– Есть-есть, – встревает Сэм.
– Не надо! – просит Мина, пытаясь выхватить у меня пакет. – Пожалуйста!
В пакете нет ни негативов, ни карты памяти, ни фотика – только фотографии.
Три снимка: на всех трех Мина стоит вполоборота, по ее плечам рассыпались темные волосы. Она не голая. На ней форма Веллингфорда. Но у нее обнажена правая рука.
Ею девушка касается ключицы стоящего перед ней человека. Это наш завуч Уортон. Верхние пуговицы на белой рубашке расстегнуты. Глаза закрыты, может, от ужаса, а может, от удовольствия.
Я разжимаю пальцы, и фотографии сухими листьями падают на траву.
– Ты все испортил, – вид у Мины дикий. – Я это сделала, чтобы ты мне поверил. Мне нужно было тебя убедить.
Нагнувшись, Сэм поднимает один из снимков. Озадаченно смотрит на него, пытаясь, как и я, осмыслить увиденное.
– Ну-ка давай еще раз, – уточняю я. – Ты нам врала, чтобы мы тебе поверили?
– Если бы вы с самого начала знали, что происходит, что тут замешан завуч, то не согласились бы помогать.
Мина переводит взгляд с меня на Сэма, потом на Алекса, словно высчитывая, кто из нас поведется на ее мольбы. В глазах у нее стоят слезы.
– Наверное, этого мы так и не узнаем, – говорю я.
– Пожалуйста. Ты же понимаешь теперь, почему я не хотела… Почему я была так напугана.
– Нет, не понимаю. Ты так отчаянно врала, что теперь я понятия не имею, почему ты напугана.
– Пожалуйста, – умоляет Мина трагическим голосом.
Несмотря ни на что, в глубине души я действительно ей сочувствую. Я был на ее месте – пытался манипулировать людьми, потому что боялся. Был абсолютно уверен, что они ни за что не станут помогать мне просто так, если я их не облапошу.
– Лжецу второй раз никто не поверит, – говорю я как можно более строгим голосом.
– Теперь ты меня ненавидишь, – сокрушается Мина, прикрыв лицо тонкой ручкой в перчатке. – Ненавидишь.
– Нет, – со вздохом отвечаю я. – Конечно, нет. Просто на этот раз мне нужна вся правда, расскажешь?
– Честное слово, – Мина торопливо кивает, вытирая глаза. – Все расскажу.
– Для начала расскажи про волосы.
Она со смущенным видом поднимает руку и запускает пальцы в густые черные пряди.
– Что?
Я тяну за локон. Парик чуть сползает на сторону. Мина вскидывает руки, чтобы его поправить, и смотрит на меня, разинув рот. У Алекса тоже челюсть отвисла.
– Так это парик? – Сэм будто никак не может поверить в увиденное.
– Я просила тебя помочь, – покрасневшая Мина отступает на шаг. – Мне нужна была твоя помощь! – она захлебывается. Из носа у нее течет. Потом она внезапно всхлипывает, и на этот раз я уверен, что это не притворство. – Я просто хотела…
Она разворачивается и бежит к общежитию.
– Мина! – кричу я ей вслед, но она не оборачивается.
Сэм предлагает поехать куда-нибудь позавтракать – что толку торчать посреди бейсбольного поля и морозить себе задницы, когда можно обсудить то, что мы узнали от Алекса, в закусочной. Начало седьмого, а занятия только в восемь. Я бы не отказался от оладий.
Усаживаюсь на пассажирское сидение Сэмова катафалка и, откинув голову, закрываю глаза. Кажется, прошло мгновение, но вот уже сосед трясет меня за плечо. Он успел припарковаться около «Синешейки».
– Просыпайся давай. Никому не позволено спать в моей тачке, разве что мертвецам.
– Прости, пожалуйста, – я, зевая, выбираюсь из машины.
Интересно, то, что я узнал сегодня, пригодится мне, когда начну обучаться в программе Юликовой весной после выпуска? Там меня научат ловить настоящих шантажистов. Не таких, как Алекс Декарло. Не таких, которые пугаются, если направить на них два пальца в кармане куртки.
А таких, которые взаправду кого-то шантажируют.
Внутри нас встречает пожилая официантка. На вид ей не меньше семидесяти, щеки нарумянены, как у куклы. Она показывает нам столик и выдает меню. Сэм заказывает кофе на всех.
– Добавка кофе бесплатно, – сообщает старушка, нахмурившись.
Надеется, видимо, что мы не из тех, кто бесконечно просит бесплатно доливать кофе. Но мы именно из тех.
Сэм со вздохом открывает меню и заказывает еду.
Через три минуты я уже пью вторую чашку, прихватив оладью из наваленной на тарелке горки. Сэм мажет крем-чизом половинку бейгла и кладет сверху ломтик лосося и каперсы.
– Как это я не заметил ее парик, – сокрушается он, наставив на себя тупой столовый нож. – Я же специалист по спецэффектам. Должен был заметить.
– Да очень просто. Я и сам не знаю, как разглядел. К тому же, понятия не имею, что это значит. Скажи мне, Сэм, зачем девчонке парик?
– Моя бабушка носит, чтобы голова не мерзла, – сосед, пожав плечами, приканчивает очередную чашку кофе. – Думаешь у Мины тоже голова мерзнет?
– Может, – ухмыляюсь я. – Кто знает? Если бы она лечилась от чего-то серьезного, мы бы узнали. Она бы пропускала много занятий.
– Волосы же выпадают от стресса? Может, у нее стресс от вранья. Мина не такой профессионал в этом деле, как ты.
– А некоторые волосы сами выдирают, – снова ухмыляюсь я. – В одном реалити-шоу показывали поздно вечером. А потом едят. У них еще в животе такой жуткий клубок образуется – безоар.
– Трихотилломания, – Сэм явно горд, что знает это слово. – А может быть, отдача.
Я киваю. Видимо, мы оба пришли к одинаковым выводам.
– Думаешь, на этих фото заснято, как Мина работает над Уортоном? Мне тоже так кажется. Вопрос первый: зачем? Вопрос второй: зачем отдавать фото нам? И вопрос третий: если она над ним работает, то как именно?
– В смысле «Зачем отдавать фото нам»? Она и не отдавала. Ты их вырвал у Алекса, – Сэм поднимает чашку, подавая знак официантке, что ему нужна добавка. – Она явно не хотела, чтобы мы их увидели.
– Нет, хотела. Иначе зачем всучила их Алексу? Зачем вообще их сняла? А расстроилось она из-за того, что мы их увидели раньше, чем услышали ее объяснение.
– Погоди, думаешь Мина сама сделала эти фотографии? И нет никакого шантажиста? – на лице у Сэма такое изумление, будто я ему сообщил, что Мина – робот из будущего, присланный погубить наш мир.
– Думаю, шантажист – это она сама.
Когда Мина сбежала, мы вытрясли из Алекса ту историю, которую она просила его рассказать: якобы ее шантажировал Стюарт, требовал пять тысяч долларов и грозился погубить карьеру Уортона и репутацию Мины. Передал через Алекса, что она должна достать деньги. Иначе он выполнит угрозу.
В прошлом году я учился у Стюарта. Противный преподаватель. Такие радуются, когда ученики проваливают контрольные. Мне всегда казалось, что он обожает правила, искренне верит, что, если ты их не соблюдаешь, то и поделом тебе.
На преступника Стюарт не очень похож.
В истории Мины еще кое-что не сходится. Во-первых, никто в здравом уме не стал бы посылать Алекса. Если Стюарт действительно не хотел светиться и собирался с помощью Мины тайком шантажировать Уортона, он бы точно так не сглупил. Зачем посылать восьмиклассника, которому совершенно нечего терять и который точно проговорится?
– Не понимаю, – сокрушается Сэм.
– Я тоже. Не до конца. Она на стипендии?
– Возможно, – пожимает плечами сосед.
– Нужно выяснить, она работает над Уортоном или на Уортона. Он ей платит, или она его заставляет… Ну не знаю, что-то для себя делать.
– Он ей платит. В противном случае Мина не захотела бы оставлять документальное подтверждение, правильно? Не стала бы показывать нам эти фотки. Не отдала бы их Алексу. Вообще не стала бы привлекать к себе внимание. Если ты прав, то это Уортон нанял Мину.
Я беру один из снимков и кладу посреди стола. Сэм сдвигает в сторону кружки и тарелки. Мы смотрим на голые пальцы Мины, на Уортона, который чуть отвернулся, словно ему стыдно. Фигуры не в центре, на снимке плохо с композицией, как будто фотографию делал не человек. Можно запрограммировать даже мобильник – чтобы фотографировал каждые несколько минут. Тогда Мине просто нужно было, чтобы Уортон встал на определенное место.
– Она тебе нравится? – вдруг спрашивает Сэм.
– Что? – вскидываюсь я.
– Да ничего. Может, она мастер удачи. А он, например, крупно проигрался.
– А может, она мастер физической силы, как Филип, хотя у него волосы и не выпадали.
Я пытаюсь обдумать версию Сэма, но в голову упорно лезет неприятная мысль: неужели он заинтересовался Миной? Вот так всегда и бывает с девушкой в беде – очень хочется ее спасти. А если тебя перед этим бросила другая, то еще хочется отыграться.
– Может, она мастер физической силы и лечит Уортона от облысения, – говорит Сэм, и мы оба смеемся. – Но если серьезно, что ты думаешь? Чего добивалась Мина?
– Ей нужны деньги, – пожимаю я плечами. – Значит, она думала, что мы поможем ей их раздобыть. Решила, что мы как-нибудь выманим их у Стюарта. Или поможем шантажировать Уортона, а потом свалим вину на Стюарта.
Официантка приносит счет и собирает наши грязные тарелки. Мы молча ждем, когда она уйдет. Интересно, где сейчас Лила?
– Но зачем Мине эти пять тысяч? – Сэм одной рукой выуживает из кармана бумажник, а вторую тянет к в очередной раз наполненной кружке.
Я усилием воли возвращаюсь к нашей беседе.
– Все дело в деньгах. Мало ли на что – может, просто так. Допустим, Уортон ей платил за колдовство, а потом решил завязать. Предел мечтаний для всех мошенников – большой куш.
– Большой куш? – с улыбкой переспрашивает Сэм, будто подначивая.
– Именно. Такой, чтобы жить безбедно до конца дней. Стать легендой. Чтобы дело назвали твоим именем. Признаю, пять тысяч – не очень большая сумма, но для старшеклассницы вполне хватит. Если он решил больше ей не платить, почему бы не попытаться?
Я бросаю на стол десять баксов. Сэм следует моему примеру, и мы выходим на улицу.
– Потому что ее могут поймать, – говорит он.
– Именно поэтому большой куш – это миф. Сказочка. Ведь никто не бросит это дело, если афера удалась. Наоборот, начинаешь глупить, действовать необдуманно, считаешь, что теперь-то ты неуязвим. Убеждаешь себя рискнуть еще раз, самый распоследний разочек. А потом еще один, ведь если не выгорело, нужно попробовать снова, чтобы компенсировать неудачу. А если прошло на ура, хочется опять испытать это чувство.