На тот момент ни одно из правительств не располагало сантиметровыми передатчиками и приемниками надлежащего вида. Поэтому какое-то время связь с Облаком осуществлялась исключительно из Нортонстоу. Однако технические специалисты из США заметили, что, если передавать информацию на десятисантиметровых волнах в Нортонстоу, а затем оттуда на сантиметровых Облаку, это позволит правительству США и других стран установить контакт с Облаком. Поэтому было принято решение, что Нортонстоу станет центром не только для передачи информации по всей Земле, но и для коммуникации с Облаком.
Сотрудники Нортонстоу разделились на два примерно одинаковых по численности лагеря. Те, кто поддерживал Кингсли и Лестера, выступали за то, чтобы в открытую отвергнуть план политиков и послать все правительства к черту. Другой лагерь во главе с Марлоу и Паркинсоном возражал, заявляя, что такое откровенное неповиновение ничем им не поможет, ведь политики при необходимости могут добиться своего, применив силу. За несколько часов до предполагаемого контакта с Облаком между этими двумя группами разгорелся особенно горячий спор. Он разрешился в пользу компромисса. Стороны условились на время контакта с Облаком организовать технический сбой, из-за которого Нортонстоу не сможет получать десятисантиметровые волны. Таким образом, политики будут слышать Облако, однако им не удастся общаться с ним.
Итак, этот план был претворен в действие. В тот день самые высокопоставленные и уважаемые представители человеческой расы слушали Облако, но не могли ему ответить. Надо сказать, что Облако произвело не самое благоприятное впечатление на эту достопочтенную аудиторию, так как Джо решил честно высказать свое мнение по поводу секса.
«Как вы можете разрешить следующий парадокс? – спросил он. – Я вижу, что значительная часть вашей литературы посвящена тому, что вы называете «любовью». По большей части «любви мирской». В самом деле, из тех образцов, что вы мне прислали, по моим подсчетам, этой теме отводится около сорока процентов литературы. Но нигде в этой литературе мне не удалось найти, из чего эта «любовь» состоит. Эта проблема всегда старательно избегается. Отсюда у меня сложилось представление, что «любовь», должно быть, какой-то очень редкий, уникальный процесс. И вы можете представить мое удивление, когда в медицинских книгах вдруг обнаружилось, что эта ваша «любовь» – процесс очень простой и заурядный, свойственный большинству других животных, населяющих вашу планету?»
Некоторые самые высокопоставленные и уважаемые представители человечества тут же поспешили высказать свое возмущение на такое утверждение. Лестер заставил их замолчать, отключив от громкоговорителей.
– Да заткнитесь вы, – сказал он и передал микрофон Макнилу: – Думаю, теперь ваша очередь, Джон. Постарайтесь ответить Джо что-нибудь вразумительное.
Макнил сделал все, что мог:
– С точки зрения логики вынашивание и воспитание детей – перспектива весьма непривлекательная. Для женщины это означает страдание и бесконечные заботы. Мужчине приходится еще больше работать, чтобы содержать семью. Поэтому если бы мы смотрели на секс логически, то, возможно, просто перестали бы заботиться о продолжении рода. Но природа побеспокоилась об этом, сделав нас абсолютно и полностью нерациональными. В противном случае мы просто не смогли бы выжить, какой бы противоречивой ни казалась эта мысль. Возможно, у других животных происходит то же самое.
Джо снова заговорил:
«У этой иррациональности, о наличии которой у меня возникали подозрения, и хорошо, что вы их сейчас подтвердили, есть один серьезный и достаточно зловещий аспект. Вы ведь помните мое предупреждение, что запасы химических продуктов на вашей планете, к сожалению, сильно ограничены. И велика вероятность, что в результате иррационального подхода к воспроизведению себе подобных на свет появится слишком много особей, которым просто не хватит таких скудных ресурсов. Эта ситуация таит в себе большую угрозу. И, скорее всего, столь редко встречающаяся разумная жизнь возникла на планете благодаря существованию подобной нерациональности по отношению к дефициту продовольствия. Но я не исключаю, что рано или поздно ваш вид ждет вымирание. Эту мою точку зрения подтверждает слишком быстрый рост популяции людей».
Лестер указал на мигающие лампы:
– Политики пытаюсь пробиться: Москва, Вашингтон, Лондон, Париж, Тимбукту и так далее, и тому подобное. Соединить их, Крис?
Александров впервые высказался по поводу политиков.
– Пусть паршивцы из Кремля тоже послушают, – сказал он.
– Алексей, вы используете неподходящее выражение, – заметил Кингсли. – В приличном обществе мы называем политиков «бедолагами».
– Думаю, Алексею стоит ознакомиться с работами знаменитого доктора Баудлера[4]. Но пора вернуться к Джо, – сказал Марлоу.
– Конечно, не надо подключать политиков, Гарри. Заткните им глотки. Джон, спросите-ка у Джо, каким образом он… э-э-э… размножается.
– Именно этот вопрос я и хотел задать, – сказал Макнил.
– Тогда продолжим. Посмотрим, насколько он будет деликатен, когда речь пойдет о нем.
– Крис!
Макнил задал Облаку вопрос:
– Нам было бы интересно узнать, насколько сильно ваша репродуктивная система отличается от нашей.
«Воспроизведение в значение рождения на свет новой особи в нашем случае происходит совершенно иным образом. Видите ли, если не принимать в расчет несчастные случаи, а также всепоглощающее стремление к самоуничтожению, которое появляется у некоторых представителей нашего вида так же, как и вашего, то я могу жить вечно. Таким образом, у меня нет такой, как у вас, потребности воспроизводить себе подобных, чтобы после моей смерти они заняли мое место».
– Сколько же вам лет?
– Гораздо больше пятисот миллионов.
– А ваше рождение, или, если хотите, ваше происхождение, стало результатом спонтанной химической реакции так же, как, по нашему мнению, зародилась жизнь здесь, на Земле?
«Нет, ничего подобного. Путешествуя по галактике, мы ищем подходящее скопление материи, подходящее облако, в которое можем посадить жизнь. Мы делаем это примерно так же, как вы сажаете молодые деревья. Если мне доведется найти подходящее облако, еще не наделенное жизнью, то я посажу в него довольно простую неврологическую структуру. И эта структура, из которой состою я сам, есть частичка меня.
Такой подход позволяет избежать многих опасностей, которые вынуждена преодолевать разумная жизнь, возникшая спонтанно. В мою нервную систему нельзя допускать радиоактивные вещества, в прежних беседах я уже объяснял вам причину. Поэтому я обладаю сложным электромагнитным экраном, который препятствует проникновению радиоактивного газа в мои неврологические зоны, иными словами, в мой мозг. Если экран выйдет из строя, я почувствую боль и вскоре после этого умру. Неполадки в работе экрана – один из тех несчастных случаев, которые упоминались ранее. Смысл этого примера заключается в том, что мы можем обеспечить наших «младенцев» не только экранами, но и разумом, который позволяет управлять ими, между тем подобные экраны вряд ли смогли бы сформироваться в случае спонтанного возникновения жизни».
– Но это должно было случиться, когда появился первый представитель вашего вида, – предположил Макнил.
«Я не соглашусь с тем, что существовал какой-либо «первый» представитель», – сказало Облако.
Макнил не понял этого замечания, но Кингсли и Марлоу обменялись многозначительными взглядами, словно хотели сказать: «Ну надо же! Сторонников теории о взрывающейся вселенной не обрадовало бы такое заявление!»
«Мы обеспечиваем наших «новорожденных» защитными устройствами, – продолжало Облако, – но при этом даем им возможность развиваться так, как они сочтут нужным. И здесь мне нужно объяснить серьезную разницу между нами. Количество клеток вашего мозга чаще всего устанавливается при рождении. У вас развитие заключается в том, что вы учитесь наилучшим образом пользоваться вашим мозгом, производительность которого довольно ограниченна. В нашем случае все обстоит иначе. Мы вольны увеличивать производительность нашего мозга настолько, насколько сочтем нужным. И, разумеется, можем заменять вышедшие из строя или бракованные его фрагменты. Поэтому цель нашего развития – расширить мозг наиболее оптимальным образом, а также научиться лучше всего им пользоваться. Под «лучше» я подразумеваю тот способ, который наиболее удачно подходит для решения возникающих перед нами проблем. Поэтому вы понимаете, что в «младенчестве» мы обладаем сравнительно простым мозгом, но по мере взросления наш мозг становится все больше и сложнее».
– Вы не могли бы описать нам понятнее, как вы создаете эти новые части вашего мозга? – спросил Макнил.
«Думаю, что могу. Сначала я перерабатываю химические продукты в сложные молекулы необходимого мне типа. У меня в распоряжении всегда находится определенный их запас. Затем молекулы складываются в соответствующую неврологическую структуру на поверхности твердого тела. Материя, из которой это тело состоит, выбирается с учетом нескольких факторов: температура ее плавления должна быть не очень низкой – у льда, к примеру, опасно низкая температура плавления – и обладать хорошими изоляционными свойствами в отношении электричества. Внешнюю часть этого твердого тела также следует тщательно подготовить для надежного закрепления неврологического материала, или, как сказали бы вы, ткани мозга.
Разумеется, сложности возникают с устройством этой неврологической структуры. Ее следует организовать таким образом, чтобы этот новый мозг служил для достижения определенных целей. Кроме того, новый отдел мозга не должен приступать в работе спонтанно, а только после того, как получает сигналы от уже существующей части мозга. Эти сигналы имеют различные точки доступа в новую структуру. Точно так же, как и новый отдел имеет много связей с более старой частью моего мозга. Таким образом его деятельность удается контролировать и интегрировать в мою нервную систему».