– По моим сведениям, Шаламов где-то здесь, в Системе.
– Он мотается по временам, то здесь, то там, но больше – в пятьдесят шестом веке, пытается помочь неким силам превратить наше Солнце в черную дыру.
– Выкладывайте подробности.
Все четверо разместились кто на чем, и Железовский скупо, образно и точно поведал гостю историю отношений интрасенсов с федеральной властью и войны с пришельцами, служащими чудовищной системе Блэкхоул.
– Положение пиковое, – прокомментировал Майкл его рассказ. – Не думал, что тут у вас все так изменится. Конечно, я в курсе, что метагалактический домен переживает фазу нового инфляционного расширения, но до финала еще очень далеко, и до конца он не определен.
– Кем? – приподнял бровь Баренц.
– Характером процесса. В сценарии развития Вселенной, разработанном Вершителями, нет места Большому Разрыву. Поэтому еще не все потеряно.
– Шаламов утверждает, что судьба домена будет решена, если Блэкхоул не остановит инфляцию.
– Блэкхоул не в состоянии остановить этот процесс.
– То же самое говорит Маттер.
– Герхард большой оригинал, но иногда он делает поразительные по смелости прогнозы. Где он сейчас?
Мужчины переглянулись.
– Он теперь работает на команду Ландсберга, – сказал Джума. – Шаламов перевербовал нашего теоретика, пообещав снабдить важной информацией.
Лондон кивнул.
– Меня это не удивляет. Маттер всегда отличался свободой суждений и поступков, не считаясь ни с мнением коллег, ни с последствиями своих решений. А жаль, специалист он классный. Интересно, чем именно купил его Даниил?
– Я виделся с ним недавно, – сказал Железовский. – Он говорил о конфликте Блэкхоул с системой кубоидов. Наверное, Шаламов действительно дал ему выход на базу данных йихаллах. Предлагаю выкрасть Герхарда и запереть где-нибудь так, чтобы никто из команды Ландсберга, плюс Шаламов, не смогли его найти. Одним ударом мы получим два преимущества: узнаем, что знает Герхард, и не дадим возможности Ландсбергу использовать потенциал Маттера.
– Я не желаю с ним работать! – поморщился Джума.
– Результат акции важней твоих симпатий и антипатий, – сухо сказал Баренц. – Аристарх дело предлагает. Твое мнение, Майкл?
– Хорошая идея. Я тоже не прочь поработать над проблемой контакта с кубоидами. Точнее – с теми, кто эти структуры формирует.
– Герхард заикнулся еще об одной вещи, – вспомнил Железовский. – По его словам, хроносрезы-хроники являются неактивными входами в черные дыры. Через них якобы можно связаться с Блэкхоул напрямую. Но, к сожалению, хроники исчезли. Они хранились на базе Ван-Бисбрука, и, очевидно, их забрал Леон Торопов.
– Надо наконец найти этого молодого мерзавца! – буркнул Джума. – И сделать ему одно маленькое усекновение… Не поможешь нам, Майкл?
– Только после получения полного пакета данных обо всем, что тут у вас творится. Я не хочу ошибаться. Там, где я сейчас обитаю, давно никто ни с кем не воюет.
– Где это? – полюбопытствовал Джума. – Хоть бы рассказал, где ты живешь и чем занимаешься.
– Живу я далеко отсюда, в другой Ветви, но в двух словах об этом не расскажешь, а времени у нас немного.
– Я дам тебе полный пакет информации, – сказал Баренц. – Аристарх дополнит. Думаю, с твоей помощью мы отыщем пленников и освободим их. Потом нанесем контрудар по Ордену. Хорошо бы послать сообщение Мальгину, чтобы возвращался. Без него нам не обойтись.
– Это легко сделать. – Лондон выудил из кармашка на брюках кругляш с мигающей желтой звездочкой. – У меня есть «почтовый голубь», которым пользовался Аристарх.
Все присутствующие, привстав, с интересом посмотрели на «каменный окатыш».
Лондон погладил его пальцем, проговорил:
– Клим, это Майкл, привет. Ты где? Откликнись, тебя ждут на Земле, возникли проблемы.
Он перевернул кругляш, и тот исчез.
– Отлично! – Джума потер ладонь о ладонь. – Кажется, мы начинаем вылезать из этой ж… э-э, ямы, в какую залезли по вине коллеги Маттера.
– Разрешите откланяться, – сказал Лондон. – Хочу кое-кого навестить. Через два часа я в вашем распоряжении.
Он повернулся и вошел в стену комнаты.
– Да! – крякнул Джума через несколько мгновений тишины. – Мне бы такие возможности! Забыл спросить: кто он? То есть он уже Вершитель или только Живущий-за-Пределами?
– Не так уж это и важно, – обронил Баренц.
– Интересно же.
– Давайте перейдем к конкретным делам. Главный вопрос – пленники. Подключайте к их поиску всех, кого знаете. Время работает против нас, а ждать Мальгина, сложа руки, мы не имеем права. Есть предложения?
Ответом Баренцу было молчание.
ГЛАВА 14КУБОИД
Он мчался по звездному тоннелю с огромной скоростью, так что проносящиеся мимо близкие звезды и туманности сливались в сплошные светящиеся полосы. Лишь дальние звезды изменяли свое положение неспешно, в зависимости от расстояния, но эффект движения от этого только усиливался. В конце концов Мальгин налюбовался зрелищем «тоннеля» и нырнул в скрытую «трещину» пространства, каковой являлась «суперструна» орилоунского метро. Вышел из «трещины» он уже внутри станции «Джей-Джей Шепли», располагавшейся на поверхности коричневого карлика Шив Кумар. Автоматически отметил время прибытия: пять тысяч пятьсот пятьдесят первый год, восемнадцатого сентября по земному летоисчислению. Это было время Дара Железвича, далекого потомка Аристарха Железовского, время угасания человеческой цивилизации, время экспансии Блэкхоул в Солнечную систему для создания «роддома» черной дыры.
– Приветствую вас на борту моей обители, – узнал гостя инк станции по имени Джил. – Давно не виделись. Как ваше здоровье?
– Благодарю, Джил, все в норме. Ты один?
– Увы, да. Но обитель недавно посещали гости, так что я имел удовольствие общаться с ними.
– Кто же тебя навещал?
– Сначала гостил Аристарх Железовский, если вам что-то говорит это имя. Он беседовал с неким существом, которое называл Паломником. Затем появился Даниил Шаламов, очень расстроенный и злой. Он пробыл недолго, всего несколько секунд, и ушел. А двое суток назад меня посетил Некто, которого я не смог идентифицировать.
– Как он выглядит? – заинтересовался Мальгин.
– В том-то и дело, что моя система визуального контроля видела лишь некий прозрачный вихрь – подобие электромагнитной вуали, которая прогуливалась по коридорам станции. И еще запах, не тот, что чувствуется обонянием, а «запах мысли». Это была необычная сущность, не пожелавшая представиться и побеседовать.
– Она не задавала вопросы?
– Нет. Больше всего времени этот Некто провел в отсеке подземоходов и в зале визинга. Потом исчез. Но у меня создалось впечатление, что он направился в глубь Шив Кумара, к объекту исследований.
– К маатанину, – пробормотал Мальгин, отвечая скорее своим мыслям, чем инку.
– Люди, с которыми я общался, часто произносили этот термин – «маатанин», или черный человек. Однако я всего лишь инк обслуживания станции «Джей-Джей Шепли», ограниченный функциональными программами, поэтому термин «маатанин» мне непонятен. Извините.
– Не расстраивайся, дружище, мы тоже долго не могли понять, что такое черный человек.
– Может быть – кто, если речь идет о живом существе?
– Маатане больше «что», а не «кто».
– Не понимаю, извините.
– Тебе это и не нужно. И все же любопытно, что за гость побывал здесь. Неужели кто-то из Живущих-за-Пределами? Или это был эмиссар Блэкхоул?
– У меня нет никаких сведений на этот счет, – извиняющимся тоном сказал инк станции, принимая рассуждения Мальгина за прямой вопрос.
– Значит, он направился к объекту, говоришь? И назад не возвращался?
– Нет.
– Тогда есть смысл поискать его там. Заодно я и маатанина навещу.
– Будьте осторожны. Все уцелевшие подземоходы нуждаются в капитальном ремонте и могут выйти из строя в любой момент.
– Они мне не понадобятся.
Мальгин изменил физическое состояние организма, превращаясь в сгусток «тонкоматериальных» полей, и вылетел за пределы станции, растянулся в луч невидимого света, достигая пятикилометровой сферы, внутри которой обитал последний из маатан.
Эту сферу создавали орилоуны, причем очень давно, сотни тысяч лет назад, для неизвестных целей. То есть эти цели были им, естественно, понятны и необходимы, однако люди, изучавшие сферу десятки лет, так и не поняли, для чего она предназначалась. Наличие же внутри сферы маатанина только добавляло интриги в существующий порядок вещей. Да и обнаружен он был далеко не сразу, потому что сфера оказалась не доступной ни одному из существующих методов просвечивания материальных объектов. Ни гамма-локаторы, ни нейтринные прожекторы, ни гравитационные телескопы не смогли проникнуть под оболочку сферы и определить ее структуру. Лишь созданный в середине двадцать четвертого века торсионный детектор позволил ученым заглянуть внутрь таинственной сферы и обнаружить там маатанина.
Сама же сфера представляла собой реализацию сложнейшей фрактальной конфигурации – «формулы Калаби-Яу», которую чаще называли «диссипативной матрешкой». Ее структура напоминала пену, шарики-«матрешки» которой пронизывали друг друга, создавая удивительно гармоничный ансамбль самоподобий. А в центре сферы, в одной из пустот, торчал черный человек – многогорбая черная глыба двадцатиметрового диаметра, карикатурно напоминавшая человека, сидевшего в позе лотоса.
Мальгин уже однажды посещал обитель маатанина и даже беседовал с ним. Правда, язык общения с этим квазиживым существом, представлявшим собой по сути аккумулятор энергии и коллектор информации, настолько отличался от человеческого, что понять речь маатанина было трудно даже таким мощным интеллектам, как Клим.
«Привет, Древний, – сказал Мальгин, зависая над «головой» черной глыбы. – Как поживаешь?»
По гладким вздутиям тела маатанина пробежала волна кристаллической сыпи. Где-то внутри него проскочила электрическая искра, оживив некие «думающие» контуры. В голове Мальгина (точнее, в сфере сознания) родились шуршащие, как сухие стебли тростника, странные «звуки» и бесформенные видения. Сложились в образы, смысл которых можно было отразить искаженными словами земного языка: