— За пытки, — упрямо поправил Блек, быстро набирая ход — само получалось. Редкие прохожие шарахались прочь от двух офицеров — алая форма особистов пугала не хуже белых сутан инквизиции.
Гилл мягко сказал:
— Дались они тебе… Грегори, просто прими как факт — в данном случае от тебя ничего не зависело. Как ничего не зависело от Ривза, которого зелье превратило в алкоголика и садиста, как ничего не зависело от меня, которого зелье превратило в бесчувственную тварь.
Блек не сдержал сарказма — он любил точно формулировок, чтобы у суда не было разночтений при вынесении приговоров:
— Какое многозадачное зелье — и тягу к алкоголю подпитывает, и тягу к воровству, как у Фейна, подстегивает, и чувства притупляет…
Гилл предложил очевидный вариант:
— Может, оно просто выискивает слабое место у человека, и бьет прицельно по нему?
— Тогда у зелья должен быть разум.
Гилл скривился — разговор зашел явно не туда. Еще чуть-чуть, и Блек сам догадается, что дело не в зелье…
— Грегори, просто поверь в компетенцию отца Маркуса. Он свидетельствовал, что от нас ничего не зависело, что мы тут ни при чем…
Блек просто кивнул — доказывать что-либо явно утешавшемуся фактом собственной непричастности к случившемуся Гиллу было глупо. Его совесть такое может перенести — его нет.
За спиной хлопнула дверь суда — по ступенькам дробно застучали чьи-то быстрые шаги. Гилл обернулся назад и пробурчал:
— Только этого не хватало…
Блек уже знал — кто их догоняет. Он мрачно сказал, останавливаясь и разворачиваясь к Мюраю — бегать от него последнее дело:
— Гилл, прошу, оставьте меня — нам надо с Мюраем поговорить наедине.
Тот прищурился:
— Ни за что.
Мюрай быстрым шагом подошел к ним:
— Доброе утро, леры. — Он выглядел все так же худым ушлым доходягой, но слишком радостным доходягой. Хотя его понять можно — с него сняли обвинения в шпионаже, объявив все неудачной попыткой внедрения в банду контрабандистов потензоцема. Только Блек на что угодно был готов спорить — это откровенная ложь, без хотя бы покрывательства Мюрая дело не обошлось. Та же Ренар всего за пару дней вышла на банду, а ведь потенцозем добывали почти три года! Три года, которые никто ничего не замечал. Без высокого покровительства дело не обошлось.
— Недоброе утро, — честно отозвался Блек, а Гилл грустно улыбнулся:
— Мюрай, ваш разговор может чуть-чуть подождать, пока все волнения улягутся?
— Это не может ждать.
Блек хмуро признал очевидное:
— У вас есть право и на вызов, и на выбор оружия…
Мюрай ответил то, что сильно удивило и подняло его в глазах Блека:
— Не думаю, что это так необходимо, Блек. Я лишь хотел сказать, что не таю на вас зла. Не буду скрывать — еще пару дней назад я представлял, как уничтожу вас на дуэли, но сейчас, когда открылась правда, я не держу на вас зла. Вы не виноваты в том, что случилось. Я надеюсь, что смогу наказать истинного виновника случившегося.
Гилл прикрыл глаза, а Блек понятливо кивнул:
— Все же у зелья были мозги. Или это было не зелье. Только что тогда это было?!
Мюрай спокойно заметил:
— Я не могу вам ничего сказать в интересах следствия. Как только задержим преступника — вы одним из первых узнаете правду. А сейчас… Можно совет?
— Я вас слушаю. — Блек заставил себя не кривиться — у Мюрая было право давать ему советы. Мюрай оказался куда как воспитаннее его самого, и куда как благороднее, хоть и нер по происхождению.
— Не совершайте того, что нельзя исправить. Это я вам как профессионал советую.
Блек переспросил:
— Профессионал? — впрочем, Мюрай прав.
— Да, профессионал по совершению глупостей, которых можно было избежать. — Мюрай слишком серьезно кивнул, заставляя Гилла улыбаться. Впрочем, Блек сам не сдержал улыбки — этот рыжий нахальный аквилитский офицер умел главное — смеяться над собой и перешагивать через невозможное. Настоящий офицер и лер, в отличие от него самого…
— Ваше чувство юмора — это нечто… — признался Блек, а Гилл попытался наладить отношения, предлагая странное в данной ситуации:
— Мы могли бы стать друзьями…
Мюрай снова кивком согласился с его словами:
— Нам работать в одном городе, леры. Нам придется хотя бы ради города… — Его зеленые, наглые глаза в упор уставились на Блека. — Лер… Если вам совсем невмоготу — учите одно: вашим палачом я не буду. Зато могу предложить хорошую и, главное, регулярную взбучку. Каждый день с десяти до двенадцати часов утра я буду вас ждать в Особом управлении полиции Аквилиты. Обещаю не жалеть — против вас там будет пятнадцать ос штурмового отряда, и все они — мои друзья. Им на ком-то тренироваться надо. Вас, Гилл, тоже жду — вместе веселее.
Блек снова скривился:
— Вы еще и Фейна позовите — он обожает делать ставки и наживаться на других.
— С Фейном все пока неясно, — туманно ответил Мюрай, и Блек понял, что мозгами у зелья мог быть как раз Фейн.
— И Шекли до кучи позовите, — закинул на удачу удочку Блек, и Мюрай вновь купился:
— Тут тоже пока сложно.
Блек не удержался, пугая Гилла — кажется, тот считал его садистом без мозгов в голове:
— Значит, зелья проверялись или во имя военных разработок концерна Фейнов, или во имя короля, которого представляет Шекли. Забавно в любом случае — я не хочу жить в стране, где людей ломают во имя короля или во имя грязных военных денег. Нам только зомбированных солдат и офицеров не хватало…
Мюрай долго смотрел на Блека, словно все его слова до этого о дружбе во имя города были всего лишь куражом, и медленно, старательно подбирая слова, сказал:
— Точно… Сработаемся.
Он хотел что-то добавить, но тут эфир вокруг вскипел, больно жаля в грудь. Гилл что-то прошипел, Мюрай грязно выругался, а Блек скомандовал, моментально ориентируясь — не узнать этот болезненный, алый эфир сложно:
— Особняк леров Янота. Силовой шторм. Мюрай, Гилл, умеете держать защитную сеть Фидеса? — он помчался через парк, вызывая уважение даже у родившегося в Аквилите Мюрая. Немногочисленные прогуливающиеся по парку как подкошенные падали на дорожки — у немагов нет возможностей противостоять взбешенному эфиру. Даже из магов в эпицентре силового шторма выживут только инквизиторы и мифические гранд-мастера — Блек еще ни разу не встречал таких магов, хоть странные слухи о Мюрае и ходили в городе. Ривз утверждал, что это правда. Только тогда совсем не понятен его глупый самоубийственный порыв на набережной… Хотя Ривз мог первым всё понять с зельем, или что там их меняло…
Гилл, проклиная боль от ударов эфира, прошипел:
— Умею.
Мюрай промолчал — он явно что-то надумал свое, впрочем, вспоминая его действия в катакомбах, где он спас нериссу Викторию Ренар, Блек знал, что для себя решил этот рыжий.
— Даже не думайте, Мюрай, переть в центр силового шторма и спасать ведьму! — говорить на бегу было сложно, и Блек признал, что в любом случае будет по утрам ходить в Особый, еще даже не существующий отдел полиции. Если не убьют, так хоть форму вернет. — Ваша задача, как офицера, защита города. Так что, умеете держать сеть Фидеса? Не слышу ответа!
— Умею, — прошипел взбешенный Мюрай — он, кажется, как сам Блек, имел проблемы с контролем гнева. Надо же, у них даже психологические проблемы одни и те же. — Но не считаю целесообразным участвовать в сети — вы с Гиллом сами удержите её, когда как я…
— В городе три… — Блек с трудом переводил дыхание. — Два инквизитора, Мюрай. Для одной ведьмы более чем достаточно. А вы отвечаете за жизнь неры Ренар — вам ни о чем не говорит это имя?
За парком, через широкую дорогу, сейчас запруженную столкнувшимися паромобилями, вставал мрачный, отделанный серым мрамором особняк леров Янота. В десять окон по фасаду, и в три раза больше по бокам — его будет сложно укрыть защитной сетью всего с трех точек. Но с трех, а не двух, как могло бы быть, не приди к ним на помощь Мюрай. Алому взбешенному эфиру ни стены, ни крыша особняка помехой не были, и сейчас толстые, как корабельные канаты, извитые эфирные нити впивались во все новые и новые жертвы дальше по улицам, забирая жизни горожан.
— Небеса и пекло, Блек, вы делаете все, чтобы я вас ненавидел! — признался Мюрай.
— За правду не ненавидят, Мюрай.
— Брок де Фор, — поправил его рыжий. — И я вас начинаю ненавидеть за возникающее чувство собственной неполноценности.
Гилл не удержался:
— Поздравляю с титулом, лер!
Блек скривился, но заставил себя промолчать, как, по его подозрениям, был добыт этот титул.
Мюрай, даже не запыхавшийся от бега, бросил на него косой взгляд и сам пояснил:
— Мой дядя не оставил наследника. Так что зря вы подумали то, что подумали.
Блек, притормаживая перед дорогой, пробурчал, формируя на ладони начало защитной сети:
— Вы менталист, чтобы знать, о чем я думаю? — он заметил, как странно переглянулись Гилл с Мюраем, и вздрогнул, убеждая прежде всего себя: — менталистов не существует. Скорее предположу оружие ментального воздействия. И тут Фейн идеально вписывается в схему.
Один из эфирных жгутов попытался впиться в Блека, высасывая жизнь — Брок с усмешкой на губах отбил его в сторону, но даже на расстоянии эти набиравшие силы жгуты причиняли лютую боль.
Блек спешно передал Гиллу и де Фору… Мюраю!.. концы защитной сети и скомандовал:
— Гилл — справа до конца особняка. Мюрай — слева. И силы не жалеем — отлежимся на том свете! Удачи!
Он остался стоять на улице прямо напротив входа в особняк — если ведьма решит выйти, то упрется в Блека. Ей не пройти мимо него. Леры не знают о существовании черных ходов для слуг.
Сеть в его руках рвалась прочь, как дикое, живое существо. Она отказывалась стабилизироваться, несмотря на мощно подпитывающий её эфир — Блек не скупился, он выдавал все, на что способен. Ведьма рвалась прочь, ведьма пыталась разорвать удерживающую её сеть, но безумной женщине, случайно обуздавшей эфир, нельзя дать ни единого шанса. Алые жалящие эфирные жгуты сталкивались с синими плетениями сети Фидеса, стремящимися стать мелкояческими ровными ромбами, искрили, взрывались бордовыми всплесками, но вырваться не могли. Блек слышал человеческие стоны со всех сторон, и это были самые приятные звуки в городе — это значило, что ведьма не смогла убить горожан, а вот тем, кто оказался в доме, запертый под защитной сетью, не позавидуешь. Оставалось надеяться, что они умерли в первый момент силового шторма, и умерли как можно безболезненнее.