По мерзлому, слежавшемуся песку идти было нетрудно, тут и там валялся всякий бытовой мусор, битые бутылки, хрустели под ногами голыши. Слева, среди зарослей, просматривался сохранившийся памятник. Стела тянулась ввысь и заканчивалась потускневшей звездой на вершине. На каменных тумбах вокруг застыли фигуры, кто-то тянул руку вверх, кто-то, присев на одно колено, смотрел вперед с надеждой на светлое будущее. Не все фигуры сохранились, у одной остались только ноги, другая и вовсе рассыпалась каменными обломками. «Наверное, в честь строителей ГЭС», – догадался Ган.
Дорожка тянулась среди зарослей, природа наступала, забирала себе потихоньку обратно отвоеванные у нее в прошлом площади. Лесополоса по обе стороны выглядела неприветливо. Хруст ветки вернул к действительности, быстрым движением мужчина выхватил пистолет, второй рукой притянул девушку к себе.
– Ты слышала? – шепнул он. – Откуда был звук?
– Кажется, оттуда, – дрожащей рукой Надя показала на сильно разросшиеся кусты, сквозь которые почти не проникал дневной свет. Она не ошиблась. Вспыхнули глазки, раздалось угрожающее рычание. Показалась злобная морда яга. Потрескивая ломающимися под напором мускулистого тела ветками, кошак вылез из зарослей полностью. Он стоял перед ними, перекрывая проход, хвост хлестал по бокам, уши были прижаты. Яг скалил зубы, клыки размером с палец взрослого человека выглядели особенно устрашающе.
– Надя, слушай меня, медленно ступай обратно по дорожке туда, откуда мы пришли. Без резких движений. Я задержу эту тварину.
– Я без тебя никуда не пойду, – та вцепилась в его руку.
– Отпусти, не висни на мне, – мягко попросил он. Разговор на повышенных тонах мог спровоцировать кошака. Но Гану нужна была свобода – обороняться лучше, когда обе руки не заняты. Он стряхнул руку девушки. Обрез! С таким крупным кошаком он окажется гораздо эффективнее, если повезет попасть точно. Очень медленно мужчина стал тянуть руку к голени, где в кобуре покоилось оружие. Яг зашипел, действия Гана ему не понравились. Кошак пригнулся, готовясь к прыжку.
– Ну-ну, – заворковал человек, – хорошая кошечка, дай мне вытащить игрушку, не надо злиться.
До прыжка оставались считаные мгновения.
Бах! Обломилась с треском огромная ветка дерева, раздался нечленораздельный клич:
– Уаааах!
Косматый комок стремительно свалился с неба, блеснула сталь. Яг был очень проворным созданием, но даже его подобный вариант развития событий застал врасплох. С хрустом копье вошло в череп, стальной наконечник пробил голову кошака насквозь, пригвоздил к земле.
Косматый комок встал, отряхнулся и стал отдаленно напоминать человека.
– Здорово, гости дорогие! Хера ли вы забыли тут, на охотничьей тропе?
Глава 20Цимлянск
Они сидели посреди леса на небольшой поляне, огороженной высокими кольями. Низенькая калитка в частоколе была заперта огромным бревном, служившим засовом. Поверх кольев были натянуты витки ржавой проволоки, а перед забором с внутренней стороны земля была утыкана короткими заостренными пиками, обращенными вверх. Видимо, на тот случай, если кто-то все же перепрыгнет препятствие.
– Давно не видел такого уютного убежища, – улыбнулся Ган.
– Прежде всего тут безопасно, вот, выпейте, – дикарь сунул путникам грубо сделанные плошки, в которые был налит дымящийся отвар из местных трав. – Меня зовут Йа.
Беглецы представились. Собеседник оказался вождем местного лесного племени. Таких племен на территории бывшего Цимлянского садоводства обитало несколько. Контакты особо не поддерживали, на территорию других не лезли.
– Это вам дико повезло, – улыбнулся Йа. – Я решил, что сегодня просто отличный день для охоты. Я долго выслеживал кошку, а тут вы нарисовались, Род вас забери. Вот так, и животное убил, и двух заблудших спас.
– Да я бы и сам… – начал было Ган.
– Что сам? Ты своей пукалкой ее бы только разозлил, там шкура толстая, ножи тупятся, пока тушу разделаешь. Увязли бы твои пульки. Тут наверняка надо. Сила, приложенная к мощному копью, еще и помноженная на ускорение. Вы же видели расколотый череп?
В центре поляны у кипящего котла разделывали тушу двое молодых мужчин. Голову яга уже отделили от тела, она валялась, треснувшая пополам, в остекленевших глазах навсегда застыло непонимание.
– Угл и Рык скоро приготовят нам отличную похлебку с вкуснейшим, жирным мясом.
Беглец с сомнением покосился на жилистое мясо бордового цвета в руках мужчин, но говорить ничего не стал. Едят же, а вроде крепкие ребята с виду. Вон, и пожилые есть – у низенького шалаша на другом краю дремала старушка, сидя на бревне. Рядом стояли всевозможные плошки, чашки с измельченными травами.
– Тем более уже темнеет, я бы не рисковал передвигаться во мраке, Родом клянусь. Мрак – нам не друг совсем.
Лесные кутались в шкуры зверей, судя по всему, ими же самими и убитых. Похоже, выделку они освоили – одежда сидела ладно, приталена, где надо, подвязана, сшита хоть и грубо, но крепко. Шкуру недавно убитого яга уже унесли, предварительно растянув ее на доске.
– А что мешает вам жить в нормальных домах? – спросил Ган. – Неужели в городе не уцелели такие? Там и крыша есть, и стены крепкие.
– Э, нет, мы лучше поближе к природе, поближе к чистому. В тех районах, – Йа махнул рукой куда-то вдаль, – атмосфера плохая, зараза всякая так и липнет. А жути там побольше, чем здесь, развелось, самой разной. Да и сам Род велел пустить корни тут, в его землях.
– Не сочтите за дерзость или глупость, вы все время упоминаете Род, это что значит? – спросила Надя.
Вождь улыбнулся.
– Вам простительно, вы нездешние. Род – это начало. Это бог, это истина. Род – это жизнь. Много-много лун назад случилось чудо, здесь, в окрестностях леса, забил родник прямо из-под земли, я сам был свидетелем. И явилось нам видение Рода. Сказано было остаться тут, поселиться вдали от грязи цивилизации, стать роднее земле, которая нас вырастила в своей утробе. Мы ведь все – дети Земли.
– И родник до сих пор есть?
– Есть. Не чудо ли? Бьет из земли, вода чистая, кристальная. Старцы поговаривают, что это слезы Земли, которая оплакивает своих сыновей, и за каждую утерянную жизнь должно пролиться столько слез, сколько длится полный цикл Луны.
Ган встречал на своем пути разных людей. Поэтому и не удивился, вот еще одни чудики, придумали легенду и верят ей. Таких культов после войны родилось немало, и этот казался вполне себе безобидным.
– А как ваш Род велит поступать с чужаками? – Девушка встревоженно посмотрела на Йа, и тот расхохотался, услышав вопрос.
– Даже не волнуйтесь, в жертву никого не приносим, не людоедствуем. Здесь вы под моей защитой, никто вас не тронет, слово Йа, клянусь Родом и Землей.
Надя улыбнулась в ответ.
– Ну и хорошо.
– Так что же, все, кто выжил, стали лесными жителями? – полюбопытствовал Ган.
– Ну почему же, каждый выбирает свой путь. Лесных немного, но сюда к нам и не суется никто. А мы остальных особо не беспокоим, встречаемся изредка, всякое бывало, и до столкновений доходило порой, интересы ведь не могут совсем не пересекаться.
Йа стал загибать пальцы на руке, перечисляя:
– Есть приморские, соседи наши. Стадион, парк – их территория, ДК бывший, санаторий – там они и обитают. Есть заводские, на Заводе цимлянских вин они осели. Там посерьезнее сила, укрепрайон, стена, охрана, огненные палки. Эти более злобные по сравнению с приморскими. А все почему? Да потому, что от природы отдалились. Есть и другие поселения – или в частном секторе, или в некоторых домах кучкуются. Красноярские еще – за железнодорожными путями они. Сюда не забираются, у них там свои угодья есть, фермы, котлованы.
Беглец потер ноги, от долгой дороги они гудели, он с видимым наслаждением вытянул их, позволил себе немного расслабиться. На грубо сложенной скамье из неотесанных бревен, укрытой ветошью и шкурами, было удобно. Отвар из трав оказался вкусным. Кипяток, проглоченный наскоро, обжег нутро, согрел немного озябшее тело. Он подумал было – а вдруг в отвар столь радушный хозяин добавил зелья, но тут же отмел эту мысль. Столько было возможностей скрутить их или убить, что подобный расклад выглядел нерационально. Здоровые куски яга отправились в котел, варево булькало, запах мяса оказался вполне приятным, особенно учитывая, что они давно не ели.
– А вы с какой целью в Цимлянске? – спросил Йа.
Путники переглянулись. Приходилось врать, точнее, не рассказывать всю правду до конца. Какими бы дружественными ни казались незнакомцы, первое правило в этом мире – доверяй только себе. Ну, и родным, если им тоже посчастливилось выжить.
– Человека ищем одного, пустое это дело, скорее всего, столько лет прошло. Но вдруг жив?
– Он местный?
– Да, на Карла Маркса жил давно.
– Хм. – Йа почесал затылок, давно не мытые волосы, словно пружинки, дернулись в разные стороны. – Не уверен, что по этой улице остался в живых кто, но я там давно не был.
– Мы тоже сомневаемся, но лучше проверить. Чудеса крайне редко, но случаются. Вот как с вашим родником, например.
– Тоже верно. Пусть Род поможет вам с удачей тогда.
– Эй, Хвылг! – вождь окликнул проходящего мимо долговязого мужчину неопределенного возраста. Тот повернулся к ним, почтительно склонил голову. На лысине отсвечивал причудливый узор – то ли выведенный краской, то ли вытатуированный. Два удивительных существа сцепились в битве: птица с сонмом змей на крыльях вместо перьев и бык с хвостом рыбы. Схватились они явно насмерть, но татуировка не предсказывала, кто победит в этом чудном бою. – Дружище, приготовь-ка хижину для гостей.
Йа развернулся к Гану и Наде.
– Настоятельно советую после сытного ужина поспать как следует. Ночи сейчас все длиннее, времени вам хватит. Гарантирую, что к вам никто не сунется – ни из наших, ни из врагов. Моему слову можете верить, просто так я им не разбрасываюсь, Род – свидетель.