6 июня, по приказанию генерала Кутузова, бригадир Чепега с Черноморским войском и прочими частями, бывшими в авангарде под командою полковника Рибаса, занял бабадагские магазины с провиантом, сжег и разорил оставленный неприятелем город Бабадаг, истребил скрывавшихся там турок и зажег соседние: бабадагские селения.
Во всех делах бабадагского похода кошевой атаман со своими «верными» казаками оказывал чудеса храбрости и разумной отваги. Скромный Чепега не приписывал себе всего успеха выигранных дел, но рекомендовал Кутузову полковника Рибаса и премьер-майора Белуху, усердно помогавших ему во всех подвигах черноморцев [136].
Кутузов возвратился в Измаил, а кошевой Чепега, с 800 черноморских конных казаков, при войсковом полковнике Письменном, отправился на реку Серет к Сербештам, куда собирались войска князя Репнина против румелийского сераскира Мустафы-Валесы, сдвигавшего 70-тысячную армию у Мачина [137].
В последний раз кошевой атаман Черноморского войска участвовал, со своими «верными» казаками, в разбитии турецких войск под Мачином. В деле этом Чепега потерял убитыми семь и ранеными 17 человек [138].
До заключения мира Черноморское войско содержало кордоны (посты) от устья реки Прута до гиляцкого адмиралтейства и от Галац до нижнего Чулеица.
В ноябре Черноморское войско было расположено на зимние квартиры: войсковой судья Головатый, с пехотой, стал в Фальче и в Галаце на лодках; кошевой атаман Чепега, с конными черноморцами, разместился в селениях своего войска, на левой стороне Днестра, именно на Очаковской степи [139].
Заключенный с Турцией мир положил предел славным боевым подвигам Черноморского «верного» войска. Черноморцы блистательно заявили свою любовь и свою преданность к престолу и отечеству.
Но рядом с торжеством военной славы черноморские казаки оплакивали смерть своего благодетеля, того, кто устроил их быт — великого гетмана князя Григория Александровича Потемкина-Таврическаго, скончавшегося 5 октября 1791 года [140]. Заплакали черноморцы спеваючи:
Устань батьку, устань Грицьку!
Великий гетмане!
Милостивий добродию!
Вельможний наш пане!..
Не встал Грицько на зов своего «верного» и любимого войска. Не встал он к тем вящщему горю черноморцев, что, по смерти его, для них вновь наступила пора невзгод, которую они пережили только благодаря духу единства, связывавшего казаков…
В память своего великого гетмана «верное» Черноморское войско изготовило белое атласное знамя, которое и доныне хранится в екатеринодарском войсковом соборе. Этот дорогой знак памяти казаков к открывшему им широкий путь военной славы окружают два голубые знамени, сооруженные для Черноморского войска 21 апреля и 26 мая 1791 года доблестным кошевым атаманом Захарием Алексеевичем Чепегою, водившим на славные победы своих верных сподвижников [141].
Отправление войсковой депутации в С.-Петербург. — Представитель Головатый. — Царские награды войску. — Переселение черноморцев из-за Буга на Кубань
Харько [142] листи засилае,
На Кубань ричку зазивае,
Даруе лисами, рибними плесами
И ще й вольними степами.
Народная песня
Великий гетман Потемкин, собирая из разрозненных сечевивов Черноморское войско, дозволил принимать в казачью семью всех служивших прежде в войске Запорожском, исключая зачисленных в воинские поселяне и в легкоконные полки. Но местное начальство, препятствуя свободному переселению казачьих семейств, распорядилось отпускать из екатеринославского наместничества на казацкую землю тех только казаков, которые служили и оконченную с турками войну. Кроме того, местные власти признавали членами семейств одних жен и детей; родители же, братья и сестры и прочие близкие родственники, принадлежавшие к одной семье должны были оставаться по-прежнему в наместничестве. Переселяющемуся казаку предстоял трудный выбор: или раздроблять семейство, или скрепя сердце оставаться всем на месте и платить тягостные для казака денежные повинности. Такие стеснительные меры порождали множество жалоб как со стороны обывателей-казаков, так и со стороны черноморского правительства; но все просьбы и ходатайства, за смертью Потемкина, большею частью оставались гласом вопиющего в пустыне.
В течение двух лет переселилось, однако, на отведенную Потемкиным землю 1759 черноморских казачьих семейств, в которых считалось мужеского пола 5068 и женского 4414 душ [143].
В представленных исправлявшим должность войскового есаула капитаном Неяким, в феврале, в черноморский кош сведений, показаны между реками Бугом и Днестром следующие селения Черноморского казачьего войска:
По реке Днестру.
Незавертай — на Днестре
Головкивка — при урочище Маяку
Аджидар — при урочище Аджидары
Яска — при устье реки Кучургана
По реке Телигулу.
Котляровка — в вершине Телигульского лимана
Сасички — в урочище Сасичку
Журавка — при устье Журавки
По реке Березани.
Оники — при урочище Ониках
При Очаковском лимане Аджидол — при урочище Аджидол
По реке Бугу
Солониха — при Буге
Троицкое — при Буге
Ковалевка — при урочище Шостаковой
Пещана — при урочище Голенькой балки
Чичаклей — при урочище Чичаклее
Парканы
Терновка
Суклий
Карагаш
Слободзея (резиденция войска)
Собручи
Гнила
Короткая
Николаевка
Котляровка — вторая
Петрова
Кроме того, много было устроено хуторов и жилищ при рыболовных заводах по речкам и лиманам.
Не успели черноморцы обжиться на отведенной гетманом земле, как получили повеление готовиться к новому переселению на Высочайше пожалованную войску землю на Тамани (Фанагорийский полуостров).
Это известие как громом поразило черноморцев. С одной стороны, оказывался крайний недостаток пожалованной земли для удобного поселения всего Черноморского войска; с другой, казаков торопили переселением, следовательно, лишали их возможности сбыть что-либо с выгодой из хозяйственного устройства за Бугом. А в хозяйстве заключалось все достояние черноморцев!.. Но делать бы нечего… Черноморцы мирно встретили новое и неожиданное испытание их в покорности и верности отечеству и престолу. Тогдашнее жалкое состояние черноморцев отразилось в песне Головатаго, живущей и доныне в памяти народной. Что будет, то будет, а будет то, что Бог даст!.. Так порешили казаки на общей войсковой раде и смело пошли навстречу судьбе.
Первым делом черноморского коша была посылка войскового есаула Гулика для осмотра пожалованной земли и прилегающего к ней дикого и пустынного Кубанского края, занятие которого черноморцами входило в программу общих кошевых предположений.
Мокий Семенович Гулик отправился с приличною командою в дальний путь и со всею подробностью в топографическом отношении осмотрел Таманский полуостров и Кубанский край. Гулик пробрался до Георгиевска, где был ласково принят кавказским корпусный командиром, генералом графом Гудовичем. Возвратившись в Слободзею, старшина этот представил кошевому атаману отчет о своей командировке [144].
В то время как Гулик странствовал по диким пустыням Черноморья, войсковой судья Головатый, с разрешения графа Михаила Каховского и по приговору войсковой рады, был послан в столицу для испрошения у государыни прав на вечнопотомственное владение той землей, на которую должно было переселиться Черноморское войско [145].
Незабвенный Антон Андреевич Головатый, отправившись в С.-Петербург с прошением от войска, усердно хлопотал об охранении благосостояния черноморцев на новом месте жительства. Дружественные связи с значительными лицами в государстве, личные ходатайства у царицы, ласково его принявшей, и умное исполнение поручения увенчали труды Головатого полным успехом [146].
Дипломат наш и поэт —
Знаменитый Головатый
Испросил нам край богатый,
Где промчалось много лет:
Давших славу нам военну,
Милость Царску незабвенну,
Мирных дней драгой покой,
Век счастливый, золотой!
Испросив для войска две Высочайшие грамоты, Головатый удостоился благодарить лично великую монархиею за оказанные милости «верным» черноморцам.
Общую радость войска Антон Андреевич выразил в песне, сочиненной им на обратном пути из Петербурга в Слободзею, с драгоценными залогами монаршей любви к Черноморскому войску.
Высочайшими грамотами была дарована войску земля между Черным и Азовским морями, по реке Ею и до Усть-Лабинского редута. Войсковому начальству предоставлено самому чинить внутренний суд и расправу; черноморцы получили право заниматься торговлею и всякими промыслами; были ограждены вообще многими привилегиями и обязывались только охранять границы на Кубани от набегов горских народов.
Императрица Екатерина, награждая депутацию черноморских казаков благосклонным приемом, милостивым вниманием и денежными подарками, излила чрез этих представителей царские щедроты и на все свое «верное» войско Черноморское. Кроме Высочайших грамот, определявших права и вольности казаков, ее величество пожаловала войску, в 30-й день июня, большое белое знамя, серебряные трубы, печать с надписью: «Е.И.В. печать коша Войска Верного Черноморского», и подарила, чрез Головатого, войску на новоселье хлеб и соль на золотом блюде, с такою же солонкою