Вик засунула тяжелый, пропахший смазкой револьвер под подушку — не потому, что хотела, чтобы Эван его не видел и не знал о нем, а потому что… Она горько рассмеялась — она хотела, чтобы он его не видел. Она не хотела, чтобы между ними возникла стена недоверия из-за Чарльза. Брат неправ. Он ошибается. Он блестящий аналитик, но и он способен ошибочно сложить данные. Уж это Вик знала, как никто иной — бедняга Жан Ришар чуть не был объявлен вернийским шпионом благодаря её ошибочным умозаключениям.
Кажется, Эван что-то понял — он застыл на пороге спальни, не проходя дальше. Болезненное ощущение возврата к прежнему недоверию между ними кольнуло Вик. Снова, как раньше, когда она считала, что он её ненавидит, а он думал, что лишний в её жизни. Это не должно повториться.
— Питбуль под подушкой. — сказала она просто. — Горничная принесла, а я не могу из-за этой дурацкой ноги двигаться и убрать его куда-то еще… Кстати, я его разрядила.
Эван без слов прошел в спальню.
Сел в кресло, пристально глядя в глаза Вик. Комната тут же прогрелась — запахло гарью. Видимо, Чарльз не стеснялся в словах.
— Я никогда не хотел тебя убить.
— Я знаю… — кивнула она.
— Даже в мыслях не было.
— Я знаю. — она вспомнила, как сама высказывала свои претензии Эвану, и он терпел, выслушивая ее. Пусть выговорится — она не обидится.
Он твердо сказал:
— И твои деньги мне не нужны — завтра же напишу отказ от них. Все, до последней летты, так и лежат на нашем счету — я не трогал их и не трону.
— Эван… Я знаю! Это все Чарльз. Он ошибся.
Эван расслабился — это было заметно: чуть опустились плечи, перестали сжиматься пальцы, улыбка стала не такой горькой.
— Я люблю тебя, солнышко. Я не представляю жизни без тебя. И прости меня — я не понимаю, что случилось с Чарльзом. Только будь готова… Если ты, действительно, доверяешь мне… Будь готова покинуть этот дом в любой момент — мне не хватит сбережений, чтобы купить что-то подобное, но, клянусь, без крыши над головой ты не останешься…
— Эван… Чарльз поймет, что ошибался. Он все поймет. Просто сейчас он чуть-чуть свернул не туда в своих размышлениях.
Эван потер пальцем висок:
— Кто-то же ему внушил эту мысль…
Вик вздохнула:
— А давай забудем о нем, прошу? Он уехал. Он далеко. Есть ты и я, есть наше доверие. И есть проклятый чернокнижник, которого надо найти. Этого более чем достаточно пока. И… Архив, да?
Эван согласился:
— Да, в архиве много работы, тут ты права — я надолго в нем пропаду.
— Ты? — Вик не сдержала смешок: — Я думала, туда отправлюсь я.
— Ты же терпеть не можешь архивы, — напомнил Эван.
— Но из-за ноги… Я не смогу патрулировать улицы. Ты меня сделаешь телефонной нериссой? Да я на всех телефонирующих злиться буду!
— Я думал, ты займешься знакомством с отделами и служащими в них, пока не сможешь вернуться к патрулированию. Думал, что тебе будет проще влиться в коллектив и присмотреться к каждому, чем мне.
— О… — такого она не ожидала. — Я люблю тебя, Эван.
Он грустно улыбнулся — кажется, она впервые сказала это ему, во всяком случае впервые прямо глядя в глаза.
Глава 11 Капля ума
Себ собрался вместе с Одли в дежурную больницу — надо было обработать сержу раны.
— Надеюсь, что эта зараза незаразна, — пробурчал Одли, вызывая смешки у парней.
— Оксюморон, — прошептал себе под нос Брок.
Одли сурово высказал:
— Не ругайся, рыжий. И ползи уже домой — с тебя тоже хватит подвигов. Ты обещал зарыться в постель и забыть о приключениях до Нового года.
Себастьян не удержался и напомнил всем:
— К несчастью, он уже завтра.
Одли потер разболевшуюся шею:
— Значит, у меня еще есть время отдохнуть — солнцестояние завтра в десять утра. И не смотри на меня так, Брок. Я в тебя верю — уже завтра ты насобираешь новых нерисс, неприятностей и драконов, и дай Боги, чтобы они тебя в этот раз не довели до виселицы. Все, пока парни. — Он махнул на прощение рукой и направился в сторону ветки паровика. Себ зашагал рядом. На ходу Одли обернулся: — Чуть не забыл: хорошо провести день Явления!
Лео отозвался за себя и за Брока — он крикнул, перекрывая гул толпы:
— И вам!
Брок проводил взглядом друзей, исчезающих среди прогуливающихся по набережной — пятьсот лет вольной жизни за пару дней не перечеркнешь: люди привычно продолжали веселиться в канун, как каждый год до этого. Мало кто еще осознал, что Тальма пришла, и пришла навсегда.
Брок посмотрел на застывшего рядом Лео:
— И тебе хорошего кануна и Явления.
Тот улыбнулся:
— Рано прощаться — я тебя провожу до дома.
— Чтобы не промахнулся мимо кровати?
— Чтобы вообще до неё добрался. Без обид, Брок, но ты хреново выглядишь.
— Просто год такой выдался. — Он потер лоб и качнул головой в бок: — Пошли, что ли… Скоро темнеть будет…
Брок все же отдавал в себе отчет, что даже с заемными силами Виктории, он сокрушительно слаб. Именно поэтому он не отказался от помощи друга, а не потому, что понимал — в охоте, которую открыли нападением на Вик, он следующий. Хорошо, что остальные парни не такие догадливые. Даже до Одли не дошло. Пока. Пока не дошло.
Лео хмуро пошел рядом, явно с трудом сдерживая шаг — Брок отчаянно хромал и ничего с этим поделать не мог. Горло душил кашель. Подсушенная магией одежда стала жесткой от застывшей грязи, кожа чесалась, ботинки натирали. Вик где-то далеко тоже не радовалась жизни, отчего в и так грустный канун хотелось выть и лезть за стену.
— Хорошо, что год заканчивается, — тихо сказал Лео, словно почуял настрой Брока. Хотя с этим парнем всегда надо держать ухо востро: хаотики — они такие, непредсказуемые. Может, и впрямь, настроение считать, хотя сейчас он на напуганного не походил, скорее на озадаченного.
— Хорошо, — согласился Брок.
— Как племяшу подарок? Пришелся по душе?
Брок пожал плечами:
— Не знаю. Кузина не писала. Или писала, да на старый адрес — я туда еще не выбрался. Не до того пока…
— И как им Ондур?
— Везде люди живут, — отозвался Брок. Лео бросил на него косой взгляд и промолчал: соотнес внезапный для всех переезд кузины Брока и его предательство. Брок предпочел поменять тему: — Лео… А с чего решили, что коса Виктории может где-то появиться?
— Так не нашли её. При карфианине её не было. В тоннеле не было. Может, водой унесло, а может, перепрятал где — сам знаешь, в порту полным-полно укромных мест. В любом случае, лучше предусмотреть все, чем потом кусать локти.
— Это точно, — подтвердил Брок — он на этом и погорел в катакомбах. Не предусмотрел все.
Лео, сворачивая с набережной в узкую улочку, ведущую прочь от океана и натужно веселящейся толпы, спросил:
— Рыжий…
— Я уже не рыжий, — поправил его Брок.
— Ну, седым вроде некрасиво звать. Может, еще обрастешь после силового шторма… Ты мне вот что скажи… — Лео замолчал, собираясь с мыслями — его все детство тупицей звали, дразнили и в школе, и в семье, еще и презирали за неприкрытую бедность. Он до сих пор считал себя недалеким, только Брок таких в свою команду не брал — жаль, не успел за время службы подобрать к Лео ключик и убедить, что он светлая голова.
— Ммм?
Лео фыркнул:
— Опять мычишь… Коровой станешь.
— Быком. — поправил его Брок. — И ты что хотел спросить?
— Да я все гадаю — чего в тебе и в Вик особенного?
— Ммм… Да как тебе сказать…
Лео даже посмотрел на него:
— Ну вот, опять мычишь. Я, конечно, идиот, соображаю туго, но одно понимаю: Вик была в форме. Её бы не тронули — побоялись бы. Значит, что-то было в Вик такого, что нельзя не тронуть. Гогглы, часы и фиксатор не забрали — значит, дело не в деньгах. Тогда у Вик одно на виду — её волосы. Её белые волосы, как признак перенесенного силового шторма, который, по словам Вик, перенес и ты. И как бы это был не один и тот же силовой шторм. Отсюда вопрос, рыжий… Что такого в костях или тканях перенесших силовой шторм? Что такого изменилось в тебе, что ты резко возрос в цене у местной карфианской общины?
— Сам бы хотел знать, Лео. Ты умный парень…
— Скажешь тоже… Я дуболом и тупица.
— Не надо о себе так, Лео.
— У меня нет образования…
Брок вздохнул:
— Образование и ум, поверь, никак не связаны. Можно быть чрезвычайно начитанным и образованным тупицей. Вспомни хотя бы вчерашних леров…
Лео нахмурился:
— Не уводи разговор в сторону…
Брок качнул головой и тут же пожалел об этом — она взорвалась болью, молнией сверкнувшей за глазами.
— Я не увожу разговор в сторону. Я просто не знаю. Нужно переговорить с кое-кем, кто лучше в таком разбирается. С тем же адером Дрейком — он сам перенес силовой шторм.
— Опачки… — вздрогнул Лео. — А он год как у нас, а то и больше. И его…
Брок подхватил его мысль:
— …и его до сих пор не разобрали на части. Значит, важны лишь женщины, или ингредиенты закончились только-только. Или мы идем по ложному следу, — он потер вспотевший лоб — купание в ледяной воде ему может сильно аукнуться.
— М-да… — Лео втянул голову в плечи — подул холодный ветер, бросивший в лицо пригоршню колкого, мелкого снега. — Слушай… А ты про Вик что-нибудь знаешь?
Брок прищурился:
— Что именно?
Лео дернул плечом:
— Ну… Понимаешь… Она маг. Она же вот-вот ведьмой станет, а комиссару плевать, вроде бы. Нехорошо. Вот совсем как-то нехорошо — она же его жена. Он её, что, со свету сжить хочет?
Брок подавился смешком, и Лео обиделся:
— Смейся, смейся, а я узнавал: приданое у неры Виктории Ренар огромное. Такую жену с точки зрения леров и сжить со свету милое дело. А потом жениться на ровне — подходящей правильной лере.
Брок напомнил:
— Эван отказался от рода. Он теперь нер.
Лео упрямо возразил:
— Он комиссар — такая должность нерам не достается.
Брок пояснил, засовывая руки в карманы — совсем замерз, а перчатки унесло водой: