– И что он хочет?
Он снова взялся за стамеску, принявшись вновь резать по дереву. Мягкий царапающий звук от скользящего по дереву инструмента зашелестел по комнате.
– Айше рассказывала тебе о культистах, как она их назвала. Об Одохаа.
– Она мне почти ничего не сказала. Просто какая-то религиозная группа, ненавидящая Наблюдателей. Так называются жрецы, верно? Те самые, с которыми ты собираешься встретиться.
Он кивнул, его руки продолжали скользить по вырезаемой статуэтке.
– Она сказала, что думает, что ты один из них.
– Жрец?
– Культист.
– Дядя рассказал мне об Одохаа, – задумчиво сказал Серапио. – Они молятся о возвращении Бога-Ворона, и есть пророчество, которому они следуют. Пророчество, гласящее, что бог вернется, освободит их от власти Наблюдателей и приведет Черных Ворон к славе.
Ксиала фыркнула.
– Я никогда особо не интересовалась пророчествами и судьбами. Я предпочитаю жить без предначертаний, знать, что женская судьба зависит от нее самой, а не от старческих изречений и пыльных свитков. Опять же, пророчества всегда сбываются не так, как полагается. Они обещают, что придет спаситель, а он кончает тем, что пожирает младенцев, или пинает щенков, или еще чем-нибудь в этом роде, а глупец, получивший это пророчество, всегда кончает смертью. Кроме того… – Она вспомнила о погибшей команде и дюжине других экипажей, что плавали с ней эти годы. – Пророчества – питательная среда для авантюристов. Оправдание плохих поступков. Им нельзя доверять. – Она потерла мизинцем о безымянный палец. – Чтобы получить шанс у судьбы, они украдут даже твои кости.
Пока она говорила, Серапио продолжал упорно работать, но стоило ей замолчать – и он сразу остановился.
– Мне кажется, ты не понимаешь.
– Не понимаю – что?
Он помолчал немного и снова принялся за работу: пальцы ловко сновали по дереву, создавая фигурку из жалкого обрубка.
– Я – исполнение их пророчества.
Ее первой реакцией был смех. Пророчества не любят сказки на ночь и не одалживают тебе лишнюю одежду. Пророчества не говорят на отвратительном кьюколанском и не могут не знать, как есть проклятую рыбу. И уж конечно, они не прижимаются к тебе всем телом, когда ты слишком много выпила и испытываешь к себе жалость.
Но они умеют разговаривать с птицами. Они пахнут магией. И, звезды и небо, могут заставить солнце бояться их.
– Мать Вода! – пробормотала она. – Ты серьезно…
Он кивнул.
– Но… как? Ты… ты же просто человек! Я думала, в пророчествах действуют рожденные от смертных женщин дети богов, ну или что-то в этом роде.
– Бога можно сотворить и иначе, – тихо сказал он, руки без остановки сновали по дереву. – Найти и подготовить нужное сырье, отлить его в форму, что сможет вместить бога.
– О чем ты вообще говоришь, Серапио? О том, что ты бог? И что тогда вообще такое – бог? Я… Я не понимаю!
– Говорят, тысячи лет назад наш мир был населен богами, которые были нашими предками. Но случилась великая война, Война Богов, и многие из них были убиты. Те же, кто не погиб на этой войне, все равно начали умирать. Некоторые говорят, что боги были охвачены сожалением и ослабли, другие говорят, что боги остались в живых, но им стало одиноко и они ушли далеко на север, и их больше никто никогда не видел. А третьи говорят, что боги вернулись на небо, бывшее их домом до того, как они пришли на землю. И там, где была пролита кровь богов или упали их тела, происходили великие чудеса. Из равнин прорвались горные хребты, реки изрыгнули воду, похожую на божественную кровь, в диком катаклизме родились новые звезды. И во всем этом оставалась частица их силы – в солнце и звездах, в созданиях земли и воздуха, в самих скалах, реках и морях. Как только люди обнаружили, что предметы, места и существа вокруг них обладают силой, они стали пытаться манипулировать ими ради собственных желаний. Многие называют колдовством возможность вытягивать силу из одного источника и помещать ее в другой, чаще всего для собственного использования вроде амулета или зелья. Колдовство Кьюколы и южного побережья схожи с этим, но для достижения целей, недоступных обычному колдовству, они используют кровь и жертвоприношения. Жрецы отвергают все это, говоря, что изучение солнца и звезд – наука, а не магия, но мой старый наставник считал, что так было не всегда, и сейчас жрецы просто забыли о магии.
Это незнакомое и совершенно нежеланное знание было выше понимания Ксиалы. Но все же было и то, что она хотела узнать.
– А кто ты? – тихим шепотом спросила она.
– Я – нечто иное, хотя при моем создании использовалось колдовство. Я – аватар бога. Я – предмет, сосуд, в котором заключена сила, но, в отличие от солнца, камня или моря, я, как ты говоришь, человек. Но я не просто человек, Ксиала, не обманывайся на этот счет. – Он поднял голову, и его слепые глаза пугающе точно встретились с ее. – Я еще и бог.
Она вздрогнула, услышав в его голосе хлопанье крыльев и вспомнив о его магии, его силе.
– Я верю тебе, – просто сказала она.
– Тогда ты понимаешь, почему этот лодочник и Одохаа интересуются мной. И почему я должен идти в Тову и противостоять Жрецу Солнца.
Противостоять Жрецу Солнца. Но раньше он говорил совсем по-другому.
– Ты имеешь в виду убить Жреца Солнца, – рискнула уточнить она. – Ты сказал, что у тебя должна состояться встреча с Наблюдателями, но на самом деле ты имеешь в виду, что идешь туда, чтобы убить их.
Он кивнул.
– Матерь Вода, Серапио, всех жрецов?
– Они – гибель для этого мира. Если бы они могли, они б уничтожили всех богов.
– Но их не меньше сотни, а то и больше. Ты не можешь убить сто человек!
– Ты еще не видела проявления моей силы, – сказал он. – Точнее, видела, но не все. Сделанное мною на корабле было лишь мельчайшим проблеском того, что скрыто внутри меня. Я не боюсь.
Но она имела в виду, что неправильно убивать столько людей, а вовсе не то, что это было бы выше его сил. Она задавалась вопросом, можно ли считать его хорошим человеком после того, что его вороны сделали на корабле, – и сейчас она вновь задалась этим вопросом. И тут ей пришло в голову кое-что еще.
– То есть ты тот, о ком пророчествовали?
Вместо ответа он протянул изображавшую русалку статуэтку – красивую, детализированную, столь же прекрасную, как лучшие произведения искусства лучших ремесленников Кьюколы.
– Это подарок. Чтобы ты вспоминала меня с нежностью.
– Нет… – выдохнула она, и выпитое за игорным столом бальше подкатило к горлу. Ксиала прижала руку ко рту, удерживая рвотные позывы и чувствуя, как сотрясается все тело. Потому что, если Серапио был тем, о ком пророчествовали, это могло значить только одно.
– Ты в порядке? – обеспокоенно спросил он.
Она покачала головой, но он этого не заметил.
– Нет!
– Тебе нужен лекарь?
– Скажи мне, что я ошибаюсь, – дрожа от ужаса, прошептала она. – Скажи мне, что это неправда. – Слезы текли по ее щекам, Ксиала хватала ртом воздух. Она словно тонула.
– Неправда – что? – спросил он.
– Что ты едешь в Тову умирать.
Глава 33
Город Това
325 год Солнца
(1 день до Конвергенции)
Четыре Ордена Наблюдателей всегда должны работать сообща на благо жителей Меридиана. Если вдруг возникнут разногласия, они должны быть разрешены на Конклаве перед всеми Жрецами и адептами. Никакие хитрости не могут быть допустимы, ибо Наблюдатели – это основа Закона и Науки, находящаяся за пределами мелких дрязг человечества.
После того как Наранпа вернулась из Утробы, Иктан пришел навестить ее лишь через неделю.
Все это время Нара не сидела сложа руки: ей удалось убедить прислугу – девушку Дию и юношу Леайю – помочь ей. Дия согласилась незаметно посмотреть, не пришел ли ответ от Черной Вороны, а Леайя согласился передать записку Айайюэ Водомерке, чтобы сообщить ей о судьбе Наранпы. Да и сама Наранпа прислушивалась ко всему, что творилось вокруг – так же, как делала, когда была прислугой, – и пыталась узнать все, что могла. Но в заточении было очень трудно выяснить, что же задумало жречество.
Слова Затайи о ее готовящемся убийстве поначалу беспокоили ее, но по мере того как день сменялся днем, угроза становилась все более смутной. Да и возможность снова увидеть Денаочи сама по себе была неожиданным утешением, хотя по мере того, как приближалось солнцестояние, она все сильнее чувствовала, как время действовать утекает сквозь пальцы.
Она, конечно, думала рассказать жрецам о том, что узнала от Денаочи, предупредить их о буре, надвигающейся с юга, или о нетерпении Одохаа. Но, скорее всего, они уже знали и не верили в это, или верили и не беспокоились. Вдобавок если она сейчас расскажет, то придется поведать и о Денаочи, и о визите в Утробу, и, возможно, рассказать о своих контактах с Око и Айайюэ. Нет, лучше промолчать и позволить им обнаружить все самим.
В комнату с тихим шелестом проскользнул Жрец Ножей. На нем была длинная юбка и накидка неформального светло-серого цвета, а волосы были совсем недавно коротко острижены. Наранпе было неприятно это признавать, но она по-прежнему находила его физически привлекательным, даже красивым – будь проклято ее предательское сердце! – но теперь, по крайней мере, у нее хватало здравого смысла понять, что она больше не может доверять ему.
– Что тебе надо? – Она постаралась, чтобы голос звучал спокойно и ровно, и очень надеялась, что на лице не отразится буря бушевавших внутри эмоций.
Он прислонился к дверному косяку, скрестив руки на груди.
– Завтра солнцестояние.
– Я хорошо осведомлена об этом. – Она выгнула бровь. – В конце концов, вы все-таки решили, что я должна вернуться к своим обязанностям?
Он чуть ли не улыбался.
– Нет.
– Как поживает Эче? – Ей удалось скрыть горечь в голосе.
– Он вполне компетентен. Не особенно