Выдох. Сосредоточенность, главное — не останавливаться.
Спокойный ритм аппаратуры на время операции стал ритмом его собственного сердца. Когда был наложен последний шов и ему сообщили:
— Состояние стабильное, — Бен слегка пошатнулся.
— Готовьте капсулу реабилитации с полным погружением, — произнес он и вышел из зала.
Он думал, что хотя бы дойдет до помывочной, но его повело. Едва успев прислониться к стене, он сполз по ней, чувствуя, что теперь у него не просто руки ходят ходуном, а все тело. С таким же успехом можно было схватиться за оголенные провода, прошившие смертельным напряжением, и Бен несколько раз схватил воздух ртом, прежде чем относительно пришел в себя.
Там, за этими дверями, его ждали его дети.
Не только его.
Они ждали ее. Ждали новости, что с матерью все в порядке, и он вздернул себя на ноги, а после череды знакомых манипуляций вытолкнул в коридор. В коридоре, помимо зареванных Роа и Риа, обнаружился Ландерстерг, который им что-то увлеченно рассказывал. Несмотря на заплаканные мордашки, близнецы, кажется, немного отвлеклись и сейчас даже позволяли медикам их потихоньку осматривать.
— Никого к себе не подпускали, — сообщил Ландерстерг, заметив его. — Тебе говорили, в кого пошел твой сын?
Бен перевел взгляд на Роа. Увидев его, мальчик подскочил.
Риа тоже оттолкнула руку пытающейся обработать ей царапину медсестры.
— С вашей мамой все будет в порядке, — произнес он.
Показалось, что собственный голос звучит как чужой.
Дочь опять заревела в голос, но теперь уже разрешила врачам заняться ей вплотную. По крайней мере, ее снова усадили на специальный детский стульчик, и медсестра принялась вытирать ей лицо.
— Кроунгард испарился, — произнес Ландерстерг, поморщившись. — Не самые лучшие новости, но главное, что Аврора жива.
— Новости создаем мы, — Бен потер переносицу, глянув в синие, отливающие сталью глаза.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что я его найду. Прямо сейчас. Больше эта наблова мразь никому не причинит вред.
Ландерстерг изогнул бровь. Это был знакомый, настолько характерный для него жест, что он вполне мог с помощью него разговаривать.
— Мы не знаем, где он.
— Вы не знаете. Я подниму всех глубоководных со дна, если потребуется. — Бен потер продолжающие подрагивать ладони друг о друга и поймал скептический взгляд.
— После двух оборотов подряд и серьезнейшей операции?
С одной стороны, Ландерстерг был прав. Его начинало шатать, он держался на каких-то остатках адреналина. С другой, если оставить все так как есть, Кроунгард снова затаится и снова вылезет. Ударит, когда они будут к этому готовы или не готовы. Неважно, через год или через десять лет.
Нет.
Он посягнул на его семью. На его детей. Аврора чуть не погибла из-за него.
Это дерьмо надо утопить раз и навсегда.
— Плевать, — произнес Бен. Коридор был перекрыт вальцгардами и мергхандарами, окончательно успокоившихся детей собирались увести в палаты, но они встали столбиками рядом с ним.
— Спасибо, что спас маму… пап, — неуверенно вытолкнул Роа, и он опустился рядом с ними на корточки.
— Я всегда буду рядом с вами и всегда буду вас защищать. Но сейчас мне придется уйти, чтобы тот, кто все это затеял, больше никому не смог навредить. Понимаете?
Близнецы синхронно кивнули.
— Поэтому я очень вас прошу слушаться врачей и медсестер.
— А маму можно увидеть? — Риа свела брови домиком.
— Можно. Но чуть позже. Сейчас она на экстренной восстановительной терапии. Поэтому задание для вас важное и ответственное: слушайтесь врачей, делайте все, что они скажут, если попросят поспать — значит, надо спать. Это важно.
Роа сжал губы, но потом все-таки кивнул.
— Отлично. Я уверен, что могу на вас рассчитывать.
Дети снова кивнули вместе, а после дружно потопали за счастливыми из-за такого поворота событий врачами и медсестрами. Все-таки обследовать детей удобнее в палате, а не в коридоре.
— Отговаривать тебя бесполезно, насколько я понимаю? — Ландерстерг хмыкнул. — Ты бы хоть позволил врачам тебя осмотреть.
— Волнуешься что ли? — фыркнул Бен.
— Как ты сам понимаешь, от этого не только твоя жизнь зависит. Поэтому соберем боевые флайсы…
— Боевые флайсы бесполезны. Тебе наверняка доложили, что глубоководные способны прыгать телепортами прямо в полете. Попытка через него пройти вместе с драконом может закончиться плачевно. Да и не стоит вмешивать туда тех, кем Кроунгард в случае чего сможет прикрыться. Просто держите оборону в пустошах и в городах, как мы планировали.
Ландерстерг кивнул.
— Благодаря этой твоей особенности всю больницу экстренно эвакуировали. Об этом доложили не только мне. Глава Фияна очень заинтересован новыми фактами.
— Утолим его любопытство на заседании Мирового Сообщества.
— Кроунгард обернулся драконом, когда уходил с границы, кто он сейчас — неизвестно. Есть еще кое-что, что может тебе пригодиться: в лаборатории обнаружен мозг глубоководного фервернского дракона. С наибольшей вероятностью, убитого совсем недавно для усиления ретрансляционных воздействий. А сил на это могло хватить только у того, кто давно играет с черным пламенем и начинен им, как истоковец взрывчаткой.
— Полезная информация, Ландерстерг. До встречи.
Бен прошел мимо него к вальцгардам. Перед тем, как начинать поиски, нужно было снова оказаться в пустоши. Он собирался совершить оборот и найти Кроунгарда с помощью драконов, через объединенное сознание. Именно эта их особенность, а еще, пожалуй, зацикленность отчима на нейросети сейчас навела на мысль.
Кроунгард убивал драконов много и часто, но чужими руками, сейчас же Ландерстерг был прав. Он убил сам, потому что рассчитывал на мгновенную реализацию плана и полное подчинение всех драконов мира через нейросеть. Теперь отчим для них как раннарская трава.
Что касается него самого, если мозг глубоководного способен к ретрансляционным способностям сам по себе, значит, ему остается только соединиться с общим драконьим полем, настроиться и почувствовать, а точнее, узнать, где Кроунгард появлялся в последний раз. Бен думал об этом, пока флайс уносил его в пустоши, глядя на мельтешение тесно натыканных фиянских высоток в лучах закатного солнца. Благодаря зацикленности фиянцев на сглаживании углов, большинство их небоскребов напоминало игрушки для взрослых, увеличенные в масштабе.
Да, должно быть с напряжением вышел перебор.
Уголки губ непроизвольно дернулись в стороны.
Бен поймал себя на мысли, что у него вполне закономерное состояние: резкий спад адреналина и постоянная перестройка тела, поэтому сейчас он чувствовал себя как пьяный. Пришлось собрать все силы и, сдавив виски, возвращать концентрацию, которая ему сейчас ой как пригодится.
Он в принципе мало общался с драконами, не говоря уже о том, что он никогда не общался с драконами, будучи драконом. Если верить исследованиям, это были просто мыслеформы, не облеченные в слова, просто общий колодец информации, как облачное пространство сети, и общались драконы между собой образами, инстинктами, чувствами.
Как бы там ни было, сейчас ему предстояло все это ощутить и испытать на себе. Стать первооткрывателем. В какой-то степени.
Голова казалась тяжелой, и он сосредоточился на Авроре. На детях. На том, для чего он собирается все это сделать. Подействовало мгновенно, если не сказать больше. Новый прилив адреналина в крови заставил сознание проясниться, а сил разом прибавилось.
В пустошах Бен выходил из флайса так, словно пару-тройку дней пролежал в восстановительной регенерационной капсуле, в которой сейчас находилась Аврора.
Аврора.
Никто и никогда больше не посмеет ей навредить. Ни ей. Ни детям. Его семье.
Возможно, именно благодаря этим мыслям оборот дался настолько легко. Крылья, раскинувшись за спиной, легко подхватили прыжок и потоки воздуха, унося его в пустоши. Все ближе к тем, кто сейчас мог помочь найти Кроунгарда. Он сосредоточился пока еще на собственных мыслях, внутри дракона разум воспринимался особо, но именно мысли помогли сконцентрироваться на чувствах.
Помощь. Мне нужна ваша помощь!
Зверь зарычал, выдыхая пламя на и без того выжженные земли, и Бен впервые ощутил расходящиеся от него волны. Будто сигнальные круги, они расходились все дальше, дальше и дальше, захватывая все больше пустошей. Все большую территорию.
Кроунгард. Мне нужно найти Кроунгарда!
Пришлось постараться, чтобы найти контакт со зверем, чье тело воспринимало мыслеформы иначе, чтобы получилось трансформировать в чувства. Все, что Кроунгард сотворил, начиная с его отца, с провокации исторической трагедии Раграна, все, что он сотворил с нейросетью, с людьми и иртханами, эксперименты, личное убийство дракона.
От собственных мыслей пламя в драконьем же теле закипело с удвоенной силой, а потом полыхнуло маяком на тысячи километров.
Пять.
Шесть.
Семь.
Восемь.
Девять.
Десять.
Одиннадцать!
Двенадцать!
Бен никогда не чувствовал в себе такой силы, особенно силы, горящей внутри него сейчас, на которую один за другим начали отзываться драконы. Сознание иртхана выхватывало их как вспыхивающие по всему миру лампочки, нанесенные на интерактивную карту, сознание дракона ощущало полное единство с этой безграничной звериной силой, объединенной, чтобы найти угрозу.
Он будто разом был во всех этих телах, и ни в одном тоже.
Глубоко под водой. Высоко в небе. В пещерах, на скалах, в полетах и играх, в ярости и в отчаянии, рычащим и просыпающимся рядом со своей парой и со своим потомством.
Не нужно было никаких проводов, чтобы это почувствовать, сознание просто летело по миру, открытое, попадая в каждого живущего дракона и драконенка — до тех пор, пока он не наткнулся на сгусток тьмы и ненависти, рычанием отозвавшись на обнаруженного врага.
Кроунгард был у границ ледяных вод Ферверна. Он был ярости, и он собирался уйти под воду.