Пойти, что ли, к Феликсу? Нет, ни о чем не говорить, просто покушать и выпить… Нет, нельзя. Не удержусь. Начну разговор.
Впрочем, у меня есть еще один вариант поесть в хорошем месте и в интересной компании… С легким злорадством я достал визитку политика Димы и набрал номер.
– Да! – Как ни странно, он сам взял трубку, и я понял, что удостоился чести узнать номер его личного телефона.
– Это Кирилл, – сказал я. – С таможни.
Пауза. И осторожный вопрос:
– Груз… уже поступил?
– Да, все растаможено, – с удовольствием сказал я, включаясь в игру «товарищ майор, вы слушаете?». – Но там возникли определенные сложности. Хорошо бы встретиться. Если можно, в каком-нибудь ресторане.
– Я пришлю за вами машину, – сказал Дима. – Перезвоню, когда надо будет выходить.
Поднявшись наверх, я выпил рюмку коньяка. Посмотрел на Останкинскую башню, подсвеченную прожекторами в Аркане – совсем как у нас. Постоял у окна в Заповедник, подышал свежим морским воздухом. Надо открывать на ночь именно это окно.
Политик перезвонил даже быстрее, чем я думал.
– Машина у дверей, – сказал он. – Водитель покажет вам мою визитку.
Игры в подпольщиков продолжались. Бедные работники ГБ, не посвященные в тайны функционалов. Будут докапываться, с кем говорил Дима, куда посылал машину. И ничего не смогут выяснить…
Я спустился и вышел из башни. С серьезным лицом проверил визитку, которую мне показал водитель. С легкой завистью посмотрел на компанию молодежи, весело, не обращая внимания на холод и дождь, шедшую куда-то по улице. Пусть даже они сейчас станут пить кислое пиво в дешевом кафе – все равно им веселее, чем мне. Они не знают, что наш мир – всего лишь испытательный полигон.
Куда приятнее играть в шпионов, чем в подпольщиков. Шпион работает в чужой стране, подпольщик в своей, но оккупированной.
Впрочем, у меня не было вариантов.
Для встречи политик выбрал ресторан с кухней несуществующей страны – Тибета. Впрочем, владельцы ресторана явно не были согласны с мнением китайского правителя – в интерьере присутствовали тибетские флаги и прочие атрибуты государственности. Я невольно подумал, что в этом есть некий символический смысл.
Охранник провел меня в маленький кабинет и вышел, плотно притворив двери. Дима уже сидел за столиком.
– Садитесь. – Улыбка у него была напряженной, но дружелюбной. – Угощайтесь. Тут замечательная тибетская кухня. Рекомендую тигровые креветки в кляре. Очень своеобразное вино.
– Тигровые креветки? – Несколько секунд я вспоминал учебник географии. – Оригинально. И виноград тоже на Тибете растят?
Дима пожал плечами:
– Не бывал. Но это смесь виноградного вина и саке. Так что если и растет, то его мало. Кушайте, Кирилл.
Я не стал спорить. Мне хотелось не столько еды, сколько общения, но креветки оказались вкусными – пожалуй, даже Феликс бы их одобрил, а вино… ну, по меньшей мере – оригинальным. Политик тоже принялся за еду, ухитряясь одновременно рассказывать о сегодняшнем заседании Думы, где его фракция боролась против принятия антинародного закона, но так и не смогла его заблокировать. С каким-то непривычным цинизмом и усталостью я подумал, что находящаяся в меньшинстве фракция и впрямь может себе позволить бороться против антинародных законов. В общем-то все фракции, которые в меньшинстве, этим пробавляются. Но стоит им прийти к власти – и что-то меняется…
– Я открыл дверь в Аркан, – беря креветку за оставленный свободным от кляра хвостик, сказал я. – А тут и впрямь вкусно! Так вот дверь я открыл. Скажите, кто вам наврал, что Аркан опережает наш мир на тридцать пять лет?
– Не тридцать пять. Плюс-минус…
– Он отстает.
– Что? – Дима осекся. Отпил глоток вина. Посмотрел куда-то сквозь меня.
Я понимал, с какой скоростью сейчас работают его мозги. Тугодумы в политике плохо приживаются, особенно в нашей. А еще в ней не место альтруистам. Сейчас Дима пытался решить, в чем может состоять польза от Аркана.
– Бесполезно, – сказал я. – Об Аркане можно забыть. Вы что-нибудь слышали о Земле-один?
– Гипотетический мир, откуда появились первые функционалы, – не раздумывая ответил Дима. – Его существование опровергают…
Он посмотрел мне в глаза.
– Верно, – сказал я. – Это и есть Аркан. Вы его не сможете использовать в качестве полигона, потому что мы сами полигон. Земля-один экспериментирует на тех мирах, которые находит. Каким-то образом им удается направлять их развитие в ту или иную сторону. Вот у нас, как я понимаю, отрабатывается существование сверхдержав.
В принципе эта мысль только что пришла мне в голову. Но увидев заинтересованность политика, я тут же принялся ее развивать:
– Вначале смотрели, что получится при балансе сил между двумя сверхдержавами-антагонистами. Видимо, все что можно из этого варианта извлекли. Советский Союз развалили и теперь экспериментируют с Америкой – единственной сверхдержавой. А еще, пожалуй, у нас развивают технику.
– Не так уж и развивают, – попытался возразить политик. – Космонавтику практически свернули.
– Она им не нужна. Если бы на самом деле появились внеземные поселения, они могли бы выйти из-под контроля Земли-один. А вот всякая электроника…
– Ты это точно знаешь? – спросил Дима.
– Нет, предполагаю. Может, и ошибаюсь в чем-то.
– А как… твои? Как относятся к тому, что на них опыты ставят?
– Функционалы? – Я развел руками. – Не знаю. Но боюсь, что возмущаться не станут. Кто их сделал мастерами? Те, с Земли-один. Значит, во-первых, они им признательны. А во-вторых – побаиваются. Кто функционалом сделал, тот свой дар и назад отобрать может.
– Черт побери, все как у нас, в политике! – Дима картинно всплеснул рукой и несколько вымученно рассмеялся. – Так. Что ж нам делать, а? Такие силы – и бесцельно пропадают. Меня, сам понимаешь, интересует одно – как бы на пользу стране использовать ваши возможности.
Я пробормотал что-то неопределенное.
– Не веришь? – Политик откинулся в кресле. Внимательно посмотрел на меня. – Зря. Власть, конечно, это игра азартная и без правил. Но власть в отличие от денег интересна не сама по себе, а только вместе с реакцией окружающих. Власть – это тщеславие. Политика должны либо любить, либо бояться. Но в любом случае – уважать и боготворить! Зачем добиваться власти, если точно знаешь, что в истории останешься трусливым приспособленцем, капитулянтом, рохлей, слабаком. Если тебя вспомнят не за то, что ты сотворил, а за то, что натворил. Неинтересно! Вкусно есть и долго спать проще без всякой политики. Тысячи людей это вовремя понимают и в политику не лезут. Но вот у нас, увы, некоторые выбирают себе политику в качестве бизнеса. Мне это не надо. У меня тщеславие сильнее жадности.
– Вы знаете, вам никто не поверит, – сказал я честно. – Никому из тех, кто во власти, – не поверят. У нас ведь как все устроено – люди отдельно, власть отдельно. Мне знакомая заводчица рассказывала, что, когда покупать щенка к ней приезжают с Рублевки, у нее душа за собаку болит. Потому что простой человек априори считает тех, с Рублевки, ни на что хорошее не способными. Даже собаку любить.
– Знаю, Кирилл. Хоть я и не на Рублевке живу. Поэтому мне и нужно чудо. Нужно что-то от вас, функционалов.
– Сила?
– А в чем сила? – Дима улыбнулся. – В мускулах? Деньгах? Информации? Обаянии? Сила бывает разной. И надо уметь пользоваться ею во всех видах… Я могу обогатиться за счет иных миров?
– Товары таская через башню, как челнок? Вряд ли. С вас будут снимать пошлины за товар.
– Знаю. А информации из Аркана я не получу. Возможно… – он помедлил, – ты мог бы помочь мне кое-чем другим?
– Кому морду набить? – спросил я. – Больше ничего не остается.
Политик засмеялся.
– Нет остается. Технология.
– Земля самая развитая.
– Не совсем. Есть, к примеру, Твердь.
– Запрещено перемещать из мира в мир неизвестные технологии.
– И чей это запрет? – Дима посмотрел на бутылку с вином, но налил себе минеральной воды. – Тех, кто ставит на нас эксперименты? Как ты думаешь, Кирилл, разумно ли одной морской свинке говорить другой: «Нельзя убегать из клетки, экспериментатор это запретил!»
– Неразумно. Но я боюсь, тут меня не поймут другие функционалы.
Политик хмыкнул. Поиграл бокалом, сделал глоток. Сказал:
– Все то же самое… Когда я начинал заниматься политикой, я думал, что могу чего-то добиться. И для себя, конечно же, и для всей страны. И для всего мира в общем-то. А потом я узнал правду. Узнал, что и наши вожди, и американские президенты – все они в мире не главные. Что есть мастера. Что вроде как они не правят… но к их мнению прислушиваются. Знаешь, воплощенный кошмар русофила о масонах… Теперь стало понятно, зачем мастерам все это… Как ты считаешь, могу я пойти к президенту и рассказать ему правду?
– Ну откуда мне знать, можете или нет, – сказал я. – Меня бы не пустили, вас – не знаю.
– А если серьезно?
– Я не знаю. Быть может, на самом верху и так все и всё знают. И никаких тайн вы не откроете. А если даже и откроете, то что? Устроят всемирную облаву на функционалов? Будут термоядерными бомбами садить по башням и подвалам? Что это даст-то? Кто успеет, уйдут в другие миры. Остальные затаятся. Вы же их от обычных людей не отличите.
– Вот что мне в тебе нравится, – с чувством сказал политик, – что ты до сих пор говоришь «их», а не «нас». Значит, воевать бессмысленно?
– Обычными методами – да. Все равно что кисель топором рубить. Вот вы знаете, каковы возможности функционала-акушера? Натальи Ивановой, к примеру?
– Нет.
– А ведь она скорее всего с Земли-один. Придете ее брать – и что произойдет? Вдруг она зачарует самых суровых спецназовцев и прикажет атаковать вас? Вдруг ее даже атомный взрыв не берет? Обычные функционалы прикованы к какому-то зданию, к своей функции, а вот насчет нее я не уверен. Вы сил этого врага не знаете и узнать не можете. Вы даже не знаете, где они могут сидеть во власти. Придете к президенту с докладом – а он сам с Земли-один! – Я помедлил и добавил: – И откуда мне знать, кто вы такой? Политик Дима? А может быть, вы тоже функционал с Аркана? Проверяете меня на благонадежность, уговариваете нарушить таможенные правила?