Во рту нет мундштука, а зубы стучат по стеклу. В рот полилась вода, надо глотать, чтобы не захлебнуться.
«Все будет в порядке…»
Дельфи внезапно очнулся и приоткрыл глаза. Над ним склонилась смуглая молодая женщина, она поила его из стакана.
– Все будет в порядке. Ты пошел на поправку, Саша.
– Откуда ты знаешь мое имя? – просипел Дельфи, сделав последний глоток.
– Из твоего бреда выудила. И ведь не ошиблась? – улыбнулась. женщина. – Меня зовут Люси.
Дельфи смотрел на нее и никак не мог оторвать взгляд: необычные, но приятные черты лица, каштановые волосы до плеч, ладная фигурка, одета в светло-зеленое платье с короткими рукавами. И большие внимательные глаза. Они завораживали, притягивали, обладали каким-то природным магнетизмом, от которого мужчины начинают совершать неразумные поступки. Дельфи тряхнул головой, сбрасывая наваждение.
– Я где нахожусь? Где ребята?
– Ты у меня дома. Я тебя лечу. – Люси убрала стакан и присела на стул, стоявший рядом с кроватью, где возлежал Дельфи. – А ребята твои ушли. Ты находился в пограничном состоянии, мог умереть по дороге, и они оставили тебя тут, в нашей деревне. Но они за тобой вернутся через пару недель.
Дельфи пошевелился и понял, что лежит под простыней совершенно голый. И еще почувствовал под собой сырость.
«Обмочился. И опять на грани срыва. Тьфу ты!» – подумал он.
– У тебя в доме есть туалет?
– Есть. – Женщина вновь улыбнулась. – Но тебе сложно будет туда добраться. Мария!
В дверях показалась молоденькая, юркая негритянка.
– Принеси тазик и сделай, чтобы мужчина смог пописать.
– Ну уж нет! – возмутился Дельфи. – Я сам.
Он с трудом принял сидячее положение, попытался встать. Его качнуло, и пришлось вновь опуститься на кровать.
– Ты делаешь успехи. С моей помощью, глядишь, и доберешься до нужного места. Давай попробуем.
Женщина подхватила его под руку.
– Дай мне трусы, – потребовал Дельфи и поморщился, увидев желтое пятно на простыне от мочи.
Вбежала Мария с тазиком.
– Тазик уже не нужен, нужны трусы, – тормознула Люси служанку. – Они сохнут во дворе на веревке. Принеси, наверное, уже высохли.
Когда Дельфи справил естественные надобности и вернулся к кровати с помощью «врачихи», как он про себя обозначил загадочную женщину, кровать была застелена свежим постельным бельем. Он вновь принял лежачее положение и осмотрелся. Жилище, в отличие от местных хижин, выглядело вполне по-европейски: стены и потолок, обитые стругаными досками, на полу циновки, а в гостиной диван, кресло, шкаф, полка с книгами. Нормальный дачный домик по советским стандартам.
«Кухня и туалет не во дворе. Смуглая, но явно представительница белой расы. Кто она такая? – мелькнула у Дельфи мысль. – Испанка, что ли? И как она здесь очутилась?»
Вопросы прыгали в голове Дельфи, как кузнечики, и просились наружу. Подошла Люси со стаканом, наполненным какой-то мутной жидкостью. Присела, вынула тряпицу и утерла ему пот со лба.
– Вот эту настойку будешь постоянно отхлебывать. Как пить захочется. Когда закончится, попросишь еще. – Она поставила стакан на прикроватную тумбочку. – Теперь давай познакомимся поближе – нам еще долго вместе куковать.
– Я Дельфи, геодезист, – неуверенно начал Дельфи, но Люси его перебила:
– Ты Саша. Дельфи – это кличка, так собачек называют.
– Ну да, Александр, – неуверенно пробормотал Дельфи.
В последнее время он стал отвыкать от своего настоящего имени.
– А я Люси. Здесь меня называют колдуньей, но я не колдунья, хотя могу воздействовать на психику людей и животных. Гипноз. Как это я делаю, не знаю – природа наградила. Не веришь? Вот, смотри на мои зрачки, только не впрямую, а сбоку. – Она приблизила свое лицо к Дельфи. – Видишь, я могу сужать и расширять свои зрачки, когда захочу. Это не природная аккомодация[3], как у обычных людей. Так можно отличить настоящего гипнотизера от шарлатана, которых ныне развелось как жаб на болоте.
Гражданство у меня французское, а вообще я берберка, из Алжира. Жюль, так звали моего мужа, купил меня, когда мне исполнилось шестнадцать лет. Ну, не впрямую купил, а дал моему отцу взаймы, когда у него возникли проблемы с бизнесом – он владел куриной фермой. Долг, естественно, и не собирался отдавать, а Жюль его уверил, что возьмет меня в жены. Сильно я ему понравилась. У нас в семье было три девочки, и папа был несказанно рад, что одну из них сумел пристроить у солидного человека. Жюль мне тоже понравился: статный, с ухоженными усиками. Ему тогда было сорок с небольшим. Он не обманул отца, женился на мне, и я получила французское гражданство. Я была у него третьей женой и, как он меня убеждал, самой любимой. Может быть, и не врал. Отец заботился о своих дочерях и не жалел денег на наше образование. Я окончила гимназию, а когда переехала во Францию, то поступила в медицинский колледж и с успехом его окончила. Но эти знания мне пригодились только здесь. И не только эти. Моя бабушка была травницей и в детстве меня многому научила. Похоже, она тоже была гипнотизеркой… Жюль не имел проблем с деньгами, занимался какими-то акциями и франшизами, я в этом ничего не понимаю, и еще увлекался охотой. Мы ездили по всему миру, побывали в странах, где мало цивилизации, но много диких зверей. Жюль на них охотился. А потом нас занесло в Луанду – кто-то его сильно увлек охотой на диких кабанов, бородавочников. Вот мы и приехали в эту деревню, здесь этих тварей полно. Жюль отправился на охоту и погиб при неизвестных обстоятельствах, а я осталась здесь, выучила португальский… – Люси замолчала и задумчиво посмотрела в сумеречное окно.
– А почему ты не вернулась во Францию? – спросил Дельфи.
– А кто я во Франции?! – воскликнула Люси. – Папуаска, человек второго сорта! На меня и при живом муже косились. А здесь я хозяйка. Не формальная, а реальная. Я не управляю, а направляю в нужную сторону. Жители меня уважают, слушаются и приносят, что прошу. А я их лечу и уму-разуму учу.
– Как же ты здесь живешь при отсутствии комфорта? – поинтересовался Дельфи.
– А у тебя здесь много комфорта, геодезист? – Женщина иронически посмотрела на своего пациента. – Да какой ты геодезист, ты военный. Это сказки для местных олухов. Вышли из леса, в форме и вооруженные до зубов. Геодезисты… Много у тебя на войне комфорта?
Дельфи ничего не ответил, а лишь пожал плечами и при этом подумал: «Действительно колдунья – ничего от нее не скроешь». Ему все больше нравилась эта необычная женщина.
– От комфорта отвыкаешь, – тем временем продолжила она. – Да и не приучена я была к нему с детства. – В комнате окончательно потемнело, и Люси зажгла две керосиновые лампы. – Дом мне местные построили, мебель привезли. У меня нет проблем с деньгами. Муж не успел написать завещание, но его родня выделила мне долю, чтоб не судилась, деньги по местным меркам огромные. А за остальное наследство они передрались и, наверное, до сих пор дерутся. Часть денег у меня лежит в отделении HSBC France, в Луанде. Я туда иногда выезжаю.
– На чем выезжаешь, если здесь дорог нет, только лес заболоченный?
– На мотоцикле. В деревне есть мотоциклы. Кто знает, тот проедет, – пояснила Люси.
– Ты меня тоже будешь гипнотизировать? – Дельфи усмехнулся.
– Если потребуется, буду. – Глаза у Люси заискрились весельем.
– А с мужчинами у тебя как? – неожиданно вырвалось у Дельфи.
– Ну, ты же здесь. – Женщина захихикала.
Последняя фраза смутила Дельфи. «Шутит, что ли, так? – подумал он. – А если не шутит? Она мне отчетливо нравится, но я сейчас ни на что не годен, только опозорюсь. Лучше об этом не думать. Пока не думать».
– Хватит разговоров. Тебе нужно хорошо питаться. – Люси поднялась со стула. – Мария! Свари Саше куриный бульон для начала, а назавтра сделай куриные котлеты.
– А Мария твоя служанка? – спросил Дельфи.
– Да. Она сирота, жить негде, вот я ее и приютила. Она живет в курятнике, наследство от старого хозяина, там есть каморка. Девочка ее обустроила и всем довольна.
– А ты держишь кур? Зачем они тебе? – удивился Дельфи. – Ты все можешь купить.
– По привычке. Отец же у меня был куроводом. А Мария за ними ухаживает. Все, попьешь бульону, и спать. Слаб ты еще, парень. – Люси загадочно улыбнулась и покинула спальню.
Дельфи постепенно выздоравливал и набирал силу. Сначала он ходил по дому, а потом начал выходить во двор. Отношения между ним и Люси становились все ближе и теплее. Между ними протянулась незримая нить любви, и она быстро укорачивалась. Когда он случайно касался груди или бедра женщины, то у него низ живота затапливала горячая волна. Женщина, в свою очередь, вздрагивала, но вовсе не от испуга. Они жаждали друг друга, но никто не решался сделать первый шаг. Когда их взгляды встречались, они могли долго смотреть друг на друга, не отрываясь. Первым отводил глаза Дельфи. Люси тяжко вздыхала и шла по своим делам, а Дельфи начинал себя корить за нерешительность.
Такое неустойчивое состояние не могло длиться бесконечно, и однажды, как будто по чьей-то команде свыше, они одновременно бросились в объятия друг друга. Тело женщины мелко задрожало, и она издала глухой стон. Их уста слились в жарком поцелуе. Глаза Дельфи застил розовый туман, размывающий окружающие предметы, он отнес Люси на диван и, не отрываясь от ее губ, мягко овладел ею. Женщина отдавалась беззастенчиво и страстно, крепко обхватив его тело коленками.
Когда они, насытившиеся любовью и уставшие, лежали, расцепив объятия, Люси призналась:
– У меня два года никого не было.
– Меня тоже в последнее время обносили женской лаской, – посетовал Дельфи.
– Надо диван разложить, а то тесно будет. Я его ни разу еще не раскладывала, – сказала Люси.
– У тебя есть оружие? – задал неожиданный вопрос Дельфи, прекрасно осознавая, что команда не могла его оставить просто так, безоружного.
– Есть, – ответила Люси. – Твои друзья оставили тебе пистолет – я его в шкаф убрала, а еще есть карабин мужа и две пачки патронов к нему. Я его не стала заряжать, а пистолет заряжен.