– Но ионизация происходит в нашей атмосфере.
– Я думаю, что в данном случае мы можем считать нашу атмосферу частью Облака. Судя по мерцанию в ночном небе, мы в состоянии сделать вывод, что газ распределяется по всему пространству между нашей Землей и более плотной частью Облака, которое приняло форму диска. Короче говоря, если смотреть на все с точки зрения электроники, то мы находимся внутри Облака. Именно это и объясняет наши трудности с передачей информации. На ранних этапах, когда мы еще оставались за пределами Облака, создание защищало себя, не повышая уровень ионизации в атмосфере, а с помощью внешних электрических полей. Но как только мы оказались внутри этих полей, стали появляться разряды уже в нашей атмосфере. Создание начало блокировать наши радиопередачи.
– Очень хороший аргумент, Крис! – сказал Марлоу.
– Чертовски замечательный, – кивнул Александров.
– Как же тогда насчет сантиметровых передач? Они нормально проходят, – возразил Уайчарт.
– Хотя цепочка рассуждений становится слишком длинной, все-таки стоит высказать еще одно предположение. Я считаю, это необходимо сделать, чтобы мы смогли определиться с дальнейшими действиями. Мне кажется маловероятным, что Облако уникально. Природа не производит уникальных экземпляров. Поэтому давайте предположим, что галактику населяет много таких созданий. В таком случае я предполагаю, что между этими облаками происходит общение. А значит, существуют волны определенной длины, необходимые для внешнего общения, и эти волны способны проникать в Облако, не причиняя вред его нервной системе.
– И вы считаете, что это как раз сантиметровые волны?
– Вероятно.
– Но почему же тогда оно не отвечает на наши сантиметровые сигналы? – спросил Паркинсон.
– Наверное, потому, что мы не посылали никаких сообщений. Нет смысла отвечать на пустую передачу.
– Значит, следует переслать импульсные сообщения на сантиметровой волне! – воскликнул Лестер. – Но как Облако их расшифрует?
– Это пока не первоочередная задача. В конце концов станет ясно, что в наших передачах содержится информация, а случится это из-за частых повторов разных схем в передаче сигналов. И как только Облако поймет, что наши передачи осуществляются осознанно и за этим стоит некий интеллект, думаю, мы можем ожидать от него какого-либо ответа. Гарри, сколько потребуется времени, чтобы приступить к работе? Вы пока не можете передавать информацию на сантиметровых волнах?
– Нет. Но сможем через пару дней, если будем работать в ночную смену. Я так и знал, что сегодня мне не придется спать. Пойдемте, ребята, поработаем.
Лестер встал, потянулся и неторопливым шагом вышел из комнаты. На этом встреча завершилась. Кингсли отвел Паркинсона в сторону.
– Послушайте, Паркинсон, – сказал он, – пока мы во всем не разберемся, не нужно особенно распространяться на этот счет.
– Разумеется. Премьер-министр и так подозревает, что у меня не все в порядке с головой.
– Но кое-что вы можете передать ему. Если Лондон, Вашингтон и другие клоуны от политики смогут ввести в эксплуатацию свои десятисантиметровые передатчики, то, возможно, им удастся избежать проблем с исчезновением сигнала.
Позже, тем же вечером, когда Кингсли и Энн Халси остались одни, Энн спросила:
– Крис, как тебе могла прийти в голову такая идея?
– На самом деле все довольно очевидно. Проблема заключается в том, что мы все даже думать не хотим о чем-то подобном. Убеждение, что Земля – единственная обитель жизни, слишком завладело нашими умами, несмотря на все фантастические романы и детские комиксы. Если бы мы могли посмотреть на происходящее бесстрастным взглядом, то давно бы это заметили. С самого начала все шло не так, как надо, но при этом в происходящем прослеживалась строгая система. И все же, преодолев психологический барьер, я увидел, что со всеми трудностями можно справиться, сделав единственный простой, но верный шаг. И вот один за другим все фрагменты головоломки встали на свои места. Думаю, Александров пришел к похожей мысли, только его английский не позволяет ему выразить ее.
– Ты хотел сказать, его чертовский английский. А если серьезно, ты правда считаешь, что нам удастся наладить связь?
– Я очень на это надеюсь. Это необычайно важно сделать.
– Почему ты так говоришь?
– Вспомни, какие катастрофы пережила Земля, а ведь Облако пока не предпринимало никаких осознанных действий против нас. Немного света, отраженного от его поверхности едва нас не поджарило. Краткое затмение Солнца почти заморозило. Если Облако направит против нас хотя бы крошечную долю той энергии, которую контролирует, это сотрет нас с лица земли вместе со всеми растениями и животными.
– Но почему нечто подобное должно случиться?
– Кто знает? Ты задумываешься о судьбе маленького жучка или муравья, которого случайно раздавишь во время дневной прогулки? Одного газового снаряда вроде того, который три месяца назад попал в Луну, будет достаточно, чтобы покончить с нами. Рано или поздно Облако, возможно, выбросит еще несколько таких. Или нас убьет каким-нибудь мощным электрическим разрядом.
– Но зачем Облаку так поступать?
– Все просто. В распоряжении Облака находится невероятная энергия. Если нам удастся вступить с ним в контакт, то, возможно, Облако и не станет нас топтать.
– Ты думаешь, оно станет утруждать себя чем-то подобным?
– Но если бы жук сказал тебе: «Пожалуйста, мисс Халси, не ходите сюда, а то вы меня раздавите», разве ты не согласилась бы сделать шаг в сторону?
Контакт установлен
Через четыре дня после тридцатитрехчасовой радиопередачи из Нортонстоу пришел первый ответ от Облака. Трудно описать словами, насколько сильно всех это взбудоражило. Достаточно лишь сказать, что ученые предприняли отчаянные попытки расшифровать входящее сообщение – в том, что это именно какое-то послание, не оставалось никаких сомнений, судя по определенной схеме, которая прослеживалась среди быстрых пульсирующих радиосигналов. Но все оказалось безуспешно. Это никого не удивило, так как Кингсли заметил, что сложно найти код, когда послание передается на неизвестном языке. А языка Облака не знал никто.
– Мне кажется это вполне разумным, – заметил Лестер. – Облако столкнулось с такой же сложной проблемой, как и мы. Облако не поймет наших сообщений до тех пор, пока не узнает об английском языке.
– Возможно, проблема гораздо серьезнее, – заметил Кингсли. – У нас есть все основания считать, что Облако обладает гораздо более высоким интеллектом, чем все мы, вместе взятые, поэтому его язык, каким бы он ни был, скорее всего, окажется гораздо сложнее всех наших языков. Я предлагаю прекратить попытки расшифровать полученные сообщения. Вместо этого давайте подождем, пока Облако расшифрует наш язык. Затем, когда Облако научится нашему языку, оно сможет ответить, используя наш код.
– Чертовски хорошая идея. Всегда заставляй иностранцев учить английский, – сказал Александров Иветт Хедельфорд.
– На мой взгляд, вначале лучше передавать сообщения, связанные с наукой и математикой, так будет проще найти точки соприкосновения. Позже мы можем попробовать социологию. Нам предстоит серьезная работа – записать весь материал, который планируем передать.
– Вы хотите сказать, что мы должны передать Облаку начальный курс естественных наук и математики, а также английского языка? – спросил Уайчарт.
– Отличная идея. Думаю, нам стоит прямо сейчас приступить к ее реализации.
Идея оказалась удачной. Даже слишком удачной. Через два дня был получен первый внятный ответ следующего содержания: «Сообщение получено. Информация скудная. Пришлите еще».
Следующие несколько недель все занимались тем, что зачитывали вслух фрагменты из книг подходящей тематики, а затем передавали записи этих чтений. Но в ответ всегда поступало лишь короткое требование высылать все больше и больше информации.
– Ничего хорошего из этого не выйдет, Крис, – сказал Марлоу Кингсли. – Придется придумать что-то еще. Этот грубиян скоро нас всех измотает. От постоянного чтения мой голос стал хриплым, как у старой вороны.
– Гарри Лестер работает над новой идеей.
– Рад слышать. В чем ее суть?
– Что ж, она позволит нам убить одним выстрелом двух зайцев. Проблема не только в том, что из-за нынешнего метода мы практически топчемся на месте. Большая часть того, что мы отправляем, может показаться совершенно непонятной. Огромное количество слов в нашем языке служат для обозначения объектов, которые мы можем увидеть, или потрогать, или услышать. Если Облако не знает об этих объектах, то я не представляю, как оно разберется в том, что мы ему пересылаем. Представьте, что вы никогда не видели апельсин и не трогали его, как вы поймете, что обозначает слово «апельсин», каким бы высоким интеллектом вы ни обладали?
– Это я понимаю. Но что вы предлагаете?
– У Гарри появилась одна мысль. Он считает, что сможет воспользоваться телевизионной камерой. К счастью, я добился от Паркинсона, чтобы он на всякий случай прислал нам такую. Гарри считает, что ее удастся подключить к нашему передатчику. Более того, он уверен, что сможет усовершенствовать ее, чтобы она передавала 20 000 строк вместо жалких 450 или около того, как в обычном телевещании.
– Это все благодаря меньшей длине волн?
– Да, конечно. Мы сможем передавать очень четкое изображение.
– Но у Облака нет телевизора!
– Конечно, нет. Пусть Облако само решает, как ему анализировать сигналы. Наша задача – передать всю необходимую информацию. Пока мы с этой задачей справлялись плохо, и у Облака были основания предъявлять нам претензии.
– Как вы собираетесь использовать телевизионные камеры?
– Начнем с определенного перечня слов, будем демонстрировать разные существительные и глаголы. Это первый шаг. К делу стоит подойти очень тщательно, но, чтобы подобрать около пяти тысяч слов, много времени не потребуется, возможно, на это уйдет около недели. Затем мы будем передавать содержание целых книг, сканируя страницы с помощью камеры. Таким методом мы за несколько дней перешлем всю энциклопедию «Британника».