— Не волнуйтесь, обычное дело, переутомление. Но, вы знаете, я подумал, вам в вашем состоянии нужны более экстренные меры, чем мои упражнения, хотя я их не отменяю.
— Какие?
— Вам надо резко сменить обстановку. Не на дачу с женой, а вообще сменить окружающий вас мир. Причем лучше это сделать кардинально быстро. Тут каждый день будет усугублять ваше сегодняшнее состояние.
— Вы знаете, Павел, вы, как всегда, читаете мои мысли. Я сегодня как раз об этом думал.
— О чем?
— Ну, что неплохо махнуть куда-нибудь. Забыться.
— Именно это вам и надо. Махнуть куда-нибудь. Есть куда?
— Это всегда есть. Давно собирался в Южную Африку, мечта моей молодости. Снега Килиманджаро покоя не дают.
— Это было бы лучшим лекарством.
— Вы серьезно? — по голосу Павел понял, что Сергей готов хоть сейчас лететь в Танзанию.
— Более чем.
— Значит, я вылетаю. Завтра же и полечу.
— А всю ночь будете сидеть дома?
— Вы правы. Не могу. Полечу сейчас же. Заскочу куда-нибудь в Европу, шенген у меня постоянный, а оттуда в Мамбасу.
— Неплохая идея.
— Так я лечу?
— Летите, — серьезно сказал Павел.
— Все, решено. Вызываю водителя. У вас буду недельки через две. И продолжим. Хорошо?
— Конечно.
— Что вам привезти? — голос веселый, возбужденный.
— Перо розового фламинго с озера Виктория, — засмеялся Павел. — Если, конечно, не трудно.
— Найдем — уверенно сказал Сергей. — До встречи, Павел, спасибо вам. Вы меня вылечили окончательно.
— Не зарекайтесь.
— Ну, по крайней мере сейчас я чувствую себя как самый счастливый человек. Надо же: для этого мне надо было встретиться с вами — чтобы осуществить свою мечту и полетать с гор Килиманджаро на дельтаплане.
Они попрощались, и Павел с облегчением вздохнул. Мамбаса в Кении, а Килиманджаро — в Танзании, он что, не знает? Ну не важно, главное — чтобы слинял. Если его хотели убить сегодня, ночью повторять попытки не будут, а в Кению за ним не поедут.
Теперь надо разобраться с Гульсум. Завтра он опять позвонит Димке, и надо обязательно встретиться с ними двумя. Он увидит ее — и сразу поймет, она это была или нет. И если она, то… То там будем действовать, исходя из ситуации.
Сергей Кудрявцев, повесив трубку, тут же набрал номер Игоря и сказал, что срочно улетает на две недели. Пусть закажут ему билеты на ближайший рейс в Кению. Нет такого рейса? Значит, с пересадкой. Через Париж, Италию, Испанию, как угодно, хоть через Китай. Но только срочно. На ближайший рейс. Он ждет машину. Все.
Собираться он не будет, возьмет только бритву, плавки и шорты. Все остальное, все, что понадобится, купит там. Он не будет брать большую дорожную сумку. Никогда он еще так не путешествовал, налегке. Сергей вздохнул полной грудью. Впереди было большое приключение и никакого страха. Если даже его убьют, то только после полета в снегах Килиманджаро. А значит, жизнь он прожил не зря. Он открыл шкаф и стал искать свои джинсовые шорты, которые сам когда-то сделал, обрезав старые джинсы.
Она все сделала правильно. Что же ее остановило? То, что он не наклонился за туфлей? Но у нее и так было время, чтобы его убить. Меньше, конечно, чем она рассчитывала, но было. А она задергалась. Почему? В этом человеке не было ничего такого, что вызывало ее сочувствие, из-за чего она могла отменить задание. А теперь у нее будут сложности. Но время еще есть, и она может это сделать завтра или даже послезавтра. Если этот тип не заподозрил, что она за ним охотится. Почему он так рванулся? Может быть, она действовала неаккуратно, и он заметил ее в клубе? Но она не поймала ни одного взгляда, обращенного Кудрявцевым в ее сторону. Они никак не пересекались с ним. Она сидела вдалеке от Кудрявцева, за столиком с пьяным мужчиной лет сорока, который время от времени гладил ее по коленке, нахваливал ее фигуру и внешность, угощал. Он рассказывал Гульсум, назвавшей себя Наташей, о своей трудной жизни, как ему приходится крутиться и что его совершенно не понимает жена, которой он обеспечил шикарную жизнь, дает все, что она хочет. Гульсум делала вид, что слушает его, и от нее действительно не ускользал ход пьяных мыслей ее ухажера, но сама краем глаза отмечала, что делает Кудрявцев, как себя ведет, с кем общается, сколько пьет.
Ничего особенного в его поведении она не заметила. Еще раз убедилась в том, что задание свое она выполнит не здесь — это было бы безумием, — а где-нибудь на улице. Скорее всего перед его домом. Она уже изучила его двор. Он был закрытым для посторонних, и дверь открывалась специальной карточкой. Гульсум откроет ее элементарно, в лагере целый день занятий был посвящен обучению подобным операциям.
Когда начался стриптиз, ее собеседник забыл о ней, и Гульсум, сославшись на то, что ей надо в туалет, спокойно покинула клуб.
На следующий день она купила весь необходимый прикид. Посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна. Уж в этом «костюме» ее никто никогда не узнает. А кто может узнать? Дима. Он живет неподалеку. Вот был бы смех, если бы он увидел ее в таком наряде. Она придумала ход с туфелькой. Проверила глушитель, все нормально.
И все-таки сорвалось, слишком быстро он вбежал. Может, и правильно, что она не стала стрелять, а то бы промахнулась — и тогда все насмарку. Или ранила бы, что еще хуже. Лучше она повторит это, у нее еще есть три дня. Она изучила замок и подобрала к нему нужный ключ. И все-таки сорвалось. Да еще и этот брат, Павел, вырос как из-под земли, он, кажется, узнал ее. Хотя можно ли узнать ее в таком виде? Если не узнал, почему так странно смотрел? Еще бы не странно: она босиком и так откровенно одета, успокоила себя Гульсум.
Гульсум вздрогнула: зазвонил мобильный телефон. Дима.
— Привет, Гульсум, ну что, встретилась с родственниками?
— Привет, Дима. Встретилась.
— Свободна теперь?
— Более или менее. Послезавтра точно буду свободна.
— Я что звоню. У меня брат сегодня приезжает из Италии, средний, Шурик, я тебе о нем рассказывал. А он, помнишь, я говорил, рокер, рок-музыкант, ты как раз интересовалась. И знаешь что — представляешь? — его приглашают выступать на рок-фестивале в «Лужниках». Он приглашает всех нас, братьев, а я тебя, естественно. Хороший повод будет со всеми познакомиться. Со всеми, с кем хочешь, хоть со «Сплином», хоть со «Зверями». У нас будут вип-места. Идем?
— А когда? — Гульсум почувствовала в груди холод.
— 15 июля.
Тот самый рок-фестиваль, тут же поняла она.
— А вы точно пойдете?
— Что за вопрос, Гульсум, я же тебя приглашаю!
— Пойду, Дима, конечно, пойду. Когда, говоришь?
— Как раз послезавтра, когда ты будешь полностью свободна.
— Где встречаемся?
— Метро «Спортивная», у выхода к Лужникам, в шесть вечера. Договорились?
— Давай пораньше, в полшестого, погуляем, я давно в Лужниках не была.
— Давай. Ну, ладно, пока, Гульсум.
— Пока.
Эту ночь она не спала. Вот и столкнулись два мира, которые, как она надеялась, никогда не встретятся друг с другом. Она любила Диму и призналась себе в этом. Она была у него дома и провела у него ночь. Они долго гуляли по Москве, Гульсум поняла, что он никуда ее не зовет, потому что денег на рестораны у него нет, а предложить заплатить за него она не могла — он бы этого не понял, и вообще, как объяснить, откуда у нее такие деньги? И вот, когда пришло время расставаться, Дима поцеловал ее и так грустно сказал:
— Опять мы расстаемся, а я…
— Что — ты? — решительно спросила Гульсум. Ей совсем не хотелось возвращаться в свою квартиру, не хотелось расставаться с Димой.
— Я так хочу тебя, — просто ответил Дима.
— Я тоже хочу тебя, — спокойно ответила Гульсум и посмотрела ему в глаза.
— Тогда пошли ко мне, — тихо сказал он.
— Пошли, — она пожала плечами и улыбнулась.
Маленькая однокомнатная квартира, ничего лишнего, никакого комфорта. Чувствуется отсутствие женщины. И даже редких женщин, которые могли бы задерживаться тут. Ничто не указывало на их даже эпизодическое присутствие.
— Ты в первый раз? — тихо спросил Дима, когда они легли в постель. Она кивнула.
Утром она жарила яичницу на маленькой кухне и старалась не думать о том, чем ей надо будет заниматься днем.
Итак, послезавтра тот самый рок-фестиваль. Вот и приехали. Вся семья в полном составе приглашена на фестиваль. В том числе и Дима. По иронии судьбы приглашена и она. Задание с нее сняли, так ее все равно туда пригласили, и она пойдет. Теперь она просто обязана идти. После той ночи с Димой она решила, что все-таки ей есть для чего жить. Жизнь для нее обрела смысл. Пожалуй, даже больший, чем до того страшного дня. Тогда она была маленькой девочкой, теперь — умудренной опытом сильной женщиной. Да, теперь женщиной и в буквальном смысле. Дима был нежен и осторожен, и вскоре она испытала чувственное удовольствие, какого не испытывала никогда. А где-то она слышала, что первая ночь — сплошные боль и страдания. При этом Дима не выглядел слишком опытным, искушенным в этих делах. Просто он был такой нежный, так любил ее, что реагировал на каждое ее движение, каждый импульс ее тела. Боль была, но в ней была и некоторая сладость. Странное чувство боли и вместе с ней вспышек острого наслаждения.
Она пошла в ванную, он пошел с ней. Он смывал ее кровь с колен, она целовала его. Потом он взял ее на руки и понес опять в постель. Они сплелись в объятиях, и теперь горячее наслаждение разлилось по всему телу.
Она пойдет на этот рок-фестиваль, чтобы предотвратить теракт, который там должен произойти. Она знала, кто его будет осуществлять. Лена. Она была ее дублером. Она училась с ней вместе, и, без сомнения, она там будет. Найти ее будет легко, она должна находиться в первых рядах в начале концерта, а потом, когда оставит взрывное устройство, поспешит удалиться. Задача Гульсум — ликвидировать ее вместе с взрывчаткой. Она придет перед самым началом и найдет ее. А дальше — что бы там ни было, она должна все сделать именно так.