И я увидел убийц и их сообщников, брошенных в некое узилище, полное злых гадов; те звери кусали их, извивающихся там в этой муке, и черви их облепили, как тучи мрака. А души убитых, стоя и наблюдая наказание убийц, говорили: «Боже, справедлив твой суд».
Первая колонна армии ан Танкрежа, словно серо-стальная гусеница, выползала из леса. Не было ни лишней суеты, ни чрезмерной осторожности, ни оживления. Солдаты Танкрежа спокойно и методично выполняли свою работу. Был разбит лагерь, выставлены патрули, начала работать кухня. До Уилара, стоявшего на башне замка, донесся запах дыма. «Они хорошо знают свою силу, — думал он, наблюдая, как из леса выходит вторая колонна. — Знают, что нам нечего им противопоставить… Впрочем, — пришла другая мысль, мы можем противопоставить им время… Мерхольг прав: долго осаждать замок они не смогут. Нужно кормить эту прорву людей и платить им жалованье… Запасов в замке хватит не меньше чем на год, водой мы обеспечены… Стены высокие, да еще и река… Если мы продержимся, рано или поздно ан Танкреж будет вынужден уйти. И тогда Мерхольг вернет себе свое».
Следующим днем ко рву подъехал всадник, к копью которого был прикреплен белый флаг. Сложив руки рупором, он закричал, предлагая от имени Арира ан Танкрежа и архиепископа Энсала Мерхольгу ан Сорвейту и его людям сложить оружие и сдаться без боя. Солдатам Мерхольга обещалось помилование, самому барону — справедливый суд.
— Пристрелите-ка этого крикуна… — приказал барон, послушав парламентера некоторое время.
Лучники так и поступили.
Обложив замок, нападающие не торопились начинать штурм. Когда наконец подтянулись обозы, в лагере закипела работа. Каждый день защитники замка наблюдали, как вокруг лагеря растут военные машины. Здесь были две боевые башни и пять катапульт. Закончив сборку, их выкатили на открытое пространство перед замком. Катапульты начали методично бомбить стены, деревянные башни были установлены, у самого края рва. Башни были высокими, куда выше, чем стены замка. Стрелки Мерхольга, беспрестанно обстреливавшие нападающих, теперь потеряли перед ними свое преимущество в высоте.
Осажденные также не сидели сложа руки. Под предводительством Мерхольга и Уилара было сделано несколько вылазок, в результате которых одна башня была сожжена, а вторая, хотя и не была уничтожена, сильно пострадала от огня. С катапультами осажденным повезло меньше — эти машины стояли на некотором расстоянии ото рва и охранялись не в пример лучше. Но когда неделю спустя обстрелом стен занялись еще две катапульты, их общее число не увеличилось — ровно столько машин за прошедшие дни осажденным удалось вывести из строя.
Прошла еще одна неделя. Из семидесяти солдат Мерхольга погибло около трети. Вылазок они больше не предпринимали — теперь рядом с катапультами, даже ночью, находилось не менее ста латников Танкрежа. Поврежденную башню починили, вместо сожженной — построили еще две.
Птицы приносили нерадостные известия. Из четырех вассалов Мерхольга трое подверглись нападению.
Замок одного из них уже был взят, двое других применяли ту же тактику, что и барон: имея гораздо меньше солдат, чем нападающие, они полагались на время и неприступность своих степ. Джейд ан Лок — единственный вассал Мерхольга, из-за отдаленности своих земель избежавший атаки Танкрежа — сейчас собирал войска и ждал только приказа своего сюзерена, чтобы выступить ему на помощь.
— Сколько у него людей? — спросил Уилар, услышав эти новости.
— Двадцать рыцарей, полторы сотни пехоты, столько же человек в ополчении… Будет еще больше. К нему присоединяются те мои люди, что были расквартированы по деревням и не успели вернуться в крепость до подхода Танкрежа.
— У Танкрежа, — напомнил Уилар, кивнув за стену, — только в этом лагере не менее ста рыцарей и семисот пехотинцев.
Мерхольг пожал плечами. Это он и так знал. Если Джей ан Лок осмелится прийти на помощь своему сюзерену, Танкреж его попросту раздавит… даже не снимая осады.
А катапульты продолжали бить по замку. Каждый день, от рассвета до заката. Скучная, монотонная работа. Но достаточно эффективная, если нападающие располагают временем и неограниченным количеством снарядов. Граф Танкреж располагал и тем и другим.
Поначалу казалось, что падающие на стены камни не могут причинить им никакого существенного вреда. Стены были толстыми и крепкими, рассчитанными на то, чтобы длительное время выдержать массированный обстрел… но это «длительное время» все длилось и длилось, катапульты (к концу третьей недели их стало девять — в распоряжении Танкрежа была целая команда инженеров) работали не переставая, и стены замка стали постепенно уступать. Нескольких людей убило камнями, по случайности упавшими во двор, были разрушены почти все зубцы и превращены в дыры весьма внушительных размеров почти все бойницы… С бессильной яростью Мерхольг ан Сорвейт смотрел, как на его глазах гибнет его собственный замок.
Спустя месяц солдаты барона перестали появляться на стенах — похожие на причудливую композицию из расколотых камней и вывороченных бревен, стены уже мало кого могли защитить. Барбакан и надвратные башенки пребывали не в лучшем состоянии. Солдаты размещались в двух боковых башнях — по боковым, необъятно толстым, никто не стрелял, справедливо полагая, что для их разрушения потребуется не месяц, а, как минимум, год.
Летящие с запада птицы принесли барону Мерхольгу две вести — хорошую и дурную. Пала цитадель еще одного из его вассалов. Джей ан Лок вступил в сражение с отрядом, продвигавшимся к его собственным владениям, выиграл битву и сумел отогнать войска ан Танкрежа от замка последнего из четырех вассалов барона Мерхольга.
— …Завтра, — сказал Уилар, глядя на лагерь с верхней площадки донжона. — Завтра или послезавтра.
Мерхольг оскалился.
— Здесь быстрое течение. А у них всего несколько плотов. Через стены, хоть и наполовину разрушенные, так просто не перебраться. Пока они будут топтаться внизу, мы их перестреляем.
Уилар покачал головой.
— Они что-нибудь придумают.
В ответ из горла барона Мерхольга ан Сорвейта раздалось глухое рычание.
На следующий день, на полосе земли между рвом и притихшими катапультами, выстроилось не менее двух третей войска Арира ан Танкрежа. Тяжеловооруженные рыцари спешились.
— И что теперь?.. — тихо произнес барон. Солдаты Танкрежа подошли к самому краю рва.
Лучники Мерхольга усилили огонь, но почти без толку — шедшие в первых рядах пехотинцы тащили перед собой высокие деревянные щиты.
Уилар и Мерхольг напряженно вглядывались в то, что происходило на противоположной стороне рва.
Внезапно две деревянные башни, возведенные осаждающими, пришли в движение. Подползли вплотную к воде…
— Чего они хотят этим добиться?.. — пробормотал барон. Глаза Уилара внезапно расширились. Он понял.
Деревянные башни, установленные прямо напротив полуразрушенных стен, накренились и стали падать вперед.
От двойного удара, казалось, содрогнулся весь замок. Передвижные крепости были сделаны на совесть — достаточно крепкие, чтобы не развалиться от падения, снабженные рядом деревянных кольев, увеличивающих почти вдвое ширину фронтальной части — для того чтобы не перевернуться от удара. Одна башня, впрочем, упала неровно и почти сразу же, чиркнув верхушкой по камням, соскользнула прямиком в ров; зато вторая легла ровнехонько, образовав почти идеальный многотонный мост между пятьюстами солдатами ан Танкрежа и сорока пятью солдатами Мерхольга ан Сорвейта…
— За мной!.. — заорал барон. Прыгая по остаткам изломанной стены, защитники бросились занимать «горловину» нового моста.
Люди Мерхольга успели сделать это раньше, чем нападающие перебрались через ров. Вспыхнул бой. Сверху, с вершины северной башни замка, прицельно били лучники барона.
Хотя у Танкрежа было в десять раз больше людей, чем у барона, для того чтобы защищать «мост», было достаточно всего трех-четырех человек, которых при необходимости могли сменить стоявшие за их спинами товарищи. Серая волна пехотинцев, двигавшаяся внутри упавшей башни, докатилась до самой горловины и… остановилась. Звенело оружие, скрежетали сталкивающиеся в ближнем бою щиты. Появились первые убитые и раненые. Трупы, мешавшие бойцам, оттаскивали назад. На деревянной стене башни, превратившейся после падения в пол под ногами сражающихся, уже через несколько минут стало скользко от крови.
Защитники замка, ведомые в бой самим бароном, не отступали, но и солдаты Танкрежа не ослабляли натиска. Спустя час, когда барон вырвался во двор, чтобы ненадолго передохнуть, и стянул с головы кольчужный капюшон, его вид был ужасен. Рыжие волосы от пота слиплись в комки, нагрудник был измят и пробит в нескольких местах, щит полностью изрублен, тяжелая секира напоминала мясницкий нож после очень долгой работы. Также кольчуга, нагрудник и даже лицо барона были измазаны в крови — преимущественно в чужой.
Тяжело дыша, Мерхольг подошел к колодцу посреди двора и стал жадно пить — прямо из ведра. Дождавшись, когда он напьется, Уилар сказал:
— Надо заставить их отступить.
Барон со злобой взглянул на него — по-прежнему подтянутого и чистого, еще не участвовавшего в сражении. Прохрипел:
— Пойди и заставь!..
— Я так и сделаю. Надо подрубить башню. Не у стены, а подальше, ближе к середине.
Мерхольг прищурился.
— Они не отступят…
— Боевыми топорами рубить дерево станет только дурак, — не обращая внимания на слова барона, продолжил Уилар. — Найди что-нибудь более подходящее. Возьмите пилы, в конце концов. И еще… Когда я крикну: «Сейчас», прикажи своим людям отступить. Иначе они пострадают.
Уилар направился к покоящемуся на обломках стены деревянному сооружению.
Внутри по-прежнему шел бой. Было душно, пахло потом и кровью. Лучники Мерхольга продолжали обстреливать нападающих. Кто-то пытался поджечь упавшую башню — безрезультатная попытка, как и все предыдущие, когда она стояла вертикально на другой стороне рва: мокрое дерево и воловьи шкуры сводили на нет все усилия осажденных. Уилар протиснулся через ряды воинов барона, встал за спинами сражающихся и стал ждать. Ждать пришлось недолго. Через несколько секунд один из тех, кто сражался в первом ряду, получив тяжелую рану, упал на одно колено. Уилар оттолкнул раненого и занял его место. Черный по