Девушка собравшись, встала с табурета и, тихо прикрыв за собой дверь, вышла в ночную Москву. В соседних дворах выли бездомные собаки. Легким спортивным шагом Маша направилась в сторону Лефортова. У нее был впереди час пути. Третьи сутки в Москве дул сильный ветер. По битым мостовым летали обмывки газет. С грохотом катались жестяные мусорницы. Людей на улице не было…
Тем временем, в отеле «Берлин – Савой» в своем номере, Ройс мог позволить себе еще подремать. Ему не надо было час пешком добираться до места встречи. Но крепкий сон в эту ночь не давался и мистеру Ройсу. Хотя он и приказал механической Катрин разбудить его в половине четвертого, но все равно просыпался часто. Ему было то жарко, то прохладно. Ройс включал на постели кнопки то обогрева, то охлаждения, но комфорт не приходил. Подумав о своих механических игрушках, коммерсант вспомнил, как бездарно провел из-за них сегодняшний день и почувствовал неудовольствие и раздражение. Виной тому были его красавицы.
Обычно профилактическое обслуживание очаровательных автоматов, по договору с фирмой, полагалось проводить раз в полгода. Процедура эта вовсе не была обременительна. Существовало два варианта. Первый, Ройс сажал своих щебечущих куколок в машину и забрасывал их на фирму по пути, совмещая другие дела. Посещение «Роботосервиса» походило на прием в дорогой частной клинике. Навстречу Ройсу с улыбкой поднималась японка ослепительной красоты, в белом халате и с неизменной очаровательной улыбкой. Тиэ, несмотря на то, что как две капли воды смахивала на механическую куклу фирмы, на самом деле была настоящая японская девушка. Впридачу милая и доброжелательная. К механическим игрушкам относилась как к сестричкам. И, что самое удивительное, создавалось впечатление, что и они испытывали к ней теплые чувства. Тиэ провожала Ройса и его спутниц в лабораторию, как две капли воды похожую на кабинет профессора медицины. Из-за стола вставал радушный японец ниже среднего роста, скромный и доброжелательный. Это был Якуто Насимото. Японец осведомлялся о «здоровье» девушек и сажал их в кресло. Потом три минуты болтал с коммерсантом обо всяких пустяках, а затем выдавал карточку, где было написано время, когда владелец мог получить своих подопечных обратно.
Техобслуживание «девушек» занимало обычно пять-шесть часов. Оплачивать работу Ройсу не. полагалось. По контракту, его фирма вела все финансовые расчеты с «Роботосервисом». Так проходил первый вариант по сервисному обслуживанию.
Второй отличался тем, что, если Ройс забывал время техосмотра, Якуто Насимото сам находил его, заезжал за куклами и возвращал их назад. Этот порядок вещей Ройса вполне устраивал, если учесть, что механизмы работали безотказно и за все время совместной жизни со своими красавицами, у Ройса не было ни одного повода пожаловаться на своих подруг.
Но сегодня, когда коммерсант километров триста накатал по драному асфальту столичных улиц, вернулся к себе в номер, усталый, но довольный успешными приготовлениями к побегу Чернухи, поведение девушек показалось ему странным.
Куклы отвечали невпопад. Пак отвешивала поклоны не в сторону хозяина, а к окну. Камилла пролила кофе. Ройсу ничего не оставалось, как отложить заказанный в ресторане обед, и направиться со своими спутницами на проспект Собчака, где находилась лаборатория и служба «Роботосервиса».
Как всегда, навстречу Ройсу вышла очаровательная Тиэ. Но улыбалась она вымученной улыбкой. По щекам девушки медленно катились слезы. Коммерсанту, как человеку незлому и большому поклоннику прекрасного пола, не стоило труда выразить девушке сочувствие и участливо поинтересоваться причиной ее расстройства. Всхлипывая и утирая слезы, Тиэ поведала, что Якуто Насимото, ее шеф, второй день не выходит на работу. Это невероятное событие подняло на ноги всю фирму. Сотрудники отправились домой. Якуто жил рядом с фирмой. Дома специалиста не обнаружили. О пропаже японского специалиста фирма обратилась в контрразведку Московского государства и Интерпол. Результатов пока не было.
Механические игрушки Ройса осмотрел другой специалист, но дефектов не обнаружил. Коммерсант вернулся домой.
Красавицы вели себя нормально, как всегда реагировали на молчаливые команды Ройса. Он поужинал и перед тем, как лечь в постель, проверил сексуальные возможности своих подруг. Механизм каждой девушки и здесь оказался в норме. Пак молчаливо позволяла делать с ней все, что хотелось хозяину… Катрин отвечала веселой взаимностью, а Камилла, как обычно, была особенно темпераментна. Она даже слишком утомила Ройса своей настойчивостью.
Казалось, что после столь насыщенного дня коммерсант должен был бы заснуть как убитый, но сон не шел. Мысли Ройса, пробежав по сегодняшним событиям, постепенно становились более благодушными. Он вспомнил об удачной подготовке побега инженера Чернухи. О том, как стремительно должны развиваться события после побега.
«– Божешь мой! – думал Ройс. – Неужели мне, бедному еврею из Херсонщины, удастся заставить зашевелиться всю эту огромную махину. Мой замысел приведет в движение народ, который два десятка лет только и делает, что ходит с плакатами и получает мировое пособие. Мне, Ройфинштейну, поставят памятники. Моим именем назовут улицы и города. О, божешь мой! Только бы не сорвалось. Нет, против Кристины устоять ни один мужик не сможет. Секрет Алмазного фонда будет в наших руках. Жидо-масоны изберут меня отцом ложи. Я женюсь на Кристине. Много золота, прекрасная молодая жена, уважение и слава! Разве это не цель для настоящего мужчины?! И только умом. Никакой крови… Все чисто по-человечески. Правда, Государственному секретарю придется немного поскучать на нашей квартире под надежной охраной… Что ж из того, волоса с его головы никто не тронет. Америка оккупирует Россию. И все я…»
Ройс вертелся на кровати от переполнявших его мыслей о собственной значительности. В номере ни звука. В соседней гостиной его механические девушки сидят в креслах. Они не могут сделать ни одного движения, пока не видят хозяина. Японцы так экономно сотворили свои автоматы, что те зря не расходуют ни милливатта энергии.
Мистер Ройс еще раз поглядел на часы – половина третьего. Катрин должна разбудить его ровно через час. Но тут Ройс услышал стук каблуков в гостиной… Неужели Катрин перепутала время?! Нет, что-то в механике его спутниц нарушено. Завтра надо попытаться найти Якуто Насимото. Что за странное исчезновение?! Опять шаги. По стуку каблуков теперь Ройс слышал, что встали все девушки. Это было невероятно…
Три пары каблуков, чеканя шаг, приблизились к двери спальной.
– Открой, милый, пора вставать…
– Девки, быстро по местам и чтоб я вас еще час не слышал, – закричал Ройс.
– Ройс! Открой дверь, мать твою… жидовская морда… – голос Камиллы изменился, стал мужским.
Ройс где-то уже слышал этот голос…
С треском дверь спальни вывалилась вместе с коробкой. И, когда три копии мисс Азии, Африки и Европы тонкими пальцами сжали горло Ройса, он в последний момент вспомнил, где слышал этот голос. В приемной редактора газеты «Совесть народа» верзила этим голосом требовал, чтобы Ройс разделся для обыска. В этот момент хрустнул шейный позвонок коммерсанта, и он больше ничего не мог видеть и слышать. А девушки по очереди вымыли руки в ванной и с беспечными улыбками направились из номера. Через несколько секунд они были в лифте, где подвыпивший турист из Финского штата, подмигнул и, представившись, с каждой поздоровался за руку.
К Лефортовской тюрьме Маша Невзорова успела за десять минут до условленного времени. Сердце девушки сильно стучало, и ей было жарко, несмотря на пронизывающий ветер.
Маша знала Москву, в основном, как ее знают приезжие. Улицы, где нет музеев или иных достопримечательностей, Невзорова никогда не посещала. Не удивительно, что в темноте она два раза заблудилась. И если бы не случайный прохожий, к которому, набравшись смелости, обратилась разведчица, она могла и опоздать. За неделю до операции Маша несколько раз прошла этот маршрут пешком. Но при дневном свете все иначе. Все по-другому. Маша растерялась и, увидев пожилого человека с пуделем, решила, что сам Бог послал ей его. В другое время, поразмыслив спокойно, она, возможно, и подумала, что. в это время суток случайных прохожих в Москве не бывает.
О готовящемся побеге инженера Чернухи из Лефортовской тюрьмы знало не так мало людей, как представляла Невзорова. Естественно, в курсе дела были жидо-масоны. Они осуществляли свой замысел через агента Ройса. Знал президент Иванов. Президент не дал согласие на свое непосредственное участие, но обещал, после звонка из Лефортово, полчаса не поднимать контрразведку на ноги. Связь Лефортовской тюрьмы с Кремлем была прямая и первым о побеге мог узнать только сам президент. Знали о замысле жидо-масонов и в руководстве общества «Совесть». Один из охранников тюрьмы был их человеком.
Корзухян и Дыбенко послали группу громил на перехват инженера. Прохожий с пуделем и был руководителем группы. Сторож Ахмедов, в первый и последний раз впустивший Ройса в помещение бывших центральных бань, являлся, по мысли Дыбенко и Корзухина, единственно приличным на вид и не вызывающим подозрение субъектом. Пуделя придумал Дыбенко. Журналист, как более изощренный в понимании психологических моментов, был весьма доволен собой. Собака – всего штрих, а как достоверно. Ахмедов обстоятельно объяснил Маше, как ей дальше следовать, и даже немного проводил в нужном направлении. Затем Ахмедов вернулся в подворотню, где притаились ребята из группы. Пудель жалобно повизгивал. Его всего лишь днем украли у одинокой старой девы со Страстного бульвара. Пес был больше не нужен. Ахмедов прижал голову пуделя к камню подворотни и достал из сапога нож. Собака не успела даже пискнуть, так ловко сторож отрезал ей голову, и пошел звонить в автомат на углу. Ребята из группы выразили восхищение ловкостью коллеги, и пока тот раздраженно стучал по рычагу неработавшего телефона, закинули голову и труп пуделя в открытый подъезд. Ахмедов должен был доложить руководству о встрече с девушкой и получить инструкции. Дыбенко и Корзухин лично руководили операцией и сейчас ждали звонка.