— Если хочешь, я могу уйти. — Мама начала было подниматься, но я покачала головой.
— Нет. Не хочу. Просто для меня это слишком. Ты понимаешь?
— Понимаю. Еще как.
— Почему ты ничего не сказала, когда вышла?
— А смысл? Повесить на тебя то, что я провела в тюрьме столько лет? Ты была совсем юной, так хотела танцевать балет… И у тебя получалось… — Мама осторожно потянулась ко мне и накрыла мою руку своей. Я же впервые смотрела на нее так, а, если быть точной, у меня было чувство, что я смотрю на нее впервые.
Я ведь на самом деле очень похожа на нее: то же лицо, глаза, цвет волос, даже такая же ямочка на подбородке.
— Я не должна была приехать раньше тебя, но вы задержались в пробке, и я решила зайти. Познакомиться с Ларом и Нией. Он чудесный… — Мама улыбнулась. — Такой добрый малыш. Совсем как ты, Рори.
Слезы навернулись на глаза быстрее, чем я успела совладать с чувствами. Рори — имя, которым мама всегда называла меня в детстве. Имя, которое мы написали на браслетике, купленном в парке во время прогулки. Этот браслетик до сих пор где-то валялся, среди вещей, которые надо бы разобрать. Там, среди этих вещей, было много всего, что я периодически выкидывала, но его выкинуть рука так и не поднялась.
— Я, пожалуй, пойду… — мама попыталась подняться еще раз, но я произнесла:
— Нет. Пообщайся пока с Ларом.
— А ты?
— А у меня срочное дело.
Я проводила маму в детскую, а сама снова спустилась вниз, приблизилась к Лоргайну, дежурившему в гостиной. Заметив меня, вальцгард стремительно поднялся из кресла.
— Риам Этроу? Вы куда-то собираетесь?
— Да. Отвезите меня к риамеру Вайдхэну.
— Но он сейчас…
— Отвезите меня к риамеру Вайдхэну, — повторила жестко. И, не дожидаясь ответа, направилась к дверям.
Глава 16
Я очень не люблю, когда «за меня меня решают». Еще больше я не люблю, когда кто-то лезет в мою личную жизнь, копается там и вытаскивает на свет то, что я бы предпочла пока подержать в темноте. Еще больше — когда меня пытаются «облагодетельствовать» такими вот поступками, а-ля иртхан, победивший дракона и спасший деву, а на деле — вытащивший мою маму из моего прошлого и в добровольно-принудительном порядке подпихнувший нас друг к другу в тот самый момент, когда я эмоционально нестабильна. Потому что у меня черное пламя, потому что у меня Черное пламя, и потому что Черное пламя сейчас откровенно бесит.
Своим самоуправством. Своей властностью. Своим отношением ко мне, как к неразумной девочке.
Именно последнее и заставляет меня глубоко дышать, пока мы летим. Чтобы с мужчиной получился конструктивный разговор, нужно быть женщиной, а не визжащей малолеткой или тем более не топающим ногами ребенком, который кричит, что его обидели и построили башенки без него.
Спасибо хоть Лоргайн не стал испытывать мое терпение на прочность и без малейших колебаний направил флайс к пустошам, где сейчас запускают новую систему безопасности в присутствии Вайдхэна. То, что он помешан на контроле, сразу было понятно, и то, почему он на нем помешан, в принципе тоже можно понять, но я это больше терпеть не буду.
Не буду терпеть, что меня разворачивают в присутствии взрослого мужчины, как нашкодившую девочку, не буду терпеть того, что мне не доверяют и постоянно проверяют, что мои разговоры докладываются ему незамедлительно. И если он не захочет меня услышать — что ж, так тому и быть.
Я начинаю думать о том, что стоило подождать, пока он вернется, когда мы подлетаем к пустошам. Начинаю — и тут же об этом забываю. В Мериуже (да и в принципе в большинстве мегаполисов Раграна) пустоши располагались очень близко к городу. Это послужило причиной страшной трагедии в прошлом: «сигнальные» башни находились чуть ли не в десяти метрах за границами города, а датчиков, предупреждающих о появлении драконов заранее, в те времена в Рагране и в помине не было. По правде говоря, Рагран в те годы находился в глубокой экономической… ладно, пусть будет яме, и система безопасности хромала на все четыре лапы.
Сейчас же, стоит нам оставить круги районов за спиной, мы влетаем в пустоши, и я вижу, что перед нами расстилается бескрайняя… нет, не потрескавшаяся от неухоженности земля, а укутанная снегом, с прожилками пробивающихся ледяных ленточек ручейков, красочная пустынная местность, которая лет через десять окажется окружающим Мериуж лесом. Деревья здесь высажены молоденьким пушистенькими островками, и пусть сейчас, зимой, они лысые, придет весна, и все расцветет пышной зеленью. Я помню репортажи с границ пустоши, которые были до Вайдхэна, это было унылое место, но то, что я вижу сейчас, в корне отличается от того, что было тогда.
Мы летим достаточно долго, а я все не вижу и не вижу сигнальных башен. Они нужны для того, чтобы экстренно поднять вальцгардов в случае волнения драконов, и, особенно в случае их приближения к городу, но сейчас ничего этого просто нет. Пока я озираюсь, рассматривая раскинувшиеся справа и слева пейзажи, мы уже начинаем снижаться. К группе иртханов, среди которых я взглядом сразу выхватываю Вайдхэна. Большинство из них в форме, вальцгарды, только несколько мужчин в костюмах — очевидно, его личное сопровождение, служба безопасности.
Разумеется, их уже предупредили о том, что мы прилетим, иначе наш флайс просто не прошел бы в пустоши, но тем не менее он сдвигает брови, когда я выхожу и направляюсь к нему.
— Что вы здесь делаете, риам Этроу? — холодно интересуется Вайдхэн.
— Получила ваше послание, — с трудом сдерживаюсь, чтобы не сказать что пожестче. — И немедленно приехала.
Самое главное, что он прекрасно понимает, о каком послании, а точнее, о ком я говорю. А я прекрасно понимаю, что не захоти он — меня бы здесь не было. Это он разрешил Лоргайну меня привезти. Сюда. Зачем-то. Зачем это нужно ему — не суть важно. Зачем это нужно мне, я знаю отлично, и даже примерно представляю, чего ожидать. Сейчас меня уведут в сторону и станут отчитывать в стиле большого босса.
К чему я не готова, так это к тому, что Вайдхэн кивает мне на свой личный флайс и произносит:
— Прошу, риам Этроу.
Ну и как это понимать? Он подождал меня здесь, благополучно все запустил, а потом решил отвезти домой?
Удивительно, что за нами не идут ни вальцгарды, ни безопасники, даже водитель выходит, стоит Вайдхэну подойти к дверце флайса с его стороны. Поскольку пассажирская дверца открывается автоматически, то есть идет вверх, стоит Бену коснуться панели, я обхожу флайс и собираюсь сесть рядом с ним, на переднее сиденье, но он меня опережает. В одно мгновение оказывается рядом со мной и подает руку. Чтобы я случайно не навернулась в снегу, даже на относительно расчищенной площадке. Причем все это — на глазах у всех.
Здесь еще остались наивные, кто верит, что я просто его секретарь?
— Мне не понравилось то, как мы расстались, Аврора, — говорит он, когда флайс поднимается ввысь и, подчиняясь его управлению, «скользит» в сторону пустошей. Здесь, где нет никаких ограничений и знаков, где повсюду снег, стирается и расстояние, и скорость.
— Мне тоже много что не нравится, — говорю я. — Например, когда в мою жизнь лезут вот так, без малейшего предупреждения.
— Что изменилось бы, если бы я тебе рассказал о том, что произошло?
Ничего.
— Тебе нужно было это сделать? Найти маму?! Зачем?!
— Затем, что тебе предстоял суд, и я должен быть учесть все обстоятельства. Мы встретились и поговорили, а дальше все получилось само. Твоя мать — удивительная женщина, Аврора, но насколько я понимаю, тебя это совершенно не радует.
— Радует. Еще как. — Я повернулась к нему. Поставленный на автопилот флайс шел мягко, стирая расстояние, как ластик, или же, напротив, увеличивая его. Все дальше унося нас от Мериужа. — Я просто не понимаю, почему ты мне не сказал.
— Потому что риам Оттери меня попросила. Потому что она не была готова к встрече с тобой тогда.
— А сейчас?
— А что сейчас? Мы с тобой отдаляемся с каждым днем, Аврора. Я не сказал тебе ничего, потому что мы вообще ни о чем не говорили. Исключительно о работе.
— И в этом, получается, виновата я?
— Нет. Мы оба.
Я вздыхаю.
— Вот как с тобой вообще разговаривать? Ты приказываешь, потому что считаешь нужным, а потом выставляешь меня ребенком, который нарывается на ссору.
— Я никем тебя не выставляю. Я предлагаю тебе решить, насколько для тебя важны наши отношения.
Удивительно, но о том же самом я собиралась говорить с ним. Один в один! Но сейчас задаю вообще нелогичный вопрос:
— Куда мы летим?
— Хочу тебе кое-что показать. Точнее, кое-кого.
У меня все внутри холодеет.
— Драконов?
— Боишься?
Сейчас мне кажется, что он надо мной издевается. Хотя, возможно, так оно и есть, потому что для него драконы — это… ну, просто драконы. А для меня — звери неукротимой мощи, которые могут наступить на меня и не заметить.
— Хорошенький способ избежать серьезного разговора, — говорю с нервным смешком.
— Как видишь, я его не избегаю, — Вайдхэн сдвигает брови, — больше того, я его провоцирую. То, что он не совсем обычный, точнее, в не совсем обычном месте… Я долгие годы был лишен возможности выехать в пустоши. Ты наверняка не знаешь об этом, Аврора, но вместе с пламенем иртхану передается не только магия огня и звериная часть дракона, вместе с пламенем нам передается неосязаемое, постоянное притяжение к ним. К тем, кто делился с нами силой, к тем, кто отдавал нам часть своего пламени, чтобы позволить стать равными. Драконы подчиняются иртханам не потому, что боятся их. Драконы подчиняются иртханам как равным, как сильнейшим среди равных, как лидерам. Долгие годы в нашем мире все было перевернуто с ног на голову, и было слишком много тайн, но все эти долгие годы я был изгоем среди тех, чье пламя бурлило у меня в крови. Я не могу этим надышаться — своей свободой. Своей возможностью быть рядом с ними. Тем, что я могу для них сделать.