— Какой взгляд! — восхитился отчим. — Знал бы, что она настолько тебе небезразлична, продумал бы речь заранее.
Желание придушить эту тварь стало еще сильнее. Настолько, что пришлось на мгновение прикрыть глаза, чтобы стряхнуть с себя липкую паутину мыслей, в которой его пальцы сжимались на плотной шее поверх вязи сковывающего пламя узора. Только мысли об Авроре — воспоминания о ней, о том, как она прижалась к нему, когда он уходил, ее легкий поцелуй, вытряхнули из этой тьмы. Аврора стала его светом, и он никому не позволит его погасить. Никому.
— Правда, жаль, что ты не можешь меня убить? — все так же насмешливо, хотя на его запястьях красовались наручники, спросил Кроунгард. — Такой был бы международный скандал…
— Руки марать противно, — оборвал его он. — Спрашиваю в последний раз: какого набла ты хотел меня видеть?
Вот теперь самоуверенное, довольное лицо отчима все же изменилось. Кроунгард скривился, на мгновение, но тут же снова расслабился.
— Услышал, что ты собираешься жениться, не мог не поздравить лично. И не сказать, что продолжение рода тебе не светит… если ты, разумеется, не заведешь себе иртханессу, способную выдержать беременность твоим отпрыском. Ну или если не захочешь для своей женушки участи Солливер Ригхарн. Ты ведь помнишь Солливер Ригхарн, Бен?
Неизвестно, что полоснуло сильнее: имя из прошлого, собственное имя, так Кроунгард обращался к нему всегда, с самого детства, или его слова. Слова, в которые он не поверил. Разумеется, к Солливер Ригхарн Аврора не имеет никакого отношения. Солливер Ригхарн забеременела случайно, от психопата с черным пламенем, который отправился к праотцам. У Солливер Ригхарн наверняка не было маркера черного пламени в крови, маркера отца ребенка, и она определенно не могла выносить драконенка с такой мощью и остаться в живых. Она — это совершенно иной случай. И все же сейчас он судорожно прокручивал в памяти все, что помнил про Ригхарн, все, что знал про ее случай.
— Вижу, ты заинтересовался, — Кроунгард усмехнулся.
— Нет.
Он развернулся, чтобы выйти. Это все было лишено смысла: лишено смысла предполагать, что у Эстфардхара есть какая-то стоящая информация, все, что ему нужно было — поглумиться. Его тошнит от скуки, жизнь ему, конечно, сохранили, но от его влияния, свободы и вседозволенности не осталось даже следа. Так что возможно Халлоран был прав, отказавшись от казни.
— Я же сказал, передавай привет Ландерстергу, — ударило в спину. — Будешь с ним разговаривать, не забудь попросить подробные медицинские отчеты по ферне Ригхарн. Особенно как она страдала на последних месяцах, перед самой смертью.
Еще одно отличие от хорошего номера — отсутствие окон и дверь толщиной в полметра, как и стены. За эту дверь он вышел, коснувшись панели разблокировки, отозвавшейся на его временный допуск, сканирование сетчатки. Передернул плечами, стремясь избавиться от ощущения, такого же мерзкого, как оставшийся за этой дверью иртхан.
Коридоры здесь определенно не напоминали добротный отель, металл и холод, давящий холодный свет, и Бен в очередной раз подумал, что Халлоран был прав. Кроунгарду здесь самое место: здесь, посреди бушующей стихии, где больше никого и ничего, а его единственные посетители — молчаливые охранники, доставляющие еду.
Халлоран дожидался его в кабинете начальника тюрьмы, при его появлении последний поспешно вышел.
— Он сказал что-то ценное?
Озвучивать то, что ему сказал Кроунгард, Бен не хотел. Потому что, озвучив это, он признает правоту его слов, признает или хотя бы допустит на мгновение, что это правда. Что такое действительно возможно, что у них с Авророй никогда не будет детей. Эта тварь определенно знала, куда бить, и определенно знала, как в нем зародить сомнения. Через семью. Через то, о чем он всегда мечтал. О ком он всегда мечтал.
Настоящая семья. Большая.
Семья, которую у него отняли, когда он был совсем ребенком.
— Нет.
— Тогда зачем он тебя позвал?
— Соскучился.
Халлоран нахмурился. Этот иртхан, несмотря на проблески седины в висках, с пронзительным взглядом ярко-зеленых глаз, уже долгие годы был бессменным Председателем Совета Аронгары и решающим голосом Мирового сообщества. Желание все контролировать настолько въелось в него, в его суть, что он мало чем отличался от своего предшественника, Гердехара Аррингсхана, с которым был связан весьма интересный скандал. Закапываться в политику другой страны, в мнение ее правящего или в его резоны Бену сейчас совершенно не хотелось. Ему хотелось назад, к Авроре.
— Я спрашивал совершенно серьезно, Бенгарн.
— Я тоже ответил совершенно серьезно. Как по мне, ты зря его кормишь, все самое интересное он тебе рассказал сразу, чтобы спасти свою шкуру. Его информация по нейросети и ретранслятору уничтожена, а даже если он и утаил что-то серьезное, что вполне вероятно, лучше скорми его драконам, пока он этим не воспользовался.
Халлоран шутки явно не оценил.
— Он пригласил тебя, чтобы не сказать ничего важного?
Бен посмотрел на него в упор.
— Чтобы сказать, что в моем браке невозможны дети.
— То есть? Это представляет угрозу?
— Он имел в виду, что обычная женщина не способна выносить драконенка с черным пламенем. На примере Солливер Ригхарн.
Халлоран слегка расслабился.
— Аврора Этроу. Ты всерьез рассматриваешь эту девочку? Алера инд Хамир вполне перспективный и гораздо более подходящий тебе вариант. Сила ее рода в настоящий момент будет очень кстати для объединения с мощнейшим пламенем.
— Если ты так считаешь, сам на ней и женись.
Этого Халлоран не оценил еще больше.
— У меня есть жена, риамер Вайдхэн. Не думал, что об этом стоит напоминать.
— А у меня есть невеста, местр Халлоран. На этом предлагаю закрыть тему нашей оказавшейся совершенно бесполезной встречи.
— Информацию в любом случае нужно проверить, — холодно произнес Председатель совета Аронгары. — Я запрошу отчет по Солливер Ригхарн у ферна Ландерстерга.
— Удачи.
От всего этого разговора было тошно. Он все еще не верил Кроунгарду. Все еще не верил. Но если он ему не верит, то почему в голове настойчиво крутится мысль: позвони Ландерстергу, позвони Ландерстергу, позвони Ландерстергу.
Сейчас выходные. Плюс разница во времени.
Это странное тянущее чувство, не дающее покоя.
«Я же сказал, передавай привет Ландерстергу».
Наблов ублюдок знал, что так будет. Знал, что ему достаточно посеять сомнения, отравить его этой дрянью. Позвонить Ландерстергу — чтобы признать его правоту? Или чтобы раз и навсегда избавиться от мерзкого давящего чувства в груди?
Он сам не знал, что его так зацепит. Не представлял, не верил, потому что для него Аврора была важнее всего. Так ли уж это важно, будут у них дети или нет? Так ли важно, чтобы у них был их общий драконенок? Или драконята?
Бен поймал себя на мысли, что сжимает пальцы с такой силой, что они леденеют. Поэтому, когда они с Халлораном прошли через телепорт и распрощались, попросил направить флайс не к зданию телепорта, где для него должны были открыть дипломатический переход в любое время, а в сторону города. Мэйстон — город на островах, Гельеррский залив сверкал в лучах зимнего солнца раскаленным свинцом, золотились от тянущихся к ним лучей высотки и мосты. Золотились, напоминая о совершенно другом городе, о совершенно другой стране, в которой он провел почти всю свою жизнь.
«Передавай привет Ландерстергу».
Он взял смартфон и коснулся мгновенно ожившего экрана. Просить Аврору соединить его с Ландерстергом было бы особенно изощренно, поэтому он набрал его сам. Личный номер. Слушал длинные, растягивающие время гудки, пока в трубке не щелкнуло.
Аврора Этроу
Ну разумеется. Только этого мне для полного счастья не хватало — разговора с Алерой. Их там в Лархарре, в школе для благородных породистых иртханесс разве не учат, что прежде чем сесть к кому-то за столик, стоит спросить, хотят ли с тобой проводить время? Правда, ничего из проносящихся у меня в голове мыслей оформиться не успевает: Алера выкладывает свой смартфон на стол и разворачивает дисплеем так, чтобы мне было лучше видно. На дисплее благодаря современным технологиям очень качественная «живая» много-Д фотка. Я всматриваюсь в лицо молодой женщины, и до меня доходит, кто это.
Лаура Хэдфенгер-Ландерстерг, основательница аэрошоу, по совместительству первая ферна Ферверна. Но для меня она все же основательница аэрошоу, я всегда была больше по искусству, чем по политике, эта ее ультрасовременная постановка недавно прогремела на весь мир. Правда, я совершенно не понимаю, к чему тут она, то есть ее фотка, и поднимаю взгляд как раз в тот момент, когда Алера продолжает:
— Это — первая любовь риамера Вайдхэна, — сообщает она. — Посмотри повнимательнее. Никого тебе не напоминает?
Я уже собираюсь послать Алеру куда подальше — то есть сказать, что я занята, и что мне некогда с ней обсуждать ее странности, когда фото сменяется (там, видимо, замедленное слайд-шоу), и мой взгляд притягивает хрупкая девушка уже с совершенно другим макияжем. Светловолосая, с голубыми глазами, легкая… как сегодня сказал стилист обо мне. Это кажется невероятным, но в ее чертах я с каждой минутой все больше и больше узнаю себя. Нет, мы не близнецы, и даже не двойники, но мы очень похожи. Очень. Это тот самый случай, когда принято говорить «один типаж».
— Лаура Хэдфенгер была человеком… какое-то время, — сообщает Алера, постукивая пальцами по столу. Наш крайне странный дуэт привлекает еще больше внимания, но я смотрю на девушку на фото. — До тех пор, пока не выяснилось, что над ней проводили эксперименты, то есть не над ней, а над ее матерью, когда та была беременна ей. Так вот — Лаура Хэдфенгер таким образом заимела пламя в крови и человеком быть перестала. Как бы там ни было, Вайдхэн был влюблен в нее по уши и даже сделал ей предложение. В Рагране она носила его кольцо. Недолго, правда. Тем не менее вся эта история очень прочно засела в его голове, если он собирается жениться на женщине, на нее похожей. Спустя пару месяцев после знакомства.