Какая-то девчонка выходит из тени и направляется прямиком к «феррари». Открывает пассажирскую дверь.
Она не в форме Веллингфорда, но я тут же ее узнаю.
Это Даника.
Фонарь освещает косички с фиолетовыми кончиками. Никогда не видел Данику на таких высоченных каблуках. Даже шатается немножко. Вся разодетая. Она с опаской оглядывается на здания Веллингфорда, будто боится, что ее заметят, и садится в машину к моему брату. Этому может быть только одно объяснение.
Именно с Барроном Даника и встречается.
Глава восьмая
Сэму я об этом никак не могу рассказать.
Он сидит в нашей комнате, потягивая кокосовую воду из банки. Вид у него все еще похмельный.
– Привет, – сосед перекатывается на кровати. – Ты знаешь, что у тебя дедушка не в своем уме? После покера он взялся мне показывать старые фотографии. Я думал, на них ты маленький, но нет. Винтажные снимки – бурлеск, девушки без перчаток. Старые добрые деньки.
Я выдавливаю улыбку. Из головы никак не идут Даника и мой брат. Сколько, интересно, она уже с Барроном? Почему вообще стала с ним встречаться? Сосредоточиться трудно.
– Вы с дедушкой смотрели порнушку?
– Никакую не порнушку! На тех снимках была и твоя бабушка, между прочим.
Ну конечно же.
– А костюмы какие, – мечтательно продолжает Сэм. – Перья, маски, декорации отпадные. Трон с полумесяцами, огромная роза с вращающимися лепестками.
– Так ты на декорации смотрел? – теперь я смеюсь совершенно искренне.
– Не на девушек же было смотреть. Я не знал точно, которая из них твоя бабушка! А рядом сидел твой дед!
Я смеюсь пуще прежнего. Мама рассказывала мне о таких театрах: там в зашторенных ложах, пока шло представление, мастера тихо проворачивали свои делишки. Все чин чином. Но потом начались рейды. Теперь таких мест уже и не сыщешь.
– Представляю тебя в таком вот заведении. Ты бы сразу бросился их уговаривать устроить бурлеск в стиле зомби.
– Прекрасная идея для бизнеса, – Сэм легонько постукивает затянутом в перчатку пальцем по виску. – Дельные мыслишки созревают в этой вот голове.
Он выглядит не особо счастливым, но хотя бы не таким подавленным, как на прошлой неделе. Если и думает про Данику, то уже не только про нее. Но Сэм мигом растерял бы все свое спокойствие, узнай он, что Даника встречается с моим братом.
Знаю, если уж решил стать порядочным, нужно поменьше врать. Но иногда единственно возможный вариант – до последнего умалчивать о правде, пока вселенная не начнет наконец вести себя чуть пристойнее.
Когда Лила найдет себе какого-нибудь парня, очень надеюсь, что друзья мне соврут.
Я просыпаюсь из-за вибрации телефона прямо у виска. Зевнув, оглядываюсь на Сэма. Сосед спит, наполовину скинув одеяло. Тихонько встаю, хватаю одежки и бегу в ванную.
Специально поставил будильник на беззвучный режим, чтобы поймать Данику, пока Сэм еще не проснулся. Не хочется при нем промывать мозги его бывшей. Надо с этим разобраться, пока она снова не отправилась на свидание с моим никудышным братцем. Пока все не стало еще хуже.
Принимаю душ, бреюсь – так торопливо, что остается длинный порез на шее. Смываю кровь, лосьон после бритья щиплется. Бегу в столовую.
Раненько я сегодня – это со мной бывает нечасто. В награду беру две чашки черного кофе и тост с поджаренным беконом. Как раз размышляю, не выпить ли третью чашку, но тут наконец появляется Даника.
У нее на голове сандаловый ободок, на ногах коричневые чулки в елочку и коричневые же кожаные туфли с круглыми носами. Выглядит Даника как обычно, и это почему-то меня удивляет. Я теперь вижу ее в совершенно в ином свете. Она очень давно тайком встречается с Барроном, может, уже несколько месяцев. Ее странное поведение, вопросы – теперь все понятно. Но это выбило меня из колеи.
Дожидаюсь, когда подойдет ее очередь, а потом иду следом за ней к столику.
– Чего тебе надо? – Даника ставит свой поднос.
– Он совсем не тот, кто ты думаешь. Я про Баррона. Все, что он тебе наговорил, – вранье.
Даника от неожиданности делает шаг назад. Попалась. Справившись с удивлением, она напускает на себя еще более сердитый вид. Есть из-за чего злиться, когда поймали с поличным. Уж я-то знаю.
– Да, я видел вас вчера вечером. Конспиратор из тебя никудышный.
– Но я не буду этого стыдиться, только тебе это кажется стыдным.
Я делаю глубокий вздох, пытаясь справиться с яростью. Она не виновата, что ее обвели вокруг пальца.
– Ладно, слушай: говори про меня что хочешь. Думай про меня что угодно. Но Баррон – прирожденный лжец. Врет и не может остановиться. Мне часто кажется, он и не помнит, как в действительности было дело, поэтому просто что-то придумывает.
– Но он по крайней мере пытается. Чего не скажешь о тебе. Он рассказал мне, что́ ты сделал. С Лилой. С Филипом. С ним.
– Да ты издеваешься? А он сказал, что он сам сделал с Лилой?
– Кассель, держись от меня подальше.
Последнее время девчонки часто мне это говорят. Кажется, я растерял весь свой хваленый шарм.
– Пожалуйста, скажи мне, что он не снимал перчаток. Или нет, лучше бы снимал. Потому что Даника, которую я знаю, в жизни не повелась бы на его кривую ухмылочку и пустую болтовню.
– Он предупредил, что ты так скажешь. Практически слово в слово. Выходит, не врал, да?
Я вздыхаю. Баррон, когда захочет, прекрасно соображает.
– Послушай, Даника, есть два объяснения, откуда он узнал, что я так скажу. Первое – он очень хорошо меня знает. И второе – он знает правду. Именно про это я и хочу…
– Это ты-то собрался правду рассказать? Смешно, – Даника поворачивается ко мне спиной, хватает с подноса тост и идет прямо дверям.
– Даника! – кричу я так громко, что на нас оборачиваются ученики.
В столовую как раз входит Сэм, Даника торопливо протискивается мимо него. Сосед смотрит ей вслед, переводит взгляд на меня. Он в такой ярости, что я буквально застываю на месте. Потом Сэм тоже разворачивается и уходит.
Перед занятием по статистике звоню Баррону, но натыкаюсь на автоответчик. Урок проходит как в тумане. На перемене опять набираю брата. На этот раз он берет трубку. Связь плохая, помехи.
– Как поживает мой любимый и теперь единственный брат?
– Держись от нее подальше.
Руки трясутся – так хочется ему вмазать. Готов поспорить на что угодно: именно с Даникой Баррон говорил, пока я гонялся за мастером смерти. Потешался, флиртуя с ней прямо у меня под носом. Писал ей сообщение в машине. Хвастался свиданием.
– Поменьше драмы, – смеется он.
Как-то давным-давно я сказал Баррону, что он встречается с Лилой только потому, что она дочь Захарова. «Может, я с ней гуляю, чтобы тебе насолить».
– Что бы ты там ни задумал… – я стараюсь не срываться на крик. – Чтобы ты там ни мутил, у тебя ничего не выйдет.
– А тебя заело, что я с ней встречаюсь? Я видел, как тебя выбесило, когда мы с ней говорили – сначала на той вечеринке у Захарова, где ты угробил Антона, потом на похоронах у Филипа. Ты злился, она краснела. Не стоило ее приводить, если хотел оставить себе.
– Даника – мой друг. Вот и все. Я не хочу, чтобы ей сделали больно. Не хочу, чтобы ты сделал ей больно. Я ведь знаю, ты всегда делаешь больно девчонкам, с которыми встречаешься. Оставь ее в покое.
– Ты сейчас меня пытаешься убедить только потому, что у тебя не получилось убедить ее. Хорошая попытка, Кассель. Но как ты думаешь, пойду я на попятную? – голос у него донельзя довольный.
Беда с этими мобильниками – никак не бросить трубку со всего размаху. Можно только сам телефон об стену швырнуть, но он просто упадет на пол и треснет. Никакой радости.
Закрываю глаза, а потом наклоняюсь поднять развалившийся на части мобильник.
Только один человек может убедить Данику держаться подальше от Баррона. Лила.
Пишу Лиле сообщение: встречусь с ней где она захочет, очень нужно поговорить, не про нее и меня, очень важно. Она не отвечает. Ни в коридорах, ни на обеде я ее не вижу.
Но в столовой меня тут же хватает за руку Сэм. Так что с Лилой поговорить и не удалось бы. Волосы у соседа торчат дыбом, и взгляд такой – словно он вот-вот съедет с катушек.
– Ты почему меня не разбудил? – голос у Сэма нарочито спокойный. – Сбежал тайком из комнаты. Не хотел, чтобы я вас вместе видел.
– Эй, – я примирительно поднимаю руки. – Ты что-то буркнул, открыл глаза. Я решил, что ты уже проснулся.
Вранье, конечно, но правдоподобное. Со мной самим такое случалось не раз: я что-то говорил, переворачивался на другой бок и засыпал. Только вот Сэм обычно со всей силы пинает мою кровать, перед тем как уйти.
Сосед моргает, раз, другой, быстро-быстро, будто изо всех сил пытается сдержаться.
– О чем вы с ней спорили?
– Я сказал ей, что она ведет себя как идиотка, – нахмурившись, объясняю я. – Что ты не заслуживаешь такого обращения.
– Да? – Сэм чуточку расслабился.
А я чувствую себя настоящим мерзавцем, и поделом. Вижу – он готов мне поверить.
– Точно? Непохоже было. Она очень сердилась.
– Наверное, я не особенно выбирал выражения.
Сосед вздыхает, но гнев его прошел.
– Не надо с ней так. Она ведь и твой друг тоже.
– Больше нет, – пожимаю плечами я.
Сэм смотрит на меня с благодарностью, а мне становится еще паршивее: прикинулся верным другом, расписываю, что я на его стороне, а на самом деле это Даника послала меня к черту.
– Кассель, – спрашивает кто-то у меня за спиной.
Поворачиваюсь. Мина Лэндж глядит на меня снизу вверх. Улыбка у нее усталая, и меня тут же охватывает желание ее защитить.
– Давай поговорим насчет завтра.
Сэм переводит взгляд с нее на меня. А потом закатывает глаза. Мол, один господь знает, как у Касселя получается охмурять девчонок.
Но я-то точно знаю, господь тут совершенно ни при чем.
– Ага, конечно. Я тут все проанализировал… – сочиняю на ходу, ведь на самом деле с момента нашей последней встречи я и думать забыл о Мининых проблемах – такие уж выдались выходные.