– У меня вполне обычное имя, – отвечает Кассандра.
К нам подходит Юликова, и мы направляемся к лифту.
У нас один большой номер: четыре спальни и одна общая комната. Мне, конечно, ключей не дают. И конечно, дверь моей спальни открывается не в коридор, а в общую комнату, где стоят старенький диван, телевизор и мини-холодильник.
Бросив сумку на кровать, иду в общую комнату. За мной внимательно наблюдает агент Джонс – словно ждет, что я сейчас, как настоящий ниндзя, растаю в чистом воздухе.
– Если тебе надо что-то купить в автомате, скажи нам – кто-нибудь с тобой сходит. Иначе не сможешь вернуться в комнату – двери блокируются автоматически, – предупреждает он.
Будто я раньше никогда не бывал в гостиницах. Джонс, как всегда, бесхитростен и прям, как шпала.
– А где, кстати, ваш партнер? Хант, кажется?
– Повышение получил.
– Передайте ему мои поздравления, – ухмыляюсь я.
Судя по выражению лица, Джонсу очень хочется, чтобы от меня осталось пустое место. То есть все почти как обычно – когда он смотрит на меня как на пустое место.
– Есть хочешь? – прерывает нашу милую беседу Юликова. – Ты ужинал?
Я вспоминаю про оставшийся в машине недоеденный сэндвич. От мыслей о еде мне по-прежнему слегка не по себе, но не следует этого показывать.
– Не ужинал. Но прежде я бы очень хотел услышать подробности о предстоящем деле.
– Превосходно, – кивает Юликова. – Тогда пойди помойся, агент Бреннан купит нам что-нибудь поесть. Тут где-то поблизости был китайский ресторан. Потом и поговорим. Кассель, тебе что-то не нравится?
– Мне все нравится.
Иду в спальню. Следом заходит Джонс.
– Можно осмотреть твою сумку?
– Валяйте, – я сажусь на кровать.
– Таковы правила, – улыбается он одними губами.
Ничего интересного Джонс в сумке не находит. Он ощупывает подкладку, осматривает распечатки с фотографиями и чистые карточки для записей.
– Тебя мне тоже придется обыскать.
Я встаю. При мысли о спрятанном у них в машине мобильнике очень хочется улыбнуться, но я напоминаю себе, что рано радоваться собственному хитроумию – так и попасться недолго.
Джонс уходит. Я валяюсь на кровати и читаю свой детектив. Не очень убедительный сюжетный ход: выясняется, что детектив и убийца, которого он выслеживает, это один и тот же человек. Удивительно, сколько времени ушло у героя на то, чтобы это вычислить. Когда я сам был в похожем положении, то догадался гораздо быстрее.
Через некоторое время слышу, как открывается дверь номера. Кто-то с кем-то разговаривает. В мою дверь стучат.
В общей комнате Бреннан расставляет на столе бумажные тарелки. От аппетитного запаха у меня слюнки текут. Думал, что не хочу есть, но при виде еды меня охватывает страшный голод.
– А горчица есть? – спрашиваю я.
Джонс передает мне пару пакетиков.
Пока мы едим, Юликова раскладывает на столе карту. Там изображен парк.
– Как я и говорила, план весьма прост. Чем проще – тем лучше. Кассель, мы не стали бы втягивать тебя в эту операцию, если бы не были полностью во всем уверены. Мы понимаем, что у тебя мало опыта. Губернатор Пэттон устраивает пресс-конференцию на месте бывшего лагеря для мастеров. Он пытается выставить дело так, будто вторая поправка поможет мастерам. Но при этом его выступление – это завуалированная угроза.
Она вытаскивает из кармана пиджака шариковую ручку и ставит на карте крестик.
– Ты будешь все время находиться вот здесь, в автофургоне. Ничего опасного, но придется поскучать.
Я с улыбкой отправляю в рот очередной кусочек курицы гунбао. На язык попадается острый перчик, и я стараюсь не обращать внимания на жжение во рту.
– Вот здесь поставят сцену, – Юликова делает пометку на карте. – А вот здесь будет фургон Пэттона, он в нем переодевается. Здесь еще несколько фургонов – для его команды. Нам удалось зарезервировать один для себя, и нам гарантировали безопасность.
– Так я там что – буду один?
– Наши агенты будут дежурить снаружи – в форме полицейских. Еще у нас есть свои люди в службе охраны самого Пэттона. Ты в хороших руках.
Все это в некотором смысле логично. А еще вполне логичная получится картинка: я сижу один, потом выхожу и нападаю на Пэттона – значит, действовал в одиночку. И федералы ни при чем.
– А что с камерами наблюдения? – спрашиваю я.
Агент Бреннан удивленно поднимает брови.
– Пресс-конференция проходит в парке, и камер там нет, – отвечает Юликова. – Но не следует забывать о камерах журналистов, – она ставит синюю точку перед линией, обозначающей сцену. – Здесь место для репортеров, а вот здесь парковка для грузовиков, там будут стоять и наши машины. Пока ты сидишь в фургоне, тебя никто не увидит.
Я киваю.
Агент Джонс накладывает себе на тарелку еще риса и курицы в кунжуте и поливает все это соусом.
– Пэттон произнесет небольшую речь и начнет отвечает на вопросы репортеров, – продолжает Юликова. – Ты должен тайком пробраться в свой фургон и сидеть там, пока он не выйдет на сцену. В фургоне установлен телевизор – ты увидишь все в местных новостях, поскольку конференция проходит в прямом эфире.
– А о чем будет эта речь?
Юликова кашляет, прикрываясь рукой.
– Против Пэттона выступил сенатор Рейберн. На этой пресс-конференции губернатор сможет перенаправить всеобщее внимание, обратившись при этом ко всей стране. Если вторая поправка пройдет в Нью-Джерси, то и в остальных штатах начнут готовить похожие законопроекты.
– Хорошо, мне нужно дождаться, когда Пэттон уйдет со сцены. А дальше что? Досчитать до трех и наброситься на него?
– Мы подготовили для тебя униформу. У тебя будут папка и гарнитура с микрофоном. Точь-в-точь, как у работника сцены. Еще у нас есть специальная краска, которой мы покрасим твои руки: как будто на тебе перчатки, но пальцы остаются голыми.
– Умно.
Мне не терпится взглянуть на эту краску. Вот бы дедушка обрадовался, если б узнал, что правительство и правда скрывает от нас всякие секретные штучки. Жалко, ему не расскажешь.
– Пока Пэттон будет произносить речь, ты заберешься в его фургон и будешь ждать там. Фургон маленький: когда губернатор войдет, ты легко сумеешь до него дотронуться. Мы будем координировать тебя через гарнитуру, так что, если появятся вопросы или захочешь узнать, где сейчас Пэттон, мы поможем.
Я снова киваю. Не такой уж и паршивый план. Гораздо более простой, чем тот, который придумал Филип – когда надо было весь вечер караулить Захарова возле туалета. С другой стороны, эти два плана до неприятного похожи. Видимо, убийства при помощи магии трансформации совершаются приблизительно по одной схеме.
– Хорошо, я превращаю Пэттона в борзую. Все падают в обморок. А потом что? Как мне скрыться? В моем распоряжении будет минуты две, а то и меньше, потом отдача. А возле фургона дежурят телохранители.
– Все произойдет вот здесь, – Юликова обводит в кружок фургон губернатора, и агент Бреннан наклоняется поближе – посмотреть. – Тот телохранитель, который работает на нас, будет стоять слева. Он скажет, что Пэттон велел его не беспокоить. Вы наверняка будете шуметь…
– Не может быть, – вставляю я.
Никто и никогда не смеется над такими шутками.
– В последнее время Пэттон вел себя довольно странно, и мы рассчитываем, что наш агент сможет списать возню и шум на его неадекватное поведение. Когда будешь готов, сообщишь нам по гарнитуре, и мы вас обоих заберем.
– Я не смогу выйти сразу же, – я поднимаю руку в перчатке, предупреждая возражения Джонса. – В самом прямом смысле не смогу. Во время отдачи я буду трансформироваться. В таком виде меня можно переместить только на короткое расстояние, и то не факт. И я сам ничем помочь не смогу.
Они переглядываются.
– Я видел, как это происходит, – говорит Джонс. – Неприятно признавать, но он прав. Придется тянуть время.
Юликова и Бреннан смотрят на меня, будто что-то прикидывая.
– Все так плохо? – спрашивает Бреннан. – В смысле…
– Не знаю. Я же сам не видел. Иногда мне и смотреть-то нечем, если понимаете, о чем я.
Бреннан бледнеет. Видимо, мне только что впервые в жизни удалось вывести из себя агента ФБР.
Бинго.
– Ладно, – соглашается Юликова. – Меняем план. Подождем, пока не закончится отдача, и только потом заберем его. У нас рядом машина.
– Вам понадобится поводок, – усмехаюсь я.
Агент Джонс пристально смотрит на меня.
– Для Пэттона. И ошейник. Прихватите какой-нибудь страшно идиотский ошейник, ладно?
Джонс раздувает ноздри.
– Практично, – Юликова говорит спокойно и вроде бы даже искренне, но дерганое поведение Джонса действует мне на нервы.
Может, он всегда так ведет себя перед операцией, но это бесит.
– Вот и весь план, – Юликова у тянется за очередным яичным роллом. – Кассель, вопросы есть? У кого-нибудь вопросы есть?
– А где будете вы все? – я чуть подталкиваю к ней карту.
– Вон там, – она стучит затянутыми в перчатку пальцами по большой области где-то перед сценой. – Будем использовать в качестве командного центра фургон, чтобы не провоцировать Пэттона. Он потребовал, чтобы в парке работала только его служба безопасности, так что нам нельзя лишний раз показываться ему на глаза. Но, Кассель, мы точно там будем. Совсем рядом.
Совсем рядом, но где именно – я не знаю. Превосходно.
– А что, если мне понадобится вас найти? Если сломается телевизор или закоротит гарнитуру?
– Позволь дать тебе один полезный совет. Когда-то точно такой же совет дали мне. Иногда во время операции что-то идет наперекосяк. В таком случае у тебя два варианта: либо продолжить, если наперекосяк пошло что-то не очень важное, либо прервать операцию. Придется довериться собственной интуиции. Если сломается телевизор, просто оставайся в фургоне и ничего не делай. Если у тебя появится ощущение, что что-то идет не так, ничего не делай.
Совет хороший – такой вряд ли дали бы человеку, которого хотят подставить. Я смотрю на Юликову: она пьет диетическую колу и жует рис. Вспоминаю Баррона. Неужели мне и вправду придется решать, кто из них больше заслуживает моего доверия?