а ее рука и вспыхнуло лицо, когда Урсула назвала свое имя.
— Да.
— Как холодно сказано! Вчера вечером ты не была столь холодна.
— Что вы хотите?
— Ты не занята в субботу вечером? — Урсула засмеялась. — Вероятно, я должна выразиться иначе, учитывая обстоятельства. Если у тебя есть какие-то планы на субботний вечер, ты должна их пересмотреть. Я хочу, чтобы ты пообедала со мной.
— Пообедала?
— Да.
— Я думаю, что это не самая удачная идея.
— Летиция, боюсь, что мне без разницы, что ты думаешь.
— Почему я?
— Ты увидишь. У тебя есть карандаш? Я дам тебе адрес. — Урсула продиктовала адрес квартиры в Хайгейте. — Ровно в восемь. Без опоздания.
— А если я скажу нет?
— Если ты хочешь сохранить свою работу, а Мэтью — свою, ты придешь. Всего доброго, Летиция.
В трубке раздались гудки, свидетельствующие о прекращении связи.
Летиция положила трубку. Джой Скиннер, в черных гамашах и широком бесформенном зеленом свитере, скрывавшем ее аморфные формы, вопросительно посмотрела на нее.
— Проблемы? — спросила она.
— Да нет, чисто личное. — Летиция попробовала сосредоточиться на решении производственного вопроса, которым сейчас занималась, однако это ей не удавалось.
Телефонный звонок явился для нее полной неожиданностью. Когда накануне она выбралась из ванны, сняла промокшее белье и на такси отправилась домой, одетая лишь в красное платье да черные трусики — единственный сухой предмет из нижнего белья, у нее и в мыслях не было, что она когда-либо снова услышит Урсулу Сильверстоун. Летиция решила, что Мэтью тоже прервет с ней все контакты.
Нельзя сказать, что она не знала, в какую историю может попасть. Джеки ее предупреждала. Она нарушила свое собственное золотое правило и оказалась застигнутой во время полового акта. Летиция чувствовала себя весьма неуютно. Она не желала больше видеть Мэтью Сильверстоуна. Она намерена была ходить с опущенной головой и сосредоточиться целиком на работе, которая нравилась ей все больше.
Летиции было стыдно, что она с такой готовностью откликнулась на участие в столь извращенном половом акте. И в то же время она была не в силах забыть, какое возбуждение и какой силы сладострастные ощущения она испытала. Урсула пробудила в ней склонность, которая наверняка таилась в ней многие годы. Летиция содрогнулась, вспомнив, что они делали втроем.
Она пережила, пожалуй, самое сильное чувство в тот вечер, когда Урсула обняла ее за шею и прижалась ртом к ее рту. Первый раз в своей жизни она целовала женщину, и ей навсегда запомнятся и пережитые ощущения, и мягкость рта, который так отличается от мужского. Летиция инстинктивно накрыла ладонью одну из огромных грудей Урсулы и сжала податливую плоть, и это вызвало мгновенную реакцию в ее гениталиях. Она никогда раньше не замечала в себе лесбиянских наклонностей и не собиралась их развивать. За этот день она постаралась убедить себя, что ее столь сильная реакция на женский поцелуй объясняется тем, что она была слишком возбуждена всем произошедшим ранее и могла так бурно отреагировать на что угодно.
Как только Джой ушла, Летиция отложила дела и отправилась на первый этаж. Ей казалось странным, что столь пикантная вчерашняя сцена происходила в этом самом здании, у нее над головой.
— Он у себя? — спросила Летиция, войдя в приемную.
Джеки сидела за столом и работала на компьютере. Она понимающе посмотрела на Летицию.
— Да, войди.
Летиция постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, открыла ее.
— Привет, — сказал Мэтью. Он сидел на большом темно-красном диване и разглядывал фотографии моделей в белье компании «Черные чулки», разложенные перед ним.
— Мы должны поговорить.
— Что случилось?
— После вчерашнего ты спрашиваешь меня, что случилось?
— У меня сложилось впечатление, что ты осталась всем весьма довольна.
— Все было совсем не так, как мне бы хотелось.
— То же самое я могу сказать о себе. Тем не менее… — Он сдвинул фотографии и жестом предложил ей сесть.
Летиция опустилась рядом с ним.
— Мне только что позвонила твоя жена.
— Понятно. И что же она хочет? — Выражение лица у Мэтью изменилось.
— Она хочет, чтобы я пришла к ней на обед в субботу.
— Как? Меня там не будет. Я улетаю завтра в Милан на пять дней.
Услышав эти слова, Летиция похолодела. Похоже, Урсула хочет повторить то, что произошло накануне. А поскольку Мэтью не будет, то это означает…
— Похоже, что она хочет довести до конца то, что начала накануне. Что мне делать?
— Тебе придется идти, — честно сказал Мэтью.
— Но я не хочу, Мэтью!
— Ты же знаешь, чем она угрожает. И она выполнит свою угрозу. Пирс всегда ее любил. Он не станет выслушивать меня. Я буду вышвырнут, как и ты.
Летиция сидела, обхватив голову руками.
— Но я не могу…
— Вчера ты смогла.
— Это сгоряча. И потом… в общем, ничего такого и не произошло. Ты так тискал мою киску, что я должна была обязательно кончить.
— Она не станет тебя спрашивать, хочешь ты этого или нет.
— Она… неравнодушна к женщинам?
Мэтью колебался.
— Да или нет?..
— Да. У нас есть договор. Она имеет связи с девушками и закрывает глаза на мои похождения.
— До тех пор, пока ты не забываешь про нее. Разве не так она сказала вчера? И вероятно, именно так и обстоят дела.
— Мне кажется, она была довольна тем, как все получилось.
— Но почему в таком случае она приглашает меня на обед, когда ты уезжаешь?
Мэтью пожал плечами:
— Знаешь, может, она ошибается. Я ведь был там, если ты помнишь. Я видел, как ты ее поцеловала. При этом было такое впечатление, что ты делала это с удовольствием. Она могла не знать, что я в это время тискал твою киску, и считает, что ты тоже бисексуалка. Просто тебе придется объяснить ей, что ты впервые имеешь дело с женщиной и что это не твое амплуа. Ведь это было впервые с тобой, не правда ли?
Летиция кивнула.
— Ну тогда… Она не станет тебя насиловать. Уж не настолько она плоха.
— Я не хочу к ней идти.
— Тебе придется к ней пойти. Поверь мне, Летиция.
Он положил руку ей на лобок, но Летиция стряхнула ее.
— По-моему, у нас и без этого достаточно неприятностей. Не хватает только, чтобы нас еще здесь застукали с голыми жопами.
Субботний день тянулся медленно. Летиция, должно быть, сотню раз меняла свое решение. Она даже мысленно представляла Урсулу, хотя как-то расплывчато и неопределенно.
У Летиции не было выбора. Она должна идти. Именно к такому решению она пришла к концу дня. Работа в компании слишком интересна, чтобы ее терять. Летиция прочитала о Пирсе Грине и сделала вывод, что угроза Урсулы была не пустой. Он любил, чтобы его служащие были морально безупречны. При малейшем подозрении на неприличное поведение работников увольняли. Пирс Грин говорил, что те, кто занят любовными интрижками, больше думают о своих любовницах, а не о работе. Вероятно, он был прав.
Летиции нравилась Джой Скиннер, да и работа была интересной. Более того, Джой сказала ей, что они намерены расширяться. Когда Летиция показала ей эскиз модели, над которой работала, Джой одобрила его и пообещала показать Дэниэлю Трэвису, главному модельеру. В случае одобрения модель будет запущена в производство и Летиция осуществит свою заветную мечту — станет модельером. Другой такой возможности ей может не представиться.
Если быть совершенно честной, то в значительной степени ее решение объяснялось любопытством. С того момента когда Мэтью Сильверстоун появился на собеседовании, в ней что-то изменилось. Она полагала, что он появился вовремя. И вовсе не он произвел в ней такой переворот, просто он воплотил в себе то, к чему она раньше сама стремилась. А бессознательно она стремилась к новой свободе и использовала Мэтью Сильверстоуна как средство для ее достижения.
То, что случилось в среду, было лишь продолжением. Ее сексуальность пробудилась от долгого сна, и Летиция не только не испытывала страха перед столь эксцентричным экспериментом, но даже с удовольствием думала о нем. Она вспомнила, что чувствовала в тот момент, когда стояла, выставив голый зад и опираясь на раковину, и Мэтью вгонял ей член во влагалище на глазах наблюдающей за этим жены. Тайная фантазия, которую она столь долго лелеяла в мечтах, превратилась в реальность, и Летиция испытала ни с чем не сравнимое возбуждение.
То же самое с поцелуем Урсулы. Она не чувствовала никакого отвращения. А если говорить правду, то она испытывала желание. Поначалу эта мысль привела ее в шок. Она попыталась успокоить себя, объясняя все овладевшим ею сверхвозбуждением. Однако за последние два дня она все более склонялась к тому, что дело не только в этом. Она отчетливо помнит, как выглядела Урсула, когда вошла в ванную совершенно голая, в одних лишь атласных туфельках. Помнит большие груди с торчащими кверху сосками, плоский живот, густоволосый кучерявый лобок. И ей порой приходит в голову мысль, что было бы, если бы она снова поцеловала Урсулу и прижалась своим обнаженным телом к ее телу. Похоже, скоро ей такая возможность представится.
В семь тридцать Летиция заказала такси. Она запишет расходы на «Черные чулки» и заставит Мэтью Сильверстоуна оплатить их лично. Она очень долго выбирала платье. Что бы ни случилось в этот вечер, она определенно не станет надевать чулки или белье компании. Она остановилась на белом хлопковом бюстгальтере и таких же трусиках, которые приобрели сероватый оттенок в результате многочисленных стирок, паре желтовато-коричневых колготок и простом черном платье с закрытым воротником и юбкой до колен. Она никоим образом не хотела даже намекнуть на то, чего она ожидает. К тому же не исключено, что Урсула, может быть, хотела лишь поговорить о своем неверном муже.
Движение на дорогах в субботний вечер было интенсивное, и Летиции понадобилось почти тридцать минут, чтобы добраться до Хайгейта. Такси остановилось перед деревянными воротами, за которыми виднелась подъездная дорожка, ведущая к весьма солидному зданию в стиле королевы Анны.