Лео только выругался, Себ громко выдохнул — состояние тела было отвратительным для умершего всего лишь вчера. И на воду эти изменения не спишешь.
Одли проверил эфирные каналы, прикасаясь к шее погибшего:
— Каналы выжжены. Не встанет. Так что, парни, за руки, за ноги — потащили эту падаль прочь, пока Брок еще держит воду.
Под ногами уже просачивались робкие струйки, показывавшие, что Броку становится все сложнее удерживать эфирную плотину.
Поднявшись на высокий берег, ругаясь и морщась от запашка, парни неаккуратно бросили тело карфианина на землю. Одли собирался скомандовать Броку, чтобы тот отпускал воду, как мертвое тело внезапно вскочило на ноги в резвом прыжке и буквально вгрызлось в шею Одли.
Себ вскрикнул, плетя эфир, а Лео рванул на труп в попытке оттащить его от Одли.
Брок, стоя на середине еще пустого русла Петлянки, отвлекся на миг из-за криков парней, и эфир не простил слабости. Вода прорвала эфирный заслон, увлекая, таща за собой, обивая о камни и стены, ударяя о дно, цепляя и разрывая куртку и брюки вместе с кожей, проникая в легкие, утопляя и заставляя бороться за каждый глоток в оказавшемся слишком длинным тоннеле.
Захлебывающегося, выхаркивающего воду вместе с легкими, дрожащего от холода и боли Брока вытащил на берег Лео, не дав утянуть его в океан, посадил на какой-то камень, помог согреться магией. Вики где-то далеко перепугалась — запустила целительские плетения.
Брок еле прохрипел:
— Одли…?
Лео понял его:
— Жив. Надкушен, но жив.
Брок поднял на Лео глаза:
— Твою же мать… Как вы вообще пропустили, что тащите нежить?!
Лео возмутился:
— Мы проверили — мы тащили труп! Поверь — все эфирные каналы в нем были выжжены. Там нечему было восставать — тебе ли не знать: выжженные каналы не заполнить эфиром.
— Но труп все же встал! — возразил Брок, поднимаясь с обжигающего холодом камня. Правда, для этого ему пришлось опереться на руку Лео — ноги подрагивали, а легкие еще отчаянно хотели отдохнуть. Еще пара таких приключений, и он точно сляжет рядом с Викторией.
— Ты видел состояние трупа?
— Не особо, — признался Брок. — Я в плохом состоянии — сил отвлекаться не было. А что?
Лео, направляясь по песку к лестнице, ведущей на набережную, передернул плечами:
— Там… Короче, вода вымыла почти весь скальп, глаза и полчелюсти.
— Чего?! — не сдержал возгласа удивления Брок. — За одну ночь? Тут несильно и быстрое течение, чтобы так повредить свеженький труп.
— Значит, — сосредоточенно сказал Лео, — труп был несвежий.
— Хочешь сказать, я зря прокатился в тоннеле? Эта не тот карфианин, которого мы ищем?
Лео повторно вздохнул:
— Проблема в том, Брок, что это именно тот карфианин — след ни с чем не перепутаешь. А еще на нем, на груди, была хорошая такая отметина — Вик его хорошо вчера приложила твоим… — парень быстро поправился: — Своим эфиром. Это тот карфианин, Брок, чем угодно клянусь. И хотел бы я знать, как он вчера выглядел живее всех живых со слов Себа. И как пытался сбежать с выжженными эфирными каналами.
— Черный ритуал, это черный-пречерный ритуал.
— Да мы поняли, Брок. — Лео принялся медленно подниматься по лестнице, подстраиваясь под Брока, растерявшего на ветру все силы.
— В смысле черный — карфианский, — пояснил Брок.
— Ты о таком слышал?
— Если бы… — махнул свободной рукой Брок. — Я лишь знаю, что их подходы кардинально отличаются от наших.
— Хреново, — признался Лео.
— Очень.
Лео посмотрел на Брока и уловил знакомый блеск в глазах и привычную хищную улыбку на лице:
— Возьмем же?
— Обязательно. — Нога Брока подвернулась на ступеньке, и он упал бы, не удержи его Лео. — Вот только отлежусь пару дней, и займемся. Кажется, это приключение — последнее для меня в этом году… Хватит.
На парапете набережной сидел, терпеливо ожидая Брока и Лео, окровавленный Одли — Себ замотал ему шею своим шарфом. Одли просипел:
— Небывало дело — рыжего впервые загнал в кровать труп. Обычно они тебя оттуда выгоняют. До сих пор помню, как Брок седьмицу тихарился от одной своей неудавшейся любви — та не смогла простить, что он рванул на вызов прямо из постели в разгар…
Брок его оборвал:
— Скажешь тоже…
Одли сделал круглые, большие глаза:
— Так ты просто так перед ней голым задом тогда светил, когда я приехал тебя забирать?! Да ты извращенец, рыжий!
Брок лишь привычно выдавил из себя:
— Ммм?
Одли, кривясь от боли, напомнил:
— Не мычи.
— Пошли тело осматривать?
Одли развел руками в сторону:
— А тела нет.
— Как нет?
— Лео испугался.
Все знали, что, когда Лео пугается, наступает мрак — никогда нельзя предугадать, какую ступень владения эфиром он в себе пробудит. Лео был хаотиком: как кузнечик, он прыгал с ранга на ранг, забывая, что так вообще-то нельзя. Непринято. Невозможно, что точнее.
Констебль-верзила, выше Брока на голову, потупился под его удивленным взглядом:
— Я его испепелил. А что я еще должен был делать, когда эта тварь принялась жевать шею Вина?! Пожелать приятного аппетита?
— Это было бы лучшим вариантом, — пробормотал Брок. — Вина было бы жаль, но хоть тело было бы.
— Спасибо, друг! — проворчал Одли. — Я всегда знал, что ты неровно дышишь ко мне!
— Короче…
Одли сам резюмировал:
— Ни тела, ни зацепок. Парикмахеров, постижеров, пуппенмахеров…
— Каких махеров? — не понял Лео. Одли поднял глаза к небу, потом перевел их на Лео:
— Кукольников. Тех, кто изготавливает кукол — парики им делают из человеческих волос. У нас осталась всего одна зацепка — отстриженная коса Вики. Волосы нужны парикмахерам, изготовителям париков и кукольникам. Я предупрежу их, что их ждет, если они не сообщат в полицию о предложении купить женскую косу белого цвета. Что-то еще, Брок?
Тот пожал плечами:
— Больше пока в голову ничего не приходит.
Одли встал:
— Значит, будем работать с тем, что есть.
Глава 10 Угроза танца на веревке
У особняка паромобиль с Вик с Эваном уже встречали по всем правилам Тальмы — справа от дверей стоял мрачный Чарльз и очень сонный после ночного дежурства в госпитале Николас, Полин и её няня, слева выстроилась прислуга в уже дневных черных одеждах. Холодный ветер трепал длинные белоснежные передники у девушек и пытался сорвать наколки с их строгих причесок. Вик с удивлением заметила, что теперь у них два лакея, две похожих друг на друга, как сестры, горничных и, судя по возрасту, экономка — повариху бы не заставили встречать хозяев, не положено по рангу. То ли приехавший из Олфинбурга дворецкий Поттер, стоявший в левом ряду первым, привез с собой новых слуг, то ли Чарльз — с брата станется, он всегда привык все решать сам, не полагаясь ни на кого.
Эван сжал руку Вик:
— Чарльз приехал — я не ожидал, что он захватит с собой новых слуг… Я ему вчера поздно вечером телефонировал — сообщал, что с тобой все будет хорошо. Сказал, что обошлось…
Вик качнула головой — непривычно короткие волосы, чуть ниже уха, налетели на лицо:
— Наверное, решил, что так будет лучше.
Эван осторожно поправил белоснежные пряди, заправляя их Вик за уши:
— Ты такая красивая, солнышко.
Вик стремительно покраснела: короткие волосы — признак опустившихся женщин из трудовых домов.
— Тебе очень идет, — Эван поцеловал её в висок. — Не переживай…
Паромобиль плавно остановился перед дверьми особняка. Вик перевела взгляд с мужа на брата: что ожидать от Чарльза, она не знала.
— Он очень тебя любит, солнышко. — Эван снова принялся её успокаивать. — Он хочет что-то тебе сообщить. Сказал, что это очень важно.
— Значит, поговорим…
Эван поцеловал её в запястье:
— Подожди чуть-чуть, я выйду и возьму тебя на руки…
Вик кивнула — прооперированную ногу она до сих пор почти не ощущала ниже колена, словно там было что-то чужое. Хорошо хоть не болело почти — Брок за этим следил. Кстати, Брока среди встречающих не было, и Вик не чувствовала, где он — мужчина привычно был закрыт от неё.
Лакей Джон еще не успел открыть дверь паромобиля для Вик, как Чарльз уже подошел и, опережая Эвана, подхватил её на руки, крепко прижимая к себе, как когда-то в детстве:
— Добрый день, Хвостик… — голос был хриплый, простуженный или напуганный, что тоже может быть — если бы что-то подобное случилось с Чарли, Вик бы тоже боялась — за его жизнь, за его здоровье.
— Добрый день, Чарли… — она обняла его руками за шею, — прости, не хотела тебя пугать.
— Не напугала, — справился с эмоциями Чарльз. Он для вида прокашлялся и понес её в дом, игнорируя Эвана: — тебе надо быть осторожнее, Хвостик. Все может оказаться не тем, чем кажется.
Новый лакей широко открыл двери перед ними. Вик попросила брата:
— Чарльз… Пожалуйста, в дневную гостиную — там поговорим…
Но Чарльз сам всегда знал, как нужно поступать — он понес Вик через холл к лестнице на второй этаж:
— Тебе надо отдыхать! Тебе надо спать и набираться сил. Тебе положено три дня покоя, а потом еще луну не выходить из дома.
Вик выть хотелось от рекомендаций, которые дала адера Вифания, но ничего не поделаешь. Хорошо, что Эван понятливый — он попытался вмешаться под её просящим взглядом, но Чарльз обернулся на него, обрывая предложение проследовать в гостиную:
— Мне нужно поговорить с сестрой наедине. Надеюсь, это понятно?
Эван мрачно прищурился и кивнул:
— Как скажешь, Чарльз. Я буду ждать тебя в кабинете.
— Хорошо! — отозвался Чарльз. Только Вик понимала — ничего хорошего уже точно нет. Слишком серьезен брат. Слишком напряжен Эван.
Одна из горничных безмолвной тенью пошла за Вик и Чарльзом. Ей было не больше двадцати лет. Обычная для горничной внешность: светлые волосы, голубые глаза, бледная кожа. Непривычными были слишком высокий рост и широкие плечи, словно до службы горничной она занималась чем-то иным. Например, службой в «Ангелах мщения».