— Уже что-то, — хищно улыбнулся Брок — у него снова появился призрак надежды.
— Что-то еще? — спросил Дрейк.
Вик не удержалась и поинтересовалась:
— Марк… Отец Маркус. Как он? Что-то уже можно сказать о его состоянии, Дрейк?
— Я его погрузил в стазис. Как только наберется нужное количество крови для переливания, я его выведу из стазиса, а там… На все воля богов, Виктория. Больше ничего не могу сказать. Он потерял слишком много крови — чудо, что его довезли живым. И дважды будет чудо, если он выживет. Раны, что у него, заживать будут не одну луну. Что-то еще?
— А как состояние кера Смита? — вспомнил Брок.
Дрейк тут же ответил:
— После того, как утром нер комиссар телефонировал с рекомендациями по лечению Смита, его состояние из нестабильного крайне тяжелого перешло в стабильно крайне тяжелое. В его случае это дикий прогресс, дающий надежду на благоприятный исход. Я лично нанес Смиту основную печать и укрепляющую вторую на всякий случай. Вдобавок на него надели магблокиратор. Надеюсь, утечки эфира удалось остановить. Хоть абсолютно никто эти утечки не почувствовал, но я знаю: нер Ренар не тот, кто способен так шутить. Впрочем, как и в случае отца Маркуса, все очень сложно. В любом случае, даже если Смит выживет, его реабилитация займет не один год, а учитывая резко возросшее из-за войны количество ампутантов, ему придется тяжело, очень тяжело.
Брок ткнул себя пальцем в шею:
— Попробуйте и это. Раз вам знакома карфианская примитивопись. Чем боги не шутят. Вдруг поможет.
Вик тут же добавила:
— Лишним точно не будет.
Дрейк отказываться не стал:
— Попробую. Спасибо за совет. Хотелось бы вернуть керу Смиту здоровье, насколько это возможно. Что-то еще, неры?
Вик снова опередила Брока с вопросом:
— Дрейк, Эван передал тебе просьбу осмотреть в городском морге обнаруженные на Оленьем острове тела?
— Да, но, прости, пока никак.
— Нам это важно для расследования, без подтверждения или опровержения того, что женщины были эфирницами, мы не можем продолжать расследование. Пожалуйста, Дрейк…
Он серьезно посмотрел на Вик:
— Сейчас время живых, Вики. Мертвые могут подождать, живые в госпитале ждать не могут. Пока ни я, ни кто-то из докторов не может отвлечься на вашу просьбу — у нас не хватает магов для лечения. Я думал, что с обследованием в морге ты справишься сама — ты же занималась с адерой Вифанией.
— Увы, я пока без эфира. Да и знания в диагностике у меня крайне слабые — тонкости поражения головного мозга при потенцитовой интоксикации я не знаю.
— Я постараюсь вырваться из госпиталя, Вики, но не обещаю завтра. Может, если не будет новых поступлений раненых, послезавтра.
Вик мрачно кивнула — уже что-то:
— Да, конечно.
— Что-то еще, неры? — кажется, Дрейк куда-то спешил.
Брок хотел расспросить про Клер, но не знал, как это сделать более тактично. Он посмотрел на Вик, на адера Дрейка, на носки своих пропыленных ботинок, собираясь с мыслями, а Вик все поняла по-своему. Она грустно улыбнулась:
— Простите, неры, я отойду — надо предупредить лера Гилла, что я отправляюсь домой, да и новостей о Марке он тоже ждет. Вдобавок, я кое-что забыла…
— Вики… — Брок покраснел: — я не прогонял тебя…
Она легко прикоснулась к его холодным пальцам и пожала их:
— Я знаю. Но я, действительно, забыла кое-что спросить у лера Гилла. И за Марка он сильно волнуется. Они друзья. — она повернулась к Дрейку: — пока не забыла… Отцу Маркусу удалили язык в одном из черных ритуалов, он очень плохо говорит, особенно когда нет доступа к эфиру.
— Учту, — кивнул Дрейк.
— А еще Марк очень этого стыдится, и…
— Я сохраню это в секрете, Вик, я же духовное лицо. Учту, что общаться он может только при наличии эфира.
Вик старательно улыбнулась, не зная, поверил ли ей Дрейк, и удалось ли ей сохранить тайну Марка…
— Тогда, неры, я пойду…
Брок проводил её взглядом — от Вик у него секретов не было. Жаль, что она их отношения воспринимала иначе.
Дрейк кашлянул, напоминая о себе — наверное, он очень устал и нуждался в отдыхе, а Брок его тут отвлекал, так что он резко, словно бросаясь в ледяную Ривеноук, спросил:
— Адер Дрейк, вы же встречались в Вернии с лерой Клер де Лон?
— Да, я имел такую честь… — было видно, как адер Дрейк моментально собрался, чтобы… Не сказать лишнего? Брок прикинул — это был вариант, да. Не сказать лишнего — иначе зачем прищуриваться, зачем замирать, внимательно глядя в глаза?
— Я отвечаю за леру де Лон, — твердо сказал Брок — он обещал Малышу заботиться, так что какая разница: девушка она или мальчишка? Клятва дается прежде всего себе, а не мальчишке или девушке. — И я хочу знать, кто и как заставил её предпринять такую эскападу с Аквилитой?
— Все уже само разрешилось, нер Мюрай.
Брок старательно подавил злость в голосе: знал за собой такой грешок — слишком легко вскипал:
— И все же, я настаиваю на ответе, адер Дрейк!
— Я не могу вам сказать, — ответил инквизитор, впрочем, из-за усталости в голосе это прозвучало недостаточно решительно.
— Я все равно узнаю, адер Дрейк, но, возможно, позже, чем мог бы помочь.
Тот вновь повторил:
— Все само уже разрешилось, просто поверьте.
Брок качнул головой:
— Все разрешится только в тот момент, когда отправившие леру де Лон в опасное путешествие понесут наказание. И, надеюсь, что они, кроме безголовости и лихого авантюризма, не добавляли в качестве напутствия ничего лишнего вроде угроз или шантажа. Например, что с её печатью?
— С печатью все хорошо — я при встрече нанес ей новую…
Брок с трудом унял злость — то есть, отправляя Клер в Аквилиту, ей снесли печать, чтобы та не выдала, что она девушка?! Клер три года была без защиты от потенцитовой пыли! Только этого не хватало…
Дрейк мягко сказал:
— Не беспокойтесь — я проверял: никаких проявлений потенцитовой интоксикации у леры де Лон нет.
Брок еле выдавил из себя:
— Имена! Каждого! Кто имеет отношение к её отправке сюда! Я ведь все равно узнаю. У меня есть каналы, по которым можно узнать. Не все связи с Вернией у меня разорваны.
Дрейк мягко сказал:
— Пожалуйста, не ворошите прошлое. Оставьте все в минувшем.
— Иногда, адер Дрейк, не бывает будущего без прошлого.
— Это не тот случай. Знания о прошлом могут все усугубить. Они могут разрушить жизнь.
Брок решительно кивнул:
— Значит, надо обязательно все узнать — я никому не позволю разрушать жизнь Клер де Лон. Или Клер де Бернье? — он бил наугад. Если адер что-то и скажет, то только потому, что Брок его подловил. Приходилось рисковать и изображать, что знаешь больше, чем на самом деле.
Дрейк вздохнул:
— Вы и это знаете.
Брок хищно улыбнулся:
— Теперь да. И тому, кто уничтожил её жизнь, несдобровать.
— Даже если это… — Дрейк недоговорил, и Брок сам продолжил, чувствуя, как привычный азарт разгорается в нем — он поймал тайну, ну, почти:
— Даже если это король. Впрочем, это вполне могут оказаться мой дядя, или мой кузен — тогда я бессилен. В этом случае я бесконечно опоздал.
Дрейк снова мягко повторил:
— Не пытайтесь узнать — это может уничтожить отношения между вами и лерой де Лон. Так бывает. Наше общество черство и закостенело в своих взглядах.
Брок возмутился:
— Это бывает только в одном случае — если девушку опозорили, если её обесчестили и вдобавок разболтали.
Дрейк горько сказал — кажется, он искренне переживал за Клер:
— Видите, вы все сами понимаете. Вы знаете, как живет высший свет. Лера де Бернье официально мертва, так что все её проблемы ушли в прошлое… Король сдержал слово, даря ей новую жизнь.
Брок оборвал его — злость снова захлестнула его: привычная ситуация — «нерисса и дракон»:
— Лера де Бернье жива — я её видел не далее как три часа пополудни. И она до сих пор моя невеста. Спасибо за помощь, за недомолвки, с остальным я разберусь сам.
— Будьте снисходительны, нер Мюрай. И будьте деликатны — Клер и так досталось от общества. Прошу, не будьте закостенелы в своих взглядах.
— Адер Дрейк, это только мне теперь решать. И раз уж заговорили о внезапно оживших… Альк, мальчик-сирота из цирка «Огней Аны» тоже жив — вот совпадение! А Азуле осужден за его убийство. Ничего не хотите сказать, адер Дрейк?
Инквизитор резко выпрямился и сурово сказал:
— Вы обознались.
— Я видел Алька! — возразил Брок — снова тоже самое… Только теперь дракон от храма! И совсем не нерисса, а тварь, попытавшаяся убить ребенка. Только попытавшаяся, а не реальный убийца — для закона это важно. Азуле заслужил другой приговор. — Видел и когда Алька признали мертвым, и когда он воровал ваши леденцы.
— Азуле убил его, — принялся настаивать адер. Видимо, от усталости он забыл главное оправдание всего и всея: «Во имя храма!»
— Альк жив, значит, Азуле не убийца. Не вы дали жизнь, не вам и забирать.
— Альку дал жизнь я. И знаете, почему? Потому что Азуле убил его. Азуле заслужил…
Брок оборвал его:
— …не по светскому закону, адер Дрейк. У нас есть только закон, и играть им — последнее дело.
Дрейк сказал тихо, но решительности в его усталом голосе хватало:
— Я не позволю закону арестовать Алька. Он мертв, и закон не заставит его отвечать за давку на площади Танцующих струй. Во имя храма! Алька-акробата нет в живых. Моего воспитанника Алька вы не получите. Во имя храма вам придется закрыть на это глаза.
Брок выдохнул — Дрейк вспомнил все же свой главный аргумент. У Брока был только один шанс достучаться до адера, спасая Азуле — тот тварь, но смерти не заслужившая тварь:
— Вы плохо знаете законы Тальмы. В Аквилите уголовное наказание с восьми лет, как и в Вернии. В Тальме — с десяти. И это выгодно отличает Тальму от законов Аквилиты и Вернии. Ваше незнание закона и попытка спасти Алька привели только к одному — Азуле вместо каторги получил высшую меру.