— Не боишься, что кто-нибудь войдет? — тем не менее хрипло интересуюсь я: его пальцы все еще касаются моего лица, и у меня такое чувство, что от них ожог останется.
— В мой кабинет не входят без разрешения.
— Вот так все строго, — я пытаюсь придать своим интонациям хотя бы слегка шутливый оттенок, но сердце грохочет как басы в неисправной колонке. Как всегда в присутствии этого мужчины, будто у нас и не было сумасшедших зажигательных выходных на двоих.
Спасибо, он хоть руку убирает, но все равно остается недопустимо близко.
— Почему ты волновалась, Аврора?
— Почему?
— Ты сказала, что тебя тошнило от волнения.
Он это сейчас серьезно?!
— Потому что это мой первый рабочий день! Здесь!
С тобой! Этого я правда не добавляю, равно как и того, что больше всего на свете боюсь его подвести, но хватает уже и того, что есть. Вайдхэн неожиданно улыбается, и вмиг перестает быть этой властной и неприступной глыбой в драконовом эквиваленте.
— Пойдем. Покажу тебе кое-что.
— У тебя там Алера, а еще скоро совещание…
— Я помню. Пойдем.
То, что он мне показывает, напоминает кабинет в кабинете. Дверь, ведущую в него, я с первого взгляда приняла за дверь в ванную или в душевую. Даже не сомневалась, что она тут есть, но это оказывается просто компактная копия того, что мы оставили за спиной. Я растерянно оглядываюсь: стол, даже имитация окна, которого здесь нет, стеллажи…
— Что это?
— Я создал это место на экстренный случай. Когда только начинал познавать черное пламя. Смотри сюда. — Вайдхэн касается крохотной панели, вмонтированной в стену, и раздается щелчок. Мгновение — и мы в железных заслонках, запечатавших нас внутри. Единственное, что остается на виду — это стол, стул и заключенный в металлический футляр корпус панели. — Когда я не знал, что ожидать от себя, так было спокойнее. Это место способно выдержать натиск черного пламени и даже спонтанный оборот. Раскрошить эту обивку не смогут даже шипы глубоководного и его сила.
— М-м-м-м… очень мило, — говорю я, оглядываясь. Признаться честно, в этом высотном бункере слегка берет жуть. — Сейчас оно тебе зачем?
— Все для того же. Разблокировать его можно только через мои биометрические данные. — Он сдвигает панель в сторону, замирает напротив датчика, сканирующего сетчатку. — Но с завтрашнего дня и через твои тоже.
Я понимаю, что второе — голосовой тест, когда панели незамедлительно втягиваются в пазы на потолке и стенах, а их «раны» мгновенно запечатываются, и мы снова оказываемся в кабинете. В самом обычном, казалось бы, кабинете, вот только теперь у меня перед глазами отчетливо стоит этот кошмар клаустрофоба.
— Ты хочешь настроить его на меня, потому что считаешь меня опасной?
Вайдхэн прикрывает глаза, а потом берет меня за плечи и хорошенько встряхивает.
— Я хочу настроить их на тебя, чтобы ты была в безопасности, Аврора.
— Это — Ровермарк, сюда даже флайсы сторонние близко не подпускают, — говорю со смешком.
— И поэтому тоже. Когда тебе кажется, что ты все уже предусмотрел, оказывается, что нет. Я слишком долго играл в эти игры, чтобы верить в абсолютную безопасность.
Да, он действительно на этом помешан. Не просто помешан, я бы сказала, зациклен. Правда, вспоминая историю с его отчимом, я прекрасно понимаю, почему, и предпочитаю вообще воздержаться от комментариев. Накомментировала уже однажды.
— Хорошо, — киваю. — Благодарю за доверие.
В его глазах на миг мелькает удивление, а потом он меня все-таки отпускает. С видимой неохотой, задержав взгляд на моем белье под блузкой. И вот не надо так смотреть, она не просвечивающая! Если только у глубоководных не просвечивающее зрение. Оно же не просвечивающее?!
Пока я размышляю об этом, Вайдхэн произносит:
— Пока ты свободна. Пригласи ко мне риам инд Хамир и подготовь кофе для совещания.
Алера, кстати, кофе не пьет по утрам. Это для чего-то там вредно. Я просто ловлю у себя на языке эти слова, тем более что никакого повода для ревности он мне не давал. Дело даже не в том, что он назвал ее не по имени, а риам инд Хамир: скорее, в том, как коротко, в пределах допустимой вежливости он с ней поздоровался, когда вошел в приемную.
Поэтому сейчас я выхожу из его кабинета в на редкость приподнятом настроении, улыбаюсь и говорю:
— Риам инд Хамир, риамер Вайдхэн вас ожидает.
Она окидывает меня показательно-равнодушным взглядом, и, как я и предполагала, цепляется им за мои губы. После чего поднимается, пожалуй, чересчур резко, и цокает в кабинет, в который никто не заходит без разрешения. За ней тянется шлейф ее величия и духов, но сейчас меня это совершенно не раздражает. Не раздражает и пиджак, который нужно спасать от сока, и, скорее всего, уже только в специальной чистке. Губы все еще хранят вкус и силу поцелуя Бена, поэтому, когда я сажусь на свое место, я легко касаюсь их кончиками пальцев и улыбаюсь.
Глава 12
Первая рабочая неделя оказывается настолько насыщенной, что я удивляюсь, как вообще умудряюсь жить. Личная помощница первого лица страны — это как гранд батман тренировать после годичного перерыва, хотя… нет. Это раз в десять сложнее.
Каждое утро начинается с того, что я готовлю все к совещанию. Пока это совещание идет, занимаюсь планированием, потом мы быстро обсуждаем все это с Вайдхэном, а после — отчеты, отчеты, дела департаментов, первичная аналитика, встречи и назначения встреч, отмена встреч, и дальше по списку должностных обязанностей. К концу недели то утро с Алерой уже кажется мне легкой разминкой, хотя оно и было, в общем-то, легкой разминкой.
Спасибо хоть Вайдхэн не зверствует, если не сказать, во всем мне помогает. Я начинаю успевать переключаться между задачами с такой немыслимой скоростью, что у меня в голове словно работает микропроцессор, только успевай окошечки с заданиями закрывать, чтобы не зависнуть.
И хорошо бы только это!
Потому что вечера мы проводим вместе, и они (эти самые вечера) совершенно не отличаются рабочим настроем. Я бы сказала, чем они отличаются, но у меня нет приличных слов. Если коротко: Вайдхэн меня залетал. В прямом и переносном смысле, и все, на что меня хватает, когда я приползаю домой в ночи — это упасть в постель и отключиться. Наверное, оно и к лучшему: у меня совершенно не остается времени на всякие глупые мысли из разряда «а что, если» или «а как вообще».
Да, я помню про предложение, держу его в уме, оно где-то там маячит, но учитывая мою загруженность, очень недолго. Лар очень скучает, когда я прихожу на ужин, он первым делом бежит ко мне рассказывать, как прошел день. Ужин для меня — это вообще наилучшее время, чтобы поесть, потому что с утра я не могу впихнуть в себя ни кусочка. Пробовала, закончилось примерно тем же, чем в прошлый раз, поэтому я перестала пытаться. В обед у меня все настолько загружено, что я про еду забываю, а вот к вечеру просыпается просто зверский аппетит. Мне кажется, я съедаю драконью порцию, в три раза больше того, что ела в принципе, но меня устраивает. Главное, что в таком режиме меня не тошнит, и организм охотно сотрудничает со всей поступающей в него едой.
Еще Вайдхэн не задает вопросов, и за это я ему тоже очень благодарна. За что не благодарна, так это за то, что, оказывается, в эти выходные мы тоже будем работать, но тут уже мне возразить нечего. Назвалась секретарем правящего — полезай в Ровермарк. И сиди там безвылазно без претензий, да.
Правда, сегодня он отпускает меня чуть пораньше, и завтра я тоже освобожусь практически сразу после обеда и смогу погулять с Ларом, как и пообещала. Сегодня у меня вообще «перерыв» во всех смыслах: я захотела провести вечер полностью с сыном, и Вайдхэн согласился. Поэтому во флайсе я откидываюсь на спинку сиденья с мыслью, что у меня все-таки мини-выходной, и настроение такое же, как всегда в офисе перед выходными — чувство какой-то легкости, свободы, приподнятое настроение. Которое тут же сменяется напряжением, стоит нам пойти на посадку — потому что на парковке Элегард Роу вместе с моим сыном запускает радиоуправляемый флайс.
Ния и вальцгарды тут же, но это не отменяет того, что меня дергает с их общения. Несмотря на всю его историю, несмотря на то, что он подарил Лару флайс (от которого, кстати, тот пришел в неописуемый восторг).
Он же извинился, Аврора, — кручу в голове эту мысль, пока флайс опускается. Когда дверь поднимается вверх, и Лоргайн подает мне руку, чтобы помочь выйти. Тем не менее ничего не могу с собой поделать, даже когда Лар с воплем:
— Мама! — бросается ко мне, с размаху обнимает, запрокидывает голову и говорит: — А мы с Гардом запускаем флайс! Смотри, как летает!
Флайс и правда летает хорошо, но это не отменяет моего настроения.
— Добрый день, Аврора, — здоровается гонщик, приближаясь ко мне, а меня просто всю перетряхивает.
— Вам не стоит делать вид, что это ваш сын, — говорю, подхватывая Лара на руки, и иду в сторону дверей. Вальцгарды следуют за мной, Ния тоже, только оказавшись в холле, выдыхаю.
— Аврора? — осторожно интересуется няня. — Я не знала, что им нельзя общаться. Охрана меня тоже не предупредила…
Потому что я не предупредила охрану. Я вообще никого не предупредила, что не хочу, чтобы они общались! Лар у меня на руках начинает хныкать и тереть руками глаза.
— В чем дело? — спрашиваю я.
— Мам, ну мы же просто играли! — Он оглядывается на стеклянные панорамные окна.
— Ты можешь играть с Нией. Можешь играть с Дрим.
— Но я хочу с ним! — Лар ударяет меня раскрытой ладошкой в плечо, и я ни с того ни с сего взрываюсь:
— Я сказала: нет! — Мой голос звенит от напряжения. — Нет, ты не будешь с ним общаться, а еще мы завтра же вернем ему подарок.
Глаза сына широко распахиваются, а потом он начинает крутиться у меня в руках, вывинчиваясь, извиваясь, как хвост разъяренного дракона. Мне приходится немедленно опуститься и поставить Лара на пол, чтобы не уронить, и он, всхлипывая, немедленно бросается к лестнице так быстро, что Ния едва за ним успевает. Опережает всех, разумеется, выскочившая нас встречать Дрим-Чешуйка, которая решила, что это игра.