Сторожевые катера остались позади.
А вот и сеть! Так близко, что ее можно потрогать. Осветив сеть фонариком, Нечаев подумал, что им и тут повезло. Это была довольно редкая противолодочная сеть. А что торпеда по сравнению с подводной лодкой? Иголка. «Дельфин» проскочит за милую душу.
По ту сторону сети, в порту, Нечаев снова посмотрел на часы. Пора, надо всплывать. Игорек и Троян, конечно, уже проскочили. Они всплывут ровно в 22 часа 45 минут. Так было условлено.
Когда голова Нечаева показалась над водой, он смог осмотреться.
Гришки Трояна, однако, видно не было. И куда его занесло с Игоречком?
Над ним нависла высокая корма какого-то судна. В сотне метров от него темнел силуэт второго транспорта. Длинный, угольно-черный. Прячась за бочкой, на которую была заведена якорная цепь, Нечаев с трудом прочел надпись на рубке транспорта: «Родопы». Есть такие горы на Балканах, это он помнил еще со школьных лет. Ему подумалось, что и транспорт напоминает гору.
Освещенные иллюминаторы транспорта отражались в маслянисто-черной воде.
На глаз прикинув водоизмещение транспорта, Нечаев сказал себе, что тот имеет не меньше двадцати тысяч тонн. И сразу зажмурился, втянул голову в плечи.
На какое-то мгновение его ослепил береговой прожектор. Неужто заметили? Показалось, будто не невесомый луч, а тяжелое бревно опустили ему на голову, оглушили его.
Но уже в следующее мгновение луч прожектора уперся в борт транспорта, и ночь вокруг Нечаева стала еще темнее. Пронесло! Постепенно его глаза снова свыклись с темнотой.
Но Игорька и Трояна он не увидел. Ни за этим транспортом, ни за другим, стоявшим в отдалении. Куда их занесло?
«Дельфин» шел почти бесшумно. Почувствовав на своем плече руку Сени-Сенечки, Нечаев оглянулся. Что случилось? Сеня-Сенечка показал на транспорт. Вот, мол, подходящая цель. Но Нечаев покачал головой.
Кто знает, что в трюмах этих самых «Родопов»? Где гарантия, что там снаряды, а не консервы? Он не мог рисковать. Уж если шарахнуть, то шарахнуть. Чтоб небу жарко стало.
Лучше всего было подложить взрывчатку под какой-нибудь танкер. Горящая нефть разольется тогда по всей бухте, огонь перекинется на транспорты. Только как определить в темноте, что перед тобою груженый танкер? Времени мало, почти в обрез.
Ему захотелось как можно скорее избавиться от взрывчатки и убраться из порта подобру-поздорову. Сеня-Сенечка тоже не понимает, отчего он медлит. Однако он заставил себя не спешить. Не для того они забрались в это пекло, чтобы устроить холодный фейерверк. Он уже знал, что немцев на испуг не возьмешь. Их надо было бить в самое сердце.
Итак, им нужен танкер, только танкер.
И он нашел то, что искал. Сомнений быть не могло. Еще одно движение рукоятки, и «Дельфин» послушно уходит под воду. Повернувшись к Сене-Сенечке, Нечаев подал знак: «Начинаем!»
Киль танкера почти достигал илистого дна. То была старая посудина, которая, надо думать, прошла многие тысячи миль по морям-океанам. Сколько пакости было на ее крутых боках! Нечаев понял, что придется расчистить место для магнитов. Ничего не попишешь!..
Они приступили к работе. Не спеша прикрепили к корпусу танкера оба подковообразных магнита, привязали к ним кожаные ремни. Холодный пот заливал Нечаеву глаза. Он чувствовал, как стучит кровь в висках. Лишь кислород, поступавший из баллонов, освежал его, а сознание, что все идет как надо, прибавляло ему сил. Он еще никогда не был таким спокойно-расчетливым.
Теперь надо было поставить торпеду так, чтобы зарядное отделение «Дельфина» пришлось против магнитов. Ремни они пропустят через скобу. Потом… Потом Сеня-Сенечка заведет механизм взрывателя, зарядное отделение с взрывчаткой останется под днищем танкера, а они сами на облегченном «Дельфине» отойдут подальше и постараются выбраться из порта, и ровно через два часа, когда они будут уже далеко, в безопасности, сработает часовой механизм…
Сеня-Сенечка поднял руку. Порядок! Теперь можно было перевести дух. Они снова взобрались на своего верного «Дельфина», и Нечаев, нажав на рычаг, отделил носовую часть торпеды со взрывчаткой от ее корпуса. На какое-то мгновение облегченный «Дельфин» потерял равновесие, его качнуло, но Нечаев тут же дал ему шенкеля, и он покорился ему. Двести килограммов взрывчатки остались под брюхом обреченного судна.
«Физкультпривет!» — как сказал бы Костя Арабаджи.
Теперь надо было уходить.
От сознания, что дело сделано, Нечаеву стало весело. Показалось, будто и дышится легче. Дело сделано! Но плясать было еще рано. Выберись-ка раньше из мышеловки порта и доберись до подводной лодки. Хватит ли тебе кислорода? Должно хватить. «С возвращением!» — скажет командир лодки и прикажет задраить люк. Вот тогда они и отпразднуют свою удачу. В кают-компании. Все вместе. Нечаев, Сеня-Сенечка, Игорек и Троян…
Троян!.. Он снова подумал о нем. Где они сейчас, Игорек и Троян? Беспокойство сменилось надеждой, надежда — уверенностью. Все будет хорошо. А как же иначе? Но потом к горлу снова подступила тревога.
Она усиливалась оттого, что пора было возвращаться. До лодки им плыть и плыть. А кислород… Он снова с беспокойством подумал о кислороде.
Направив торпеду к выходу из порта, он резко потянул рукоятку на себя, и «Дельфин» чуть было не выскочил из воды. Вот черт! «Легче на поворотах», — как сказал бы Костя Арабаджи. Нечаев укротил «Дельфина» и осмотрелся.
В порту творилось что-то неладное. Прожекторы, глубинные бомбы… Вокруг Нечаева вода была черным-черна — прожекторы бесновались в другом конце бухты, — и он успокоился. Но тут его обожгло: «Троян! Там ведь Гришка Троян!..»
«Эх, Троян, Троян, морская твоя душа!.. И угораздило тебя попасть в лапы прожекторов. Гансы теперь не успокоятся до тех пор, пока тебя не доконают. Троян, Троян…»
Следующей его мыслью было, что надо идти на выручку. Не могут они оставить друзей в беде. Но приказ… Холодные, жесткие слова приказа вспомнились ему. У той войны, которую они вели теперь, были свои законы. Приказ! Прежде всего он должен выполнить этот приказ. Хотя, быть может, потом он себе этого никогда не простит.
Он озяб. Появилось такое чувство, словно на нем не комбинезон, а ледяной панцирь. Рука тоже онемела, и он с трудом заставил ее нажать на рычаг. Вперед!
Он заметил трос, поддерживавший заградительную сеть. В порту не прекращалась суматоха. Прощай, Троян! Торпеда погрузилась, ушла на глубину. Вокруг было темно и холодно. Лишь после того, как сеть осталась позади, Нечаев заставил своего «Дельфина» всплыть.
Они были в открытом море.
Мрачное небо припадало к воде, которую вспучивал ветер. Зарево над портом и огненные всполохи остались позади.
Нечаев посмотрел на часы.
Было начало второго. Хоть бы лодка задержалась, иначе…
Подумав об этом, он вздрогнул. Не может быть, чтобы лодка их не дождалась. Надо успеть!
«Дельфин» дрожал от напряжения. Нечаев выжимал из него все, что мог. Только бы успеть!.. А сам думал о Гришке, который мечется в мышеловке порта. Ему хотелось верить, что Гришка вывернется, уйдет. Ведь бывают же чудеса на свете. А Гришка и не в таких переделках бывал.
У него возникло желание сорвать маску и подставить ветру лицо. Но только об этом пока не могло быть речи. Кто знает, а вдруг снова придется уйти на глубину? Но главное — успеть. В висках снова стучала кровь. Сильно и громко.
Но лодки на месте не оказалось.
Ушла! Его охватило отчаяние. Он посмотрел на часы. Без десяти два. Как же так? Не могла лодка уйти раньше срока. Да, но катера… Он совсем забыл про катера. Видимо, катера обнаружили лодку и заставили ее уйти. И теперь…
Теперь надо было ждать четверо суток. Он знал, что вторая лодка непременно придет. Но надо было ее дождаться!..
Четверо суток! Он подумал об этом так, словно ему предстояло прожить четыре жизни. Эти четверо суток равнялись вечности. Но другого выхода не было. Ждать, ждать… «Де твоето момиче?» — пароль вспыхнул перед ним огненными буквами. Он произнесет пароль, и старик сторож ответит: «Легна сп вече, аго». Так будет. Совсем скоро, когда они со Шкляром выберутся на берег…
Он посмотрел на Сеню-Сенечку. Шкляр, казалось, дремал. Тогда Нечаев направил торпеду к скале «Парус», которая темнела впереди.
У скалы они сорвали с себя маски, сняли комбинезоны и тяжелые башмаки. Все доспехи вместе с торпедой надо было пустить ко дну. Согласно приказу.
Это отняло немало времени. Снаряжение привязали к торпеде. Когда она скрылась под водой — место было глубокое, — Нечаев и Сеня-Сенечка пустились вплавь. До берега от скалы было метров шестьсот, не меньше.
Вдруг в той стороне, в которой был порт, небо вспыхнуло, поднялось высоко, а потом сразу провисло, став дымно-красным. Там взметнулся высокий огненный столб. И только потом уже один за другим раздались два взрыва.
Перевернувшись на спину, Шкляр спросил:
— А второй откуда?
— Гришкина работа, — ответил Нечаев, который плыл рядом. — Жалко ребят.
— Погоди их хоронить, — хрипло сказал Шкляр.
Глава девятаяНА ЧУЖОМ БЕРЕГУ
Судам, находившимся в порту Варна, злоумышленниками нанесен значительный ущерб. Проявлено легкомыслие, выразившееся в недооценке возможностей противника… Необходимо усилить оборону, поднять ответственность… Порты Варна и Бургас в высшей степени необходимы нашему флоту.
На берегу крепко пахло водорослями. Узкая полоска песка белела в ночи ледяным припаем. За нею громоздились глыбы темных камней. Ночью сильно похолодало, и камни были влажными, скользкими. Они отливали мертвым блеском.
У Нечаева не попадал зуб на зуб. Выйдя из воды, он пригнулся и побежал к камням. Глухая темнота, которая залегла между скалами, и страшила и притягивала его. Что в ней? Она могла ударить в лицо огнем, но могла и укрыть от опасности. На прибрежном песке Нечаев чувствовал себя беззащитным. Ведь у него даже пистолета не было.