Не без колебаний пустили в тайгу развьюченных оленей. Проводив их взглядом, Пётр Матвеич тряхнул головой и решительно сказал:
— Ладно уж, чего тут бояться… Пойдёмте к озеру!
Время приближалось к полуночи, но определить это можно было лишь по часам. Небо над тайгой, словно в полдень, сияло ослепительной голубизной. Только тучи гнуса, колыхавшиеся в воздухе и не дающие ни минуты покоя, лишали всякого желания любоваться неповторимой прелестью полярного дня.
Впрочем, компания, спускавшаяся к озеру, меньше всего думала о красотах природы. И, пожалуй, если бы с ясного неба вдруг пошёл дождь или снег, вряд ли кто из троих обратил бы на это внимание. Все стремились скорее достичь берега озера. Даже Соболева, ещё заметно хромавшая, ни на шаг не отставала от своих спутников.
И вот, наконец, впереди осталась только узкая полоска береговых кустов. Игорь, волнуясь, первый пробрался сквозь густые заросли тальника и, застыв на краю обрыва, прервавшимся голосом прокричал:
— Нефть!..
Узкое, уходящее вдаль озеро, лежало перед ним. Оно было чёрное, словно тушь. Только там, где на поверхность его падали косые лучи низко стоящего солнца, чернота отливала маслянистыми бликами.
Выдернув из кармана бутылку, Игорь спрыгнул вниз, на влажный песок, жадно вдыхая резкий. керосиновый запах. Он опустил в Воду руку и определил: нефть разливалась по озеру слоем толщиной примерно в палец.
Наполнив бутылку чёрной жидкостью, Окунев поднялся на обрыв и тут почувствовал страшную усталость. Он опустился бессильно на землю и, словно заворожённый, не отрывая взгляда от озера, повторял:
— Нефть… Сколько нефти! Какое богатство!..
Потом, забыв об усталости, вскочил на ноги, широко раскинул руки:
— Знаете, что тут скоро будет? На этих вот берегах вырастут железные вышки, появятся дома, загудят паровозы… От глухомани не останется и следа. Из таёжной земли поплывёт нефть. Она растечётся по всей Сибири, попадёт на каждый завод, в каждый колхоз… Наш район начнёт жить новой жизнью. Кончилась тишь! Кончилась!
Игорь обернулся к Соболевой и умолк. Нина Павловна, прислонясь спиной к дереву, мрачно смотрела в землю. На лбу её залегли глубокие морщины, прищуренные глаза горели лихорадочным блеском…
— Что с вами? — очнулся от своего восторга Окунев.
— Нога болит… — прошептала Соболева и, по видимому через силу, улыбнулась. — Устала я… — добавила она еле слышно.
«Какая-то странная она…» — подумал Окунев. И снова помимо воли мысли его вернулись к пистолету. Игорь отошёл от берега так, чтобы ему был хорошо виден задний карман спортивных брюк Нины Павловны. Нет, карман, по всей видимости, пуст…
— Идём на отдых! — распорядился Пётр Матвеич. — Сегодня мы имеем право спать хоть
круглые сутки. Говорят: кончил дело — гуляй смело.
Он первый повернулся спиной к озеру и, ныряя под низко опущенные ветки деревьев, широко зашагал вперед.
Внезапно Шубин остановился. Наклонясь, он стал внимательно что-то рассматривать на земле.
Рядом с их следами на песке ясно был виден свежий след обутого в сапоги человека. Он шёл зигзагами, от дерева к дереву, иногда задерживаясь на одном месте. Так движется рысь, по пятам выслеживающая свою жертву.
Кто-то ходил за спиной искателей нефти, следя за каждым их шагом.
ПОД ПУЛЯМИ
Несмотря на усталость и позднее время, путники не ложились спать. Нервы их были натянуты до предела. Было радостно, оттого что подтвердилось наконец важнейшее открытие, вызывавшее до этого момента большие сомнения, и в то же время пугала близость неизвестного странного человека. Почему он за ними следил, тщательно скрываясь за деревьями? Кто он и что здесь делает? Каковы его замыслы по отношению к ним? Во всяком случае было ясно одно: добрый человек скрываться от людей не станет, ему нет надобности выслеживать путников по следам…
Сидя на земле возле крыльца, друзья молчали. Жестяные кружки с остывающим чаем стояли почти нетронутыми.
— Подальше бы надо от этого места, — сказал наконец Окунев. — Кто знает, что за человек тут бродит…
— Чего паниковать? — пожал плечами Пётр Матвеич. — Мы же не видим пока никакой опасности. Бродит, ну и чорт с ним, пусть бродит. Давайте-ка лучше выспимся, отдохнём, завтра наполним ещё несколько бутылок нефтью, а потом уж и домой поедем.
— Правильно, — подтвердила Соболева.
— Да уж правильно или неправильно, а больше делать нечего, — отозвался Шубин. — Давайте устраиваться на ночёвку. Только без дежурства никак нельзя. Будем стоять с ружьём по очереди.
— Я стану Первый, — вызвался Игорь.
— Прошу уступить первую вахту. мне, — обратилась к друзьям Нина Павловна. — У меня так ноет нога, что я всё равно скоро не усну. К тому же, — добавила она с улыбкой, — я страшно не люблю, когда прерывают мой сон.
— Согласен, — тряхнул кудрями Окунев. — Только с одним условием, разбудите меня через два часа.
— Через три, — ответила Соболева тоном, не допускающим возражений, и, взглянув на ручные часы, поднялась с ружьём на крыльцо.
Окунев и Шубин вошли в дом, кое-как устроились на полу, подложив под головы вьюки. В старом доме стало тихо. Лишь ветка берёзы, протянувшаяся к самому окну, еле слышно шелестела листьями у разбитого стекла.
Игорь решил ни в коем случае не спать. Его подозрительность к случайной спутнице всё увеличивалась. Это уже походило на навязчивую идею, и Окунев попытался сам себе возражать. На чём, в самом деле, основаны его подозрения? Пистолет… Но ведь он сам не уверен — видел это во сне или наяву… Допустим, что пистолет у
Соболевой всё-таки есть. Это ещё ни о чём не говорит. Она уехала в тайгу одна и могла его взять для самоохраны. Откуда у неё это оружие? Могло остаться со времени войны, ведь о её прошлом он, Окунев, ничего не знает…
Тут мысли Игоря начали путаться, и он усилием воли переборол охватывавший его сон.
«Нет, так не годится, — решил Окунев. — Уж если не спать, так надо выйти на крыльцо. Скажу, что одолела бессонница…»
Он выглянул из дома. Соболевой на крыльце не было.
— Нина Павловна! — всполголоса позвал Игорь.
Никто не ответил.
— Нина Павловна! — крикнул он во весь голос.
— На… на… — насмешливо откликнулось где-то вдали эхо…
— Ты чего кричишь? — поднял голову разбуженный Шубин.
— Соболева исчезла…
— Как исчезла?
Окунев молчал.
Вдвоём они снова вышли на крыльцо. Солнце, закончив свое стояние у горизонта, поднималось уже над тайгой, в кустах шумно щебетали проснувшиеся птицы. Лёгкий ветер доносил с Чёрного озера запах сырости и нефти.
— Может быть, она уснула где-нибудь в кустах, — высказал предположение Пётр Матвеич. — Надо посмотреть…
В этот миг совсем рядом грохнул выстрел. У самого уха Игоря дзинькнула, словно пчела, пуля и впилась в дверной косяк, отколов длинную сухую щепку.
Пётр Матвеич молча прыгнул в дом, увлекая за собой Игоря.
— Ложись! — скомандовал Шубин, падая на живот. Снова прогремел выстрел, и вторая пуля черкнула по потолку, сбивая остатки штукатурки.
Друзья заползли в угол, поднялись. Пётр Матвеич поспешно переменил в стволах патроны, взвёл курки. Игорь хотел сделать то же самое, но дрожащие от нервного напряжения пальцы перестали повиноваться, а из памяти совсем вылетело, что патроны, заряженные пулями, были не в патронташе, а в рюкзаке.
Но тут Пётр Матвеич вскинул ружье и выстрелил в распахнутую настежь дверь. Игорь заметил, как рыжий парень с большим шрамом на щеке метнулся среди кустов и исчез. Вслед за этим послышался треск сучьев в еловой поросли под окном.
— Бандиты!.. — произнёс Шубин прерывающимся от волнения шопотом. — Они, наверно, убили Соболеву…
В мыслях Окунева снова мелькнул злополучный пистолет, но он не успел ничего сказать.
Пётр Матвеич оглянулся вокруг и решительно распорядился:
— Становись за угол печки и следи за теми вон двумя окнами. Как кто появится — стреляй. Старайся бить в цель… Я беру эти окна и дверь.
От уверенного тона Петра Матвеича и его скупых, рассчитанных движений Игорь стал успокаиваться. Нервная дрожь-прошла, на смену ей в душе рождалась суровая решимость. И, прислонив ствол ружья к выступу печи, Окунев подумал, что за этим укрытием он может отразить нападение целой шайки.
Но бандиты больше не показывались. Раза два в кустах слышался подозрительный шорох, и опять наступала тишина. Потом оттуда донёсся чей-то простуженный бас:
— Бросьте ружья и выходите! Не тронем…
— Подойдите сами! — ответил Шубин.
Бас крепко ругнулся и умолк.
Время шло в томительном напряжении. Малейший звук заставлял учащённо биться сердце, до боли в суставах сжимать ружьё. Порой казалось, что бандиты уже подползли к самым стенам, что ещё минута — и они ворвутся в дом… Но тревога оказывалась напрасной. В тайге царила настороженная тишина.
— Может быть, они ушли? — проговорил Игорь.
Пётр Матвеич хотел, видимо, что-то ответить и осёкся на полуслове. Окунев заметил, как у него задрожали губы и побледнело лицо.
— Что?.. — испуганно спросил Игорь.
Шубин молча показал пальцем вверх. Сквозь
широкие щели в потолке пробивался огонь. Красные языки пламени жадно лизали сухие доски.
ИЗ ОГНЯ В ПОЛЫМЯ
При виде пламени первой мыслью Игоря было- бежать из дома. Он инстинктивно рванулся к открытой настежь двери, но Пётр Матвеич остановил его коротким словом:
— Убьют!
Игорь беспомощно огляделся вокруг. Огонь стремительно охватывал весь дом. Уже пылала дощатая крыша, занимался пламенем потолок и трещали снаружи толстые брёвна. Дом наполнился чёрным, удушливым дымом.
Окунев бросил ружье и, теряя самообладание, прохрипел:
— Что делать!?
Он подбежал к Шубину, судорожно вцепился в его плечи, словно видел в них единственный путь к спасению.
— Не теряй головы! — резко сказал Пётр Матвеич и снял с плеч руки друга.
Игорь притих и, подняв ружьё, с надеждой посмотрел на бывалого охотника.