м делала ее сконцентрированной, полной энергии. И ей нравилось это ее состояние.
После традиционной разминки — раньше Гульсум казалось, что она ее так изматывает, что ничего потом не сделаешь, но она быстро привыкла, и разминка стала ей необходима, как воздух, — Хасан показывал удары ножом и способы, как от них защищаться. Гульсум стояла в паре с Суфией и выбивала ногой из ее рук нож. Потом они поменялись ролями. Потом приступили к спаррингу. Суфия атаковала, Гульсум четко и внимательно защищалась. Суфия неосторожно раскрылась и получила удар ногой в грудь. Охнула, отлетела и упала. Но быстро поднялась и опять бросилась на Гульсум. Гульсум видела, что Суфия еще не окончательно оправилась от пропущенного удара, и сделала ложное движение. Суфия отреагировала на него, ставя блок. И в этот момент Гульсум нанесла три быстрых удара кулаками: в грудь, в живот. А когда Суфия попыталась провести удар ногой, в этой ситуации совершенно не оправданный, Гульсум быстро подкосила левую ногу, на которой стояла Суфия, и та оказалась на земле. Гульсум тут же села на колени рядом с девушкой.
— Как ты? — спросила она Суфию.
Та тяжело дышала. В глазах стояли слезы, но Гульсум поняла, что это слезы не боли, а обиды поражения. Гульсум улыбнулась Суфии — у нее было задание смотреть в глаза всем и улыбаться. Суфия удивленно смотрела на Гульсум.
— Ты в порядке? — спросила Гульсум. — С тобой трудно драться.
— Ты меня успокаиваешь, — тяжело дыша, сказала Суфия. — Вон как ты меня легко отделала.
— Мне просто повезло, ты сильно открывалась. Не спеши — и у тебя все получится.
— Ты так думаешь? — Суфия тоже улыбнулась Гульсум.
— Уверена, — Гульсум протянула руку. — Вставай, продолжим, а то на нас уже подозрительно смотрит инструктор.
После обеда им дали полчаса на то, чтобы переодеться: они опять поедут к психологам. Все девушки обрадовались этому сообщению Хасана, все, кроме Гульсум. Ей не понравилось общение с Катрин. Поговорив с Гульсум всего один раз, психолог успела вывернуть ей душу наизнанку. Гульсум вовсе не хотела менять свое мрачное сосредоточенное состояние на более раскованное, открытое. И это был только первый день. Чего же нужно ожидать дальше?
Они опять приехали в этот фантастический городок. Девушки уже собрались направиться туда, где были вчера, в резиденцию психолога, но Хасан скомандовал идти совсем в другую сторону. Они прошли в другой корпус. Хасан провел их в комнату, где стояли письменные столы, как в школе. Этим комната напоминала ученический класс, только окон в ней не было. Девушки еще не успели рассесться по местам, как вошел мужчина, скомандовал «Садитесь!» и начал свой урок. Занятие посвящалось изучению взрывных механизмов.
Никаких записей, конспектов, блокнотов. Все надо запоминать. Вот эти провода сюда, эти сюда, если вынуть — разрядка, соединить — взрыв. Гульсум поняла, что им объясняли принцип. Специалистов из них все равно не сделают, да это и не нужно, главное — понять, как в случае необходимости воспользоваться взрывным устройством. Человек в зеленой защитной форме, по виду араб, продемонстрировал им несколько взрывных устройств, показав каждой из них вблизи. Знакомство с этими коробками с проводами и кнопками не вызвало у Гульсум никаких эмоций, она никак себя не ассоциировала с ними. И, выйдя из кабинета, она тут же обо всем забыла.
Они подошли к знакомому корпусу. Значит, занятия с психологом все же состоятся. Наивно рассчитывать, что их могли бы предоставить самим себе — впереди еще целый вечер, решила Гульсум.
Гульсум позвали первой. Остальных девушек пригласили в две другие комнаты. Гульсум вошла, и ее встретила улыбающаяся красивая Катрин, только на этот раз она была не в юбке, а в плотно обтягивающих белых джинсах, которые ей очень шли. Эти джинсы выглядят на ней не менее сексуально, чем короткая юбка, опять удивилась Гульсум, и как арабы позволяют ей так одеваться? Но, видно, здесь об этом не думают вообще — здесь все заняты только делом.
— Ты выполнила мое задание, Гульсум? — спросила Катрин, показывая девушке на кресло.
— Я старалась.
— Старалась? Интересно как? Расскажи.
Гульсум молчала.
— Вот именно. — Катрин взяла со стола ручку и сказала: — Ну-ка покажи, как ты будешь стараться взять ее.
Гульсум потянулась к ручке. Катрин отодвинула ее.
— А теперь возьми ее.
Гульсум протянула руку и взяла.
— Что ты сейчас сделала?
— Взяла ручку.
— Правильно. А перед этим?
— Старалась взять. — Гульсум поняла, куда клонит Катрин.
— Так вот, надо действовать, а не стараться. Как можно стараться улыбаться? Ну-ка покажи мне. — Гульсум опустила глаза. — То-то. «Стараться» в принципе это фикция, отговорки. Либо делаешь, либо нет, ясно?
Гульсум кивнула. Катрин сегодня была гораздо серьезнее, чем вчера, и настроена очень по-деловому. Она даже стала немного агрессивной. Такой стиль был больше по душе Гульсум, чем фамильярно-приветливый и псевдоприятельский.
— Откинься в кресле, как тебе удобно, и закрой глаза, — сказала Катрин, и сама, как будто показывая позу Гульсум, расслабленно расположилась в кресле и опустила голову на спинку. Гульсум подчинилась.
Когда она открыла глаза, то поняла, что прошло очень много времени. За окном было темно. Катрин смотрела на нее. Ее губы были раздвинуты в приветливой улыбке.
— На сегодня все, — сказала психолог. — Ты хорошо поработала. До завтра.
На следующий день Гульсум поехала к психологу с утра. После завтрака, когда все девушки собирались на урок рукопашного боя, Хасан вдруг подошел к Гульсум и сказал, что сегодня она едет в Центр — так он называл городок, похожий на декорацию к «Звездным войнам», — на целый день. Ей показали, что машина ждет ее. Гульсум села в джип. В машине, помимо водителя, находились еще двое мужчин: один арабской внешности, другой — европейской. Машина помчалась сквозь пустыню.
Гульсум стала обращать внимание на окружающую местность, природу. В первые дни она не видела ничего, и ей было абсолютно все равно, где она находится. Она долго смотрела на верблюда, спокойно прогуливающегося в загоне. Гульсум вспомнила детство, когда она с родителями месяц жила в Москве на Малой Бронной у двоюродной сестры мамы. Гуля, как звала ее тетя Зухра, микробиолог, успела тогда дважды посетить зоопарк. Почему-то вдруг вспомнилась одна из любимых в детстве книжек — «Алиса в стране чудес». Эту книжку она перечитывала и в десятом классе, и потом, в университете, и она даже не показалась ей детской, а, напротив, глубокой и философской. И сейчас Гульсум вдруг подумала, что она та самая Алиса, которая провалилась в другой, совершенно неведомый ей мир, мир со своими странными и жестокими правилами. Нет, провалилась она в него не тогда, когда оказалась в пустыне, а немного раньше, когда вернулась из Москвы домой и узнала страшную новость.
Джип подъезжал к городку, и Гульсум прогнала странные мысли, которые ей сейчас были совершенно не нужны. Надо не допускать сантиментов в свою голову, твердо решила Гульсум. Она не могла предвидеть, что на сеансах с Катрин она будет сегодня заниматься именно этим. И в том, что перед посещением Катрин она вспомнила Алису и зоопарк, было что-то мистическое, так ей вскоре показалось. В действительности же все объяснялось просто. Психология — это наука, которая направлена на изучение человеческой души, не случайно корень она имеет «психо», что означает — душа. И каким бы прикладным целям она ни была посвящена, как в случае с Катрин, психология так или иначе пробуждает к жизни деятельность этой самой души, а значит, обостряет и мировосприятие. Гульсум как раз и переживала по дороге к психологу один из таких моментов, когда разглядывала верблюда и пески, красота которых неожиданно открылась ей. Но впереди предстояла еще большая работа души Гульсум.
Катрин встретила Гульсум, как всегда, приветливо, причем ее улыбка не была похожа на безжизненный искусственный смайл, который надевают для приличия.
— Нам предстоят два долгих дня. Надеюсь, ты не очень расстроена этим?
Увидев удивленные глаза Гульсум, Катрин обняла ее за плечи:
— Да, да, Гульсум, ты поступила ко мне в распоряжение не на один день. Мы будем работать двое суток с перерывом на сон и еду. Одним словом, приготовься к полному погружению в сферы психологии. Думаю, что как человеку, изучающему литературу… Ведь ты училась на филологическом, да?
— На искусствоведческом.
— Ну, это близко. Так вот, как исследователю человеческой культуры тебе будут небезынтересны некоторые вещи, о которых ты сегодня узнаешь. В литературе об этом не говорится. — Посмотрев на Гульсум и не увидев в ее лице сильной заинтересованности, психолог решила закончить предисловие: — Ну, или почти не говорится. А сейчас пойдем. Для начала небольшая процедура, которая не потребует от тебя никаких усилий, — энцефалограмма.
Катрин провела Гульсум в кабинет, где ее усадили в кресло и к голове присоединили электроды. Перед компьютером сидел молодой человек в белом халате, который нажимал клавиши. Катрин кивнула ему и вышла, закрыв дверь. Молодой человек нажал кнопки на рядом лежащем пульте, и в глаза Гульсум ударил такой яркий свет, что она прищурилась. Но тут же закрыла глаза и представила, что она под ярким солнцем в пустыне. Так все болезненные ощущения от сверхъяркого света пропадали.
Свет выключили, и Гульсум показалось, что настали сумерки. Потом вдруг раздался резкий сигнал сирены. Он проникал как будто сквозь кожу головы прямо внутрь, отдаваясь в голове звоном. Но противный сигнал длился несколько секунд и тоже затих. Какая тишина, подумала Гульсум, как хорошо в тишине.
Молодой мужчина в белом халате еще какое-то время стучал по клавиатуре, Гульсум пыталась взглянуть на экран монитора, но ее положение ей этого не позволяло, она сидела вполоборота к компьютеру. Затем он подошел к Гульсум, отсоединил датчики от ее головы и показал ей на дверь: она может идти.
Не успела Гульсум выйти в коридор, как услышала голос Катрин: