– А как вы узнали, что он не один в своей комнате был?
– Разговаривал он с кем-то.
– С кем? – напрягся Федор.
– Не знаю, – протянула Анна.
– Подумайте получше, вспомните, – продолжал настаивать Федор, – может быть, этот голос вам напомнил кого-то?
Все было без толку. Анна искренне пыталась вспомнить, но было видно, что мысленные усилия эти ни к чему не приводили.
– Этот голос был мужским или женским? – предпринял последнюю попытку Басенков.
В глазах Анны нечто промелькнуло:
– Вроде бы как мужчина говорит, а временами баба, сама не пойму. Только сейчас вспомнила, что подивилась тогда. Голос то низкий, а вот хоть что делай, а только кажется мне, что баба говорила.
– Баба, – несколько растерянно повторил вслед за ней подьячий. Женщина в его схему как раз и не укладывалась.
– Баба, и странно так, да только почудилось мне тогда, что женщина эта мне знакома, только специально голос меняет. – Анна казалась все более уверенной.
– Подождите-ка. – Совершенно неожиданно Федор приложил палец ко рту, встал и одним резким движением открыл дверь. В комнату, чуть не упав от неожиданности, ввалилась племянница Шацких, Арина. Впрочем, молодая девушка не только не смутилась, но даже, похоже, находилась в самом боевом настроении. Посмотрев на блистающие гневом зеленые глаза, воинственно выставленный остренький подбородок и задранный кверху усыпанный конопушками нос Арины, Федор понял, что взывать к совести девушки бесполезно. Поэтому только коротко спросил:
– Ну что, милая, узнали все, что хотели?
На этот раз ему удалось-таки выбить девушку из колеи. Арина захлопала пушистыми ресницами, сглотнула ставшую внезапно вязкой слюну и кивнула вместо ответа.
– Вы так часто под дверьми в нужном месте и в нужный момент оказываетесь? Или только ради меня? – продолжил допрос Федор.
– Нет, только когда требуется. Не хочу, чтобы змея эта на Настю напраслину возводила! – демонстративно повернулась спиной к Анне пришедшая в себя задира.
– Вот только сплю и вижу, как Настьке навредить! – возмутилась младшая дочь.
– Вот только спишь и видишь! – подтвердила племянница Шацких. – А кто уговаривал дяденьку Настю в монастырь спровадить?! Я тебя насквозь вижу, ехидна! – Зеленые глаза Арины блистали огнем, и вся она, казалось, была готова к атаке.
– Речь совершенно о Насте не шла, – примирительно проговорил Федор.
Арина обернулась, и улыбка осветила ее лицо.
– Правда, дяденька?
– Да и не дяденька я вовсе, – сам не зная почему, ляпнул Федор. Если раньше ему всегда хотелось выглядеть старше и степеннее, то сейчас, в присутствии Арины, расхотелось начисто.
– И на самом деле вы молодой такой! Все на Москве говорят, что такой молодой, и уже подьячий! – вырвалось у Арины.
– И это тебе известно? – с любопытством взглянул на Арину Федор.
– Конечно, – произнесла она и снова улыбнулась.
– Тогда, может, и со мной своими знаниями поделишься?
– Да вряд ли мне известно то, что вам неведомо.
– А это мне решать… – начал было Федор, и внезапно ему очень захотелось продолжить разговор с Ариной, только не здесь и не сейчас. Следовало лишь поразмыслить, каким образом расспросить боярышню поподробнее, причем в нужном месте и в нужный момент.
Анна с недоумением наблюдала за ними. Совершенно смутившись, Федор, боясь, что окончательно потеряет лицо, быстро завершил беседу и выпроводил девушек за порог. Оставшись один, он глубоко вздохнул. Что это на него вдруг нашло? Перед глазами стояли зеленые с золотыми искорками глаза Арины. Он яростно замотал головой. Вот бес попутал! Только креститься и отгонять беса не хотелось. Да и какой это бес, просто неожиданно понравившаяся ему девушка. Федор умел быть честным с самим собой. Да и в противном случае грош ему цена, не зная себя, в других не разберешься. А подьячий Басенков очень хорошо умел разбираться в других людях.
Кое-как приведя чувства в порядок, он приказал пригласить Толоконникова. Тот не заставил себя ждать, словно специально находился неподалеку. Приказчик неторопливо прошел в светлицу и сел напротив. Федор внимательно рассматривал вошедшего: его длинное лицо, умный и цепкий взгляд, узкие плечи и неожиданно большие руки.
«Что этот человек делает на службе у Шацкого?» – задал себе вопрос Федор. И ответа найти не смог. Проследив взглядом за его точными и четкими движениями, почему-то подумал, что если бы он захотел убрать Фрола, то вряд ли прибегнул бы к помощи яда.
Держался управляющий уверенно, но за внешним хладнокровием скрывалось нечто другое. Сидящий перед ним мужчина явно нервничал.
– В каких отношениях вы были с покойным Фролом? Знали ли вы его раньше? – начал Федор издалека.
– Фрол не в первый раз к боярину заходил. Обычно по два-три раза в год бывал, – резонно ответил управляющий.
– Нет, я хотел бы знать, встречали ли вы его до вашей службы у боярина? – задал подьячий следующий вопрос.
– Нет, не думаю, – покачал головой Толоконников. И по тому, как Никифор Щавеевич облегченно выдохнул, Федор понял, что попал пальцем в небо.
– Уверены?
– А чего мне сомневаться, – пожал плечами Толоконников, с иронией наблюдая за подьячим.
– Хорошо, допустим, тогда, значит, причину вашего спора с Капищевым надо искать в настоящем, – сбил спесь с собеседника Федор и не без удовольствия отметил, что тот снова занервничал.
– Какого такого спора? – прикинулся непонимающим Толоконников.
– Который я собственными глазами наблюдал и о котором вся дворня говорит.
– А, вы об этом, – как можно спокойней ответил управляющий имением, – хоть и говорят, что о покойных или хорошо или ничего, но, по правде сказать, Фролка на руку нечист был. Вот и приходилось мне к порядку его призывать.
– То есть несколько странные источники доходов Фрола можно объяснить воровством последнего? Тогда почему раньше за ним этого никто не замечал и боярин его как своего привечал?
Слово «доходы» он произнес как можно многозначительнее и на этот раз не ошибся. Управляющий вздохнул и вытер рукавом выступившие внезапно на лбу капельки пота.
– Жарко здесь, – пояснил он и сокрушенно добавил: – Надо бы топить поменьше, да боярыня мерзлявая. Столько дров переводим, еще лето можно сказать не кончилось, а уже топим.
– Вы поняли мой вопрос? – не дал ему уйти от ответа Федор.
– Фролка по малости воровал, да и какие это доходы, – презрительно махнул рукой Толоконников, – карман у Капищева всегда был дырявый. У такого пьянчужки и грош-то за душой редко водился.
– Не скажите, деньги у этого пьяницы и бабника, по вашему выражению, как раз завелись, коли он собирался купить дом с усадьбой в Олешинской слободе. И не самый последний дом…
– Дом!!! – По всему было видно, что Толоконников изумился на этот раз вполне искренне. Во всяком случае, сыграть вылезшие на лоб глаза и приоткрывшийся от удивления рот было трудно и бывалому актеру. Наконец сидящий перед Федором мужчина справился с собой и уверенно произнес: – Не бывать такому, чтобы у Фролки денег на усадьбу хватило! Кому, как не мне, знать… – начал было он и тут же испуганно прикрыл рот.
Федор вырвавшиеся нечаянно слова на заметку взял и ткнул Толоконникова носом в лежащий на столе свиток. Тот пробежал глазами купчую и развел руками, покачивая головой от удивления.
– Мне об этом ничего не ведомо, – наконец твердо и вполне искренне произнес он.
Толоконникова Федор отпустил достаточно быстро. Смысла держать его не было никакого. Федор мог только напугать его больше, чем надо. На сегодня, пожалуй, было достаточно.
От Шацких он возвращался в задумчивости. По дороге прокручивал утренние беседы в доме Шацких. Итак, первое, Анну из списка подозреваемых он мог вычеркнуть. Если та и спускалась в подклет и Палашкино ожерелье было куплено Фролу Егором Ромодановским в награду за молчание, то убивать бы она не стала. Да и тем более достать столь редкий яд молодым людям вряд ли было под силу. Гораздо проще было броситься в ноги родителям. Да и Шацкий, узнав об угрозе такого позора, сам бы поспешил выдать младшую дочку замуж.
Второе: у Фрола была неизвестная женщина, говорившая низким голосом. Хуже не придумаешь! Основная часть подозреваемых была мужчинами. Из женщин были только сестры Шацкие, Арина, Марфа Шацкая и Агафья. И низким голосом разговаривали только Анастасия и Агафья. Но Настин голос Анна вполне могла бы узнать, Агафьин тоже. Хотела ли она их прикрыть? Вряд ли. Тогда не было никакого смысла настаивать на том, что голос был женским и что она вроде бы его и знает и не знает. Анна ведь дурочкой не была.
Третье: следовало взять на заметку племянницу Шацких Арину и попробовать поговорить с прыткой девушкой по душам.
Когда Федор подумал про Арину, перед его глазами встало задорно задранное личико, и сердце екнуло. Он отогнал от себя эти мысли и вернулся к делу. И, наконец, четвертое: Фролу явно было известно нечто про Толоконникова, нечто неприятное. За это нечто Толоконников вынужден был платить, но… и в этом «но» была вся загвоздка… сумма или была не очень значительная, или еще не попала в руки Фрола. Удивление Толоконникова было искренним и неподдельным, в этом Федор был уверен.
В приказной избе он первым делом позвал к себе Фокина. У того глаза блестели от возбуждения. И новости дорогого стоили. Двое торговцев, Ванька Полба и Тимошка Туторев, видели английских купцов на постоялом дворе на Смоленской дороге с Фомой Снегиревым за день до смерти последнего. Фома был сильно пьян, плакал, кричал и обвинял Ричарда Лока в душегубстве.