выглядел жизнерадостный садовник.
– Его нет, сэр, нет его там!
– Чего нет? Ради бога, принесите мне чашку чая, у меня во рту как на дне клетки попугая.
– Чашку чая, сэр? – Джо запнулся, но затем продолжил свою мысль: – Да, сэр, вы просили сказать вам, если случится что-то необычное, и его там правда нет.
– Джо, послушайте, при всем моем уважении, я со всей серьезностью заявляю, что прямо сейчас шкуру с вас спущу, если вы не скажете мне, чего там нет. – Кингсли сделал паузу, а затем повторил медленно и громко: – Так чего там нет?
– Дня, сэр! Солнца нет!
Кингсли схватил свои часы. Было около 7:42 утра, в августе к этому времени солнце уже должно взойти. Он выскочил из убежища. Тьма стояла кромешная, даже звезд не было видно – их свет просто не проникал через толстое покрывало облаков. Безрассудный первобытный ужас просочился в мир. Свет померк.
В Англии и других западных странах ночь смягчила потрясение, ведь затмение Солнца в этом регионе пришлось на ночные часы. Вечером свет, как обычно, стал постепенно гаснуть. Но через восемь часов рассвет так и не наступил. За эти часы стена Облака подступило к Солнцу.
В Восточном полушарии люди испытали на себе весь ужас, вызванный полным исчезновением света. Кромешная беспросветная тьма опустилась посередине дня. Например, в Австралии небо начало темнеть ближе к полудню, и к трем часам дня стало совсем черно, за исключением тех мест, где включили искусственное освещение. Во многих крупных городах по всему миру начались жестокие беспорядки.
Три дня Земля существовала в полнейшей темноте, кроме отдельных регионов, обладающих достаточным технологическим развитием для обеспечения искусственного освещения. Лос-Анджелес и другие американские города жили, освещенные сиянием миллиона электрических ламп. Но даже это не спасало американцев от ужаса, охватившего все человечество. В самом деле, можно сказать, что американцы располагали большим количеством свободного времени и возможностей, чтобы следить за ситуацией, собравшись около телевизоров, они ожидали заявлений от представителей властей, которые оказались не в силах понять или контролировать ход событий.
Через три дня произошло два события. Небо снова начало светлеть, и пошел дождь. Сначала свет был совсем слабым, но день за днем он становился все ярче, пока наконец не стал чем-то средним между сиянием полной луны и полуденного солнца. Сложно понять, принес ли этот свет какое-то облегчение людям всего мира, находившимся в состоянии глубокого стресса, ведь темно-красный оттенок ясно указывал на его неестественное происхождение.
Дожди сначала были теплыми, однако температура постепенно и неуклонно снижалась. Осадков выпало невероятно много. Воздух оказался настолько горячим и влажным, что в нем накопилось очень много влаги. С понижением температуры, связанным с исчезновением солнечных лучей, все больше и больше влаги выпадало в виде дождей. Реки быстро поднялись и вышли из берегов, уничтожая коммуникации и оставляя множество людей без крыши над головой. После нескольких дней изнуряющей жары сложно представить себе, в каком положении находились миллионы людей по всему миру, оказавшиеся во власти неукротимой воды. И все это время в воде отражался сверхъестественный красноватый тусклый свет.
Однако наводнения не имели таких разрушительных последствий, как ураганы, которые пронеслись над всей Землей. В атмосферу произошел беспрецедентный выброс энергии из-за конденсации паров в дождевые капли. Этого оказалось достаточно, чтобы спровоцировать сильнейшие колебания атмосферного давления и привести к возникновению невероятных ураганов, которых никогда еще не знало человечество.
Один из таких ураганов практически уничтожил поместье Нортонстоу. Под завалами погибли двое рабочих. И это была не последняя трагедия в Нортонстоу. Кнута Йенсена и Грету – ту самую Грету Йохансон, которой писал Кингсли, – убило упавшее во время сильнейшей грозы дерево. Их похоронили рядом около старого поместья.
Температура все продолжала падать. Дождь сменился ледяной изморосью, а затем и снегом. Затопленные поля затянуло льдом, и в сентябре бурные реки постепенно затихли, превратившись в застывшие ледяные каскады. Снежные поля стали постепенно подбираться к тропикам. Когда же земля оказалась во власти мороза, снега и льда, тучи рассеялись. И люди снова смогли видеть космос.
Теперь стало ясно, что зловещий красный свет исходил не от Солнца. Он распространялся от горизонта до горизонта, не имея отдельного источника. Все дневное небо сияло слабым и тусклым красным светом. По радио и телевидению людям сообщили, что свет излучает Облако, а не Солнце. Ученые объяснили, что его возникновение связно с тем, что Облако нагрелось, когда окружило Солнце.
К концу сентября первые, легкие, как паутина, края Облака добрались до Земли. Как и предсказывали ученые в Нортонстоу, верхние слои атмосферы сильно нагрелись. Однако пока что газ оказался слишком разреженным, чтобы вызвать увеличение температуры до сотен тысяч или миллионов градусов. И все же температура поднялась на десятки тысяч градусов. Этого оказалось достаточно, чтобы верхние слои атмосферы стали излучать переливающийся голубой свет, который легко можно было увидеть по ночам. Ночи стали неописуемо прекрасными, но мало кто из людей мог любоваться ими, ведь для наслаждения истинной красотой необходимы безмятежность и покой. Но, возможно, какой-нибудь суровый северный пастух, охраняющий свое стадо, и взирал с удивлением и благоговением на ночное небо, перечерченное фиолетовыми узорами.
Итак, со временем установился следующий распорядок: на смену мрачным красным дням приходили искрящиеся синие ночи. Но ни Солнце, ни Луна не играли в этом никакой роли. А температура все продолжала падать.
За этот период погибло очень много людей, за исключением тех, что проживали в промышленно развитых странах. Неделями им приходилось существовать в практически невыносимой жаре. Затем много жизней унесли наводнения и ураганы. С наступлением сильных холодов возросла смертность от пневмонии. В промежутке между началом августа и первой неделей октября погибла примерно четверть населения Земли. Невозможно описать словами все масштабы этой трагедии, посетившей так много домов! Смерть неумолимо разлучала влюбленных, мужей и жен, родителей и детей.
Премьер-министр рассердился на ученых из Нортонстоу. Его раздражение было так сильно, что он отправился туда лично. И даже тяготы путешествия в лютый мороз не заставили его отступить.
– Оказывается, правительство ввели в серьезное заблуждение, – сказал он Кингсли. – Сначала вы сказали, что чрезвычайная ситуация продлится не больше месяца. Так вот, прошло уже намного больше времени, и до сих пор не видно всему этому ни конца ни края. Когда же все закончится?
– Не имею ни малейшего представления, – ответил Кингсли.
Премьер-министр бросил злобный взгляд на Паркинсона, Марлоу, Лестера, а затем с особой свирепостью обратился к Кингсли: