Гилл рассмеялся:
— На самом деле это закон о разграничении уровней власти, но по сути — он ограничивает власть короля, причем сильно, переводя многие его обязанности на избирательные должности. Сейчас любая тень, брошенная на род Блеков, качнет весы в сторону короля. Фейн — его род последнее время многое себе позволял, соря деньгами налево и право. У короля на Фейнов большой зуб — они, подмяв по себя военную промышленность, зарезали многие его начинания в военной сфере, аргументируя нерентабельностью и прочим. Я — ондурский шпион, точнее меня им считают, в отличие от вашего Мюрая. Я оказался плохим аналитиком, основываясь на поддельной статистике. Как результат — мы оказались не готовы к войне, потому что по моему докладу война планировалась на суше, а не в воздухе. Чем провинился Шекли перед королем, я не знаю.
Вик замерла, пытаясь уложить новые знание по полочкам. Пока получалось плохо.
— Ненавижу политику…
— Вы не представляете, как её ненавижу я.
— Есть за что, — мрачно сказала Вик и замолчала надолго.
Гилл кашлянул, напоминая о себе:
— Я пойду, дойду до ординаторской — спрошу, чем могу помочь…
— Хорошо, — согласилась Вик, снова собираясь с мыслями.
В коридоре возник Брок — алым тревожным огнем он промчался, на ходу здороваясь с Гиллом, до Вик и присел перед ней на пол, заглядывая в глаза:
— Как ты, Вики?
Она улыбнулась ему:
— Жить буду. Эван..?
— Он знает, что с тобой все хорошо. Мне бы столько уверенности в тебе!
Глава 38 Закон есть закон
За заклеенными окнами госпиталя уже наступила ночь. Город старательно пытался заснуть и не повторить ошибки прошлой ночи с погромами. На улицах ходили усиленные вооруженные патрули, на площадях стояли военные посты. Наблюдательные вышки пожарных использовались не по назначению — с них следили не за городом, с них старательно осматривали небеса, ища присутствие чужих дирижаблей. Военная разведка настаивала, что атака будет на днях, если не сегодня, хоть штурм Маякового острова, запиравшего не только устье Ривеноук, но и морские пути на север, так и не состоялся. Город затихал, не зная об угрозе, а в госпитале жизнь кипела по-прежнему. Стонали раненые в палатах — запасы обезболивающих закончились, нового привоза не было, а маги, способные обезболивать, или вымотались, или были заняты на непрекращающихся операциях — поток раненых только-только начал спадать. Говорят, вечером в порт вошел корабль с ранеными и беженцами из Вернии. Носились по коридору сиделки, санитары и медсестры. Хлопали двери, откуда-то то и дело раздавался трещащий, противный звонок телефона. Сейчас как никогда Брок ощущал свою никчемность — он мог помогать спасать, но из-за чернокнижника все его знания были бесполезны. Если эфир тебе не подчиняется, то все целительские плетения безнадежны.
Брок внимательно осмотрел Вик с головы до ног, замечая и бледность, и повязку на правой руке, и испорченную блузку, и уже высохшие пятна крови на юбке. Вик тяжело пришлось, но как истинная тальмийская лера пусть не по рождению, но по воспитанию, она будет держаться и улыбаться до конца, чтобы не причинять неудобств и не быть обузой. Хотя некоторые леры считали хорошим тоном терять сознание в случае неприятностей, чтобы избегать их таким способом, но не Вик. Восхитительная молодая женщина! Заодно вспомнился… Вспомнилась Малыш. Если она, действительно, Клер, а не Клермон, то… Её выдержка потрясает. Брок относился к Малышу, как к мальчишке, требуя от него того же, что и от себя. Клер дробила породу наравне с ним, таскала на себе тяжелые мешки, собирала потенцит и потенцозем, раскочегаривала тяжелый парогрузовик… Небеса, если она хрупкая лера, то… Брок — полный идиот! Ему никогда не заслужить прощения за обращение с ней. Она работала наравне с ним, а если иногда и жаловалась на усталость, то Брок применял к ней обычный метод воспитания, отработанный еще на нем самом: он усиливал тренировки для повышения выносливости. И ни одной истерики, отказа выполнять задание или крика, что больше не может. Потрясающая лера, а он — идиот! И дважды идиот, если упустит, если его не простят… А ведь еще есть Грыз. Грыз, который, в отличие от него самого, явно догадался, кто такая Малыш. Зла не хватало! Уже на себя самого — днем-то он злился на Клер. Вот же тварь…
Брок снял с себя сюртук, накидывая его на плечи Вик:
— Мне нужно поговорить с адером Дрейком, а потом я провожу тебя домой.
Вик кивнула:
— Буду признательная. — её голос звучал устало и тихо. Стоны из ближайших палат его легко перекрывали. Хрупкая, стойкая лера, несущая мужской долг на своих плечах. Совсем как Клер… Мысли Брока стойко возвращались к Малышу, и с этим он ничего не мог поделать. — Дрейк сейчас в операционной, и я не уверена, что он выйдет.
— Хотя бы попробую, — отозвался Брок, подавая Вик бумажный пакет с документами: — покараулишь пока?
Она кивнула, и Брок, еще раз убедившись, что она в порядке, направился к операционной. Он тихо, чтобы не отвлекать хирургов и докторов, открыл дверь и заглянул внутрь: на нескольких столах сразу шли операции. Операция на отце Маркусе уже закончилась — хирург отошел в сторону, моясь и меняя окровавленный халат на новый, адер Дрейк, судя по движениям его рук, старательно отсекал потоки магии и времени, погружая тело инквизитора в стазис. Было видно, что на данный момент отцу Маркусу зашили поврежденные кровеносные сосуды, извлекли осколки и удалили размозжённые ткани и органы. Восстанавливать их функции и целостность кожи будут потом — если удачно извлекут из стазиса. Процент невыхода из стазиса до сих пор был большим — в него погружали только крайне тяжелых пациентов.
Брок кашлянул, привлекая к себе внимание:
— Адер…
Тот отвлекся от плетения стазиса:
— Да, нер Мюрай?
Злость Брока на адера уже прошла — сказалась долгая прогулка по ночному городу. Осталось только чувство разочарования — он спокойно сказал:
— Можно вас, адер, на пару слов?
— Конечно, — кивнул Дрейк — он откровенно плохо выглядел, и дело было не в его неряшливости, а в общей усталости, выражавшейся в новых морщинах, мешках под глазами, алых от раздражения склерах, щетине на щеках… — Чуть-чуть подождите — я почти закончил.
Брок прикрыл дверь, остро ощущая свою бесполезность — без владения эфиром он ничем помочь не мог. Стоило представить, что это, быть может, навсегда, то… Выть хотелось, как волку — его жизнь потеряла всякий смысл, он даже Вик теперь помогать не мог. И возвращение на службу теперь под большим вопросом — когда еще отец Маркус поправится. Впрочем, обеления своего имени он не заслужил — Брок понимал это. Он знал, что последует за предательством, и готов был к наказанию, ведь закон есть закон. Жаль, что мира ему добиться не удалось.
В ожидании адера, Брок принялся ходить по коридору, провожаемый тяжелым взглядом Вик — она беспокоилась о нем. Ей надо беспокоиться о себе и Эване, а она беспокоится о нем… Он заставил себя замереть у стены, чтобы не мешать спешащим медсестрам и сиделкам, сновавшим по коридору.
Дверь операционной хлопнула, и Брок резко развернулся — адер Дрейк в уже небелоснежной сутане направился к нему:
— Вы хотели поговорить… — он всмотрелся в Брока, потом его взгляд переместился на Вик. — Ничего не понимаю. Что случилось с вашим эфиром, нер Мюрай? И с эфиром Ви… Неры Ренар.
Брок развязал галстук и опустил ворот рубашки, разворачиваясь к адеру спиной. Вместо ответа он показал руну на своей шее.
— Позволите? — адер Дрейк дождался разрешения Брока и только тогда прикоснулся к коже. — Странно. Я почти ничего не чувствую. Словно пустота или что-то мертвое, запретное. Печать обычно не так откликается.
Вик встала со скамьи и подошла к ним:
— У меня тоже самое на шее — попали в плен к карфианам. Кажется, это какие-то их родовые техники.
— Надо же… — Адер Дрейк перевел взгляд на Викторию: — можно и у тебя… Вас посмотреть? В операционной я чувствовал поток эфира, уходящий к отцу Маркусу. Эфир был слабый, странный.
Брок, застегивая ворот рубашки, уточнил:
— Он словно прах разлетался в руках? — он еще помнил, как пытался дозваться до Вик, когда её похитил карфианин на набережной.
Адер Дрейк, не прикасаясь к коже Вик, осторожно вел пальцем над татуировкой на её шее:
— Хорошо сказано. Словно прах или что-то мертвое. — Он чуть-чуть поправил короткие волосы Вик, мешавшие осмотру: — надо же… Карфианская примитивопись. Никогда не думал, что увижу её на ком-то, тем более тут в Аквилите. И одевайся, Ви… — он чуть зарделся и поправился: — одевайтесь, нера Ренар.
Она, застегивая блузку, улыбнулась:
— Дрейк, тут все свои, можешь называть меня по имени. Значит, это не руна, да?
Адер подтверждающе кивнул:
— Не руна. Это примитивопись Карфы, она отличается наличием различных знаков типа волн, кругов, точек, нетипичных для рун.
— Ясно, — вздохнула Вик, — теперь хотя бы понятно, почему в книгах по рунам нам ничего не удалось найти.
Брок нахмурился:
— Адер Дрейк, вы разбираетесь в подобном? — Надежда, что все обойдется, затеплилась в его сердце. Впрочем, адер Дрейк её тут же разбил вдребезги:
— Нет, к сожалению. Могу лишь предположить, что примитив у вас на шее является аналогом печати. Вик правильно сказала, что это родовые техники Карфы, а это совсем не то, чем принято делиться.
Вик вздохнула:
— Значит, мы правильно все поняли с печатью. Знать бы еще, как её снять. Может, кого-то знаешь, кто изучает или хотя бы сталкивался с примитивописью?
— Нера Моро, — тут же вспомнил Дрейк, вызывая теперь уже два вздоха — Брок присоединился к Вик.
Брок пояснил, если адер Дрейк до сих пор не был в курсе:
— Неру Моро убили на днях. Возможно, как раз из-за знаний о Карфе. Сейчас пытаемся установить её последние встречи и контакты.
Дрейк предложил новые варианты:
— Еще в примитивописи могут хорошо разбираться секретарь неры Моро нер Марлоу и профессор нер Тома из университета Вольных наук. Больше никто в голову не приходит.