– Время идет… – смутился чистодей.
– Время стоит, это мы идем через пространство лет.
– Как ты нас нашел? – спросила девушка.
– Наведался к князю, он и рассказал, что вы задумали и где вас можно найти. Я вас тут уже два часа дожидаюсь. Эффектная была картинка: тридцать «драконов» как корова языком слизнула! Может быть, удастся установить таймфаг на ваш корабль?
– Не получится, – виновато шмыгнула носом Дарья. – Разрушена антенна активатора, сгорели батареи… в общем, хлам это теперь, а не стрингер. Хорошо еще, что удалось запустить его хоть один раз!
– Ладно, не будем расстраиваться. У меня тут есть идея про запас.
– Какая?
– Пойдемте в ваш летучий вигвам. Мантоптерские недобитки могут вернуться, их много вокруг Земли рыскает, и лучше в этот момент быть на коне.
Все трое влезли в люк «осиного» корабля, расположились в ячеях рубки, глотнули соку из НЗ спецкостюмов.
– Как ты себя чувствуешь? – посмотрел на Дарью Железовский, прищурясь.
– Нормально, – ответила та, – а что?
– Отец сказал мне, что ты беременна.
Дарья покраснела, кинула смущенно-виноватый взгляд на мужа.
– Он был тут у нас неделю назад… Да, я жду ребенка. Но это вовсе не означает, что я теперь должна…
Аристарх поднял руку.
– Успокойся, я не собираюсь читать тебе нотации. Но вообще-то нехорошо держать в неведении мать. Она расстроилась, что узнала об этом не от тебя. Могла бы поставить ее в известность.
Дарья сверкнула глазами, фыркнула, отвернулась с независимым видом.
– Мы собирались сказать, – вступился за нее Дар. – Но тут снова война нагрянула…
– Да, война – это серьезно. – На твердокаменном лице Железовского не дрогнул ни один мускул, так что нельзя было с уверенностью оценить степень его иронии. – Придется отложить встречу с матерью, тем более что нам пришлось сменить базу.
– Почему? – в один голос проговорили молодожены.
– В ряды Сопротивления затесались разведчики Службы. – Аристарх помолчал и добавил: – Интрасенсы.
– Предатели! – сквозь зубы процедила Дарья.
«На горизонте вражеские объекты!» – вклинился в беседу людей Шершень.
Железовский вопросительно посмотрел на правнука.
– Он имеет в виду мантоптерские крейсеры?
– Да.
– Придется драться.
– Мы можем включить маскировку и уйти невидимыми.
– Разве ваш корабль имеет системы маскировки?
– Это идея Дара, – с гордостью заявила Дарья. – Мы скачали всю базу данных по режимам «инкогнито» и «хамелеон», вложили в Шершня, и он вырастил систему маскировки.
Аристарх с интересом посмотрел на чистодея.
– Молодец!
– Будем сражаться? Или включим режим?
– Сражаться – терять время. У нас есть более важные дела.
«Шершень, переходи на «инкогнито», – мысленно скомандовал Дар.
Стоящий на поле корабль – многотысячетонная металлическая громада в ореоле искр – исчез.
Пролетающие на двадцатикилометровой высоте «драконы» потеряли его из виду.
– Взлетайте, – сказал Железовский. – Для исполнения наших намерений нужен простор. Лучше вообще выйти в космос.
– Что ты задумал?
– Для того чтобы справиться с мантоптерской армадой, нужны союзники. В этом времени друзей у нас нет, как нет ни военных кораблей, ни спасательного флота. Значит, флот нужно найти.
– Где? – удивилась Дарья. – Сам же только что сказал, что у нас здесь нет друзей. Разве что попытаться переманить на свою сторону отеллоидов?
– А это неплохая мысль, – изрек Железовский. – Может быть, мы так и сделаем. Существует же поговорка: друзей себе надо делать из врагов, потому что их больше не из кого делать. Но сначала мы проверим одну идею. Вам знакома эта вещица?
Он достал из карман-ранца на боку стакан из невесомой паутинки искр.
– Стакан, – сказал Дар.
– Артефакт из коллекции отца, – добавила Дарья. – Я оставила всю коллекцию у мамы.
– Она у меня. Коллекция. Так вот, это не стакан, а, как говорит Герхард, «стринг-фрактальная структура, объединяющая звезды в систему, эквивалентную по массе и размерам нашей Галактике».
– Ты хочешь сказать – это свернутая галактика? Папа говорил то же самое. Но зачем она тебе?
– Дело в том, что это мир Галиктов.
– Разумных ос?! Тех, кто строил наш корабль?
– Твой папаша утверждает, что стакан даже не свернутая галактика, а вход в иную Вселенную, нечто вроде стража Горловины.
– Планеты-куба? Которая сторожила вход в «серую дыру»?
– Ты хорошо запомнила рассказы отца. Пространство там имеет дробную размерность, не три, как наше, а три и восемьдесят восемь сотых, поэтому и фигурами равновесия являются не сферы, а такие объекты, как ваш корабль-кинжал. Но не суть. У нас есть шанс попросить помощи у хозяев этого военного дредноута.
– Но Галикты воевали с Мантоптерами… не значит ли это, что вход в стакан приведет нас не только к осам, но и к симпатичным богомолам?
– По расчетам Герхарда, Мантоптеры должны идеально вписываться в мир с другой мерностью – три и шестьдесят шесть сотых.
– То есть они живут в «другом стакане»?
Черты лица Железовского потеряли каменную твердость, он улыбнулся.
– Оригинально мыслишь, девочка. Вся в отца. Возможно, это вовсе не стакан, а другой предмет, шар наподобие трансфера или блюдо, к примеру. Если же учесть, что коллекцию артефактов приволок откуда-то твоей маме сэр Даниил, то он же вытащил из другого, так сказать, «стакана» и флот Мантоптеров.
– Он плохой человек! – вырвалось у Дара.
– Он больной человек, – качнул массивной головой Аристарх. – Вернее, больной черный человек, которого надо лечить. Надеюсь, твой отец найдет его и уговорит-таки лечь на операцию. Однако у нас нет времени на обсуждение этой проблемы. Летим туда, где нас наверняка не застанут врасплох.
– На Луну? Или куда подальше?
– Куда подальше. Этот кораблик умеет прокалывать пространство не хуже наших спейсеров. Дар, объясни ему, что нам надо найти за Плутоном приличное скопление льда…
– Пояс Койпера?
– Так точно. Думаю, там нас никто не побеспокоит, пока мы будем экспериментировать со стаканом.
Дар мысленно нарисовал Шершню Солнечную систему, указал стрелочкой, куда надо лететь, и «осиный» корабль сделал «струнный» прыжок, за доли секунды вынесший его за орбиту Плутона.
Существование пояса малых космических тел на окраине Солнечной системы было предсказано астрономом Джерардом Койпером еще в далеком тысяча девятьсот пятьдесят первом году. Этот пояс служил источником комет и астероидов, состоящих в основном из водяного льда с вкраплениями других веществ. Объектов диаметром больше ста километров этот пояс насчитывал около семидесяти тысяч, а мелких – на порядок больше. В принципе, Плутон со своим спутником Хароном тоже принадлежал к поясу Койпера, хотя и считался последней, девятой планетой Солнечной системы. Просто он был больше остальных тел Пояса и относился к классу объектов с эксцентрическими орбитами. Другие тела этого класса так и получили название – плутино, то есть «маленькие плутончики», хотя некоторые из них достигали больших размеров – до восьмисот километров в диаметре.
В двадцать четвертом веке многие из тел пояса Койпера были утилизированы, подогнаны к планетам внутреннего пояса – к Марсу, Венере и Земле – и стали источниками пресной воды. Многие послужили в качестве строительного материала для космических поселений, некоторые были превращены в исследовательские станции или центры развлечений.
Во времена Дара почти все такие комплексы перестали работать, и край Солнечной системы теперь был пустынен и безлюден. Работали лишь редкие автоматы, имеющие автономные системы жизнеобеспечения, но давно не получавшие с Земли команды отчитаться за свою деятельность и потерявшие всякий смысл своего существования. При желании еще можно было обнаружить такие станции, но у экипажа «осиного» корабля была другая задача.
Шершень нашел за орбитой Нептуна скопление ледяных глыб в количестве трех десятков, размерами от ста метров до пяти километров, и корабль, включив систему маскировки, на время превратился в одну из таких глыб.
– Ну-с, господа защитники человечества, – сказал Железовский, когда все приготовления остались позади, – приступим к исполнению замысла. Нас ждет поход в стакан.
– Как мы будем его разворачивать? – осведомилась возбужденная, деловито настроенная Дарья.
У Дара тоже вертелся на языке тот же вопрос, но задать его он постеснялся.
– У меня есть ключ. – Железовский вытащил из кармана еще один артефакт – свечу, испускающую колечки дыма. – Помнишь, что это за вещь?
– Папа говорил, что это эмоциональный резонатор. Только настроен он не на человеческие эмоции.
– Совершенно верно. Однако именно свеча должна открыть нам вход в стакан. А так как все мы ненормалы, то имеем шанс психоволевым усилием запустить эту штуковину.
– Ты уже пробовал?
– Еще нет, – мотнул головой Железовский со смущением. – Да и не справлюсь я один, без вас.
– Что надо делать?
– Ну, во-первых, давайте выставим обе вещицы за борт корабля. Поскольку без средства передвижения в новом мире нам делать нечего, развертывать стакан надо вне стен корабля. Пусть Шершень аккуратненько высунет его наружу, метров на двести.
Аристарх вставил свечу (артефакт действительно напоминал витую стеариновую свечку, испускающую тоненькие всхлипы – на уровне ментального восприятия – и призрачные колечки дыма) в стакан – при этом стенки сосуда заискрились сильнее, – протянул Дару.
Ощущая покалывание в ладони, будто он нес заряженный электричеством предмет, Дар скрылся в люке. По пути к наружному выходу объяснил Шершню, что от него требуется. Инк понял идею правильно и передвинул вставленные друг в друга артефакты в космос на длинном многосуставчатом манипуляторе, напоминающем лапу насекомого.
– Надо бы подальше, – сказал Железовский с сожалением, когда они расселись по ячеям и приготовились к эксперименту; каждая ячейка имела индивидуальную систему обзора и управления, поэтому Аристарх видел то же, что и другие члены экипажа: космическую бездну с искристой рекой Млечного Пути, звезду покрупнее – Солнце и блики в глыбах льда, окружающих корабль. – Желательно километров на сто. Но тогда мы потеряем кл