– Может, ей нужно время.
– Нет. Она с кем-то встречается.
– Да быть того не может. Она просто…
– Точно встречается. Сама мне сказала.
– С кем?
Я вспоминаю всех, с кем при мне разговаривала Даника. Смотрела она на кого-нибудь с обожанием? Встречалась с кем-нибудь чаще обычного? Может, кто-нибудь задерживался после собрания СГЛАЗ-а, чтобы с ней поговорить? Ничего такого не помню. Не могу ее ни с кем представить.
– Не хочет говорить, – качает головой Сэм.
– Слушай. Мне очень-очень жаль. Хочешь, закину рюкзак, и смоемся отсюда? Пиццу поедим или еще чего. Хоть на пару часов сольемся.
Я хотел сегодня встретиться с Миной в столовой, но это подождет.
– Нет, я просто хочу побыть один.
– Уверен?
Сэм кивает и с громким топотом спускается по ступенькам. А я захожу в комнату, бросаю рюкзак с учебниками на кровать и только тут замечаю Лилу: стоя на коленях, она что-то высматривает под комодом у Сэма. Короткие золотистые волосы упали на глаза, рукава рубашки закатаны до локтей, колготок на ней нет – только коротенькие носки.
– Привет, – изумленно бормочу я.
Лила распрямляется. Злится или нет – не понятно, но щеки слегка порозовели.
– Не думала тебя здесь застать.
– Я вообще-то здесь живу.
Лила поворачивается ко мне лицом. Теперь она сидит перед комодом, скрестив ноги, плиссированная юбка чуть задралась. Стараюсь не смотреть, не вспоминать, какая мягкая у нее на ощупь кожа, но это совершенно невозможно.
– Не знаешь, где игрушечная сова Даники? Она клялась, что оставила ее здесь, а Сэм сказал, что не видел.
– И я не видел.
– Еще книжка. «Сопри эту книгу» Эбби Хоффмана[1].
– Виноват, – я достаю книгу из своего комода. А когда Лила смотрит на меня со значением, оправдываюсь: – А что такого? Я думал, она Сэму принадлежит, вот и взял.
Лила, в одно мгновение оказавшись на ногах, вырывает у меня Хоффмана.
– Да не в этом дело. Не знаю в чем. Зачем я вообще на это согласилась? Просто Даника так расстроилась.
– Это Даника расстроилась? Она ему, между прочим, сердце разбила.
Вот сейчас Лила скажет какую-нибудь гадость – про Сэма, про меня, про отношения вообще, но она лишь кивает.
– Ага.
– Вчера… – начинаю я.
Но Лила, замотав головой, уходит на другой конец комнаты.
– А футболку с надписью «Крутые заучки» не видел?
Теперь уже я мотаю головой. Лила подбирает с пола грязное белье.
– Так вы теперь дружите? С Даникой?
– Она мне помогает.
– Помогает с чем? – нахмурившись, спрашиваю я.
– С учебой. Я немного отстаю. Хотя вряд ли задержусь здесь надолго, – Лила поднимает с пола мятую рубашку и смотрит на меня скорее с грустью, чем со злостью.
– Что? Почему? – я делаю шаг к ней.
Да, Даника как-то говорила, что Лиле нужно наверстывать. Она же с четырнадцати лет не училась, тут волей-неволей отстанешь. Но я думал, она справится. Думал, Лила справится с чем угодно.
– Я перешла сюда только из-за тебя. У меня не особенно ладится с учебой, – она снимает со стенки над кроватью Сэма открытку, для этого ей приходится вскарабкаться на матрас, и тут уж во мне просыпаются самые что ни на есть непристойные мысли. – Ну вот и все.
Она идет к двери.
– Лила, я мало знаю людей умнее тебя…
– Тебя она, кстати, тоже видеть не желает. Понятия не имею, чем ты насолил Данике, но, по-моему, она злится на тебя даже больше, чем на Сэма.
– На меня? – я перехожу на шепот, чтобы не услышали посторонние: – Я ей ничего не сделал. Это же ты ей сказала, что я тебя превратил в кошку.
– Что? – Лила даже рот приоткрыла от изумления. – Да ты спятил. Ничего я такого не говорила!
– Ладно. А я думал, что сказала. Даника задавала много странных вопросов. Прости. Я тебя ни в чем не обвиняю. Это же твоя тайна, так что рассказывай, если хочешь. Я не имею права…
– Хорошо бы, она сама не догадалась, – качает головой Лила. – Эта ее сумасшедшая мамочка, которая помешана на правах мастеров – да Даника тут же побежала бы к властям. И тебя мигом бы забрили в одну из этих федеральных программ для промывки мозгов.
– Ну да, – я виновато улыбаюсь. – Хорошо, что ты ей ничего не сказала.
– Я-то умею хранить тайны, – закатывает глаза Лила.
Она уходит, а я пристыженно вспоминаю, сколько же тайн она хранит. С того самого момента, как Лила снова стала человеком, она сто раз могла пустить мою жизнь под откос. Стоило хоть однажды проговориться Захарову, и он бы меня прикончил. А потом мамочка над ней поработала – появился еще более весомый повод. Вообще чудо, что Лила меня до сих пор не сдала. И я даже не представляю почему, ведь мамино проклятье уже не действует.
Размышляю, развалившись на кровати.
Всю жизнь меня учили мыслить так, как мыслят мошенники, читать людей. Но вот Лилу сейчас я прочитать не могу.
За ужином Мина утверждает, что никто из знакомых не стал бы шантажировать ее забавы ради. Никто в Веллингфорде никогда над ней не издевался. Она абсолютно со всеми в прекрасных отношениях.
Мы сидим за одним столиком и медленно жуем жареную курицу с картошкой, а я задаю свои вопросы, попутно высматривая Сэма. Но Сэм так и не появляется. Лилы тоже нет.
Мина неохотно признается, что ее бывший парень не учится в Веллингфорде. Зовут его Джей Смит, он ходит в какую-то государственную школу, но в какую – она точно не знает. Познакомились в торговом центре, в каком – тут тоже не все ясно. У Смита очень строгие родители, поэтому домой он ее никогда не приглашал. А когда они расстались, Мина стерла его номер.
Все концы обрублены.
Получается, будто Мина не хочет, чтобы я кого-нибудь подозревал. Чтобы расследовал то дело, которое сама мне и поручила.
Будто она знает, кто шантажист. Но тогда зачем ей я?
На прощание Мина обнимает меня и говорит, что я самый классный парень на свете. Приятно, хоть я и понимаю, что она это не всерьез, а ради своих целей.
Сэм лежит в комнате на кровати, нацепив наушники. Не встает во время самостоятельной работы. Засыпает прямо в одежде.
В среду он отмалчивается и почти ничего не ест. В столовой кое-как ковыряет еду и тихонько мычит в ответ на мои идиотские шутки. С затравленным видом переходит с урока на урок.
В четверг Сэм пытается поговорить с Даникой – бежит за ней во двор после завтрака. Я иду следом, а у самого в животе все сжимается от нехорошего предчувствия. Небо затянуто тучами, но уже так похолодало, что, наверное, снег пойдет, а не дождь. Веллингфорд кажется серым и выцветшим. Сэм и Даника стоят совсем рядом, и на мгновение мне кажется, что сейчас они помирятся. Но потом она разворачивается и торопливым шагом идет в сторону учебного центра. Косички так и лупят по спине.
– И кто он? – орет ей вслед Сэм. – Просто скажи. Скажи, чем он лучше меня?
– Зря я вообще тебе сказала! – кричит Даника в ответ.
Находится немало желающих поставить на личность этого загадочного парня. К Сэму, конечно, с такими ставками никто не суется. Он бродит по Веллингфорду с совершенно диким видом. Поэтому приходят ко мне, но я, к счастью, вышел из дела.
К пятнице все настолько плохо, что я тащу Сэма к себе. «Бенц» оставляю на школьной парковке, и мы едем в наш старый дом на переделанном катафалке, работающем на растительном масле. Около дома припаркована другая машина. Меня решил навестить дед.
Глава шестая
Захожу через парадную дверь – она не заперта. Сэм плетется следом. В кухне шумит посудомойка. Дедушка режет картошку и лук. Перчатки снял, так что хорошо видны почерневшие культи, оставшиеся от пальцев. Всего четыре – четыре убийства. Дедушка – мастер смерти. И одно из этих убийств спасло мне жизнь.
– Сэм Ю? – поглядев на нас, уточняет дед. – Сосед по комнате.
Сэм кивает.
– Ты прикатил аж из самого Карни, – удивляюсь я. – Ужин готовишь. Что стряслось-то? Как ты вообще узнал, что я на выходные сюда приеду?
– А я и не знал. С тобой мамаша твоя связывалась?
Молчу.
Дедушка хмыкает.
– Так я и думал. Не суйся в ее дерьмо, – он кивает на Сэма: – Пацан умеет хранить тайны?
– Ну, почти все мои ему известны.
– Почти? – уголок рта у Сэма самую малость приподнимается. Это уже немного похоже на улыбку, которую я много дней на его лице не видел.
– Тогда послушайте оба. Кассель, я знаю, она твоя мать, но ты ничего для нее не можешь сделать. Шандра сама в это вляпалась. Понял?
Я молча киваю.
– Вот только не надо убеждать меня с пеной у рта, что будешь пай-мальчиком.
– Да ничего такого я делать не собирался. Просто поищу для нее кое-что, – объясняю я, оглянувшись на Сэма.
– Кое-что, что она украла, – уточняет дедушка.
– Твоя мама что-то украла у губернатора Пэттона? – изумляется сосед.
– Если бы этот идиот был нашей главной проблемой, – дедушка снова принимается резать картошку. – Идите посидите пока. Я поджарю стейки. Тут на троих хватит.
Качая головой, иду в гостиную и бросаю рюкзак рядом с диваном. Следом подтягивается Сэм.
– Что происходит? О ком говорил твой дедушка?
– Мама украла кое-что, а потом хотела продать бывшему владельцу подделку, – а как еще объяснить? Если рассказывать подробно, получится совсем черт знает что. Сэм, конечно, понимает, что отец Лилы – криминальный авторитет, но вряд ли осознает, что тот вполне способен на убийство. – Теперь владелец хочет получить оригинал, а мама не помнит, куда его дела.
– Ну по крайней мере, она цела. Прячется, но цела.
– Ага, – хотел бы я сам в это верить.
С кухни долетает запах жареного лука, аж слюнки текут.
– Ну у тебя и семейка – все сплошь крутые ребята. Крутизна – ваш девиз.
– Моя семейка – все сплошь умалишенные, слабоумие – наш девиз, – смеюсь я. – Вот дедушка еще ничего. Сегодня вечером можем делать все, что пожелаешь. Можно тайком пробраться в стрип-клуб. Посмотреть фильмы для взрослых. Разыграть по телефону девчонок из школы. Укатить в Атлантик-Сити и просадить там все деньги за игрой в джин-рамми