И сейчас я должен был освободить его, ведь только Оникс мог починить Ежи.
Неожиданно Ниро упала на четвереньки и тяжело задышала. Из ее широко раскрытых слепых глаз закапали слезы. От нее понесло жуткой вонью - словно она не умывалась целый цикл. Миг спустя Ниро начала задыхаться и скрести лапами горло. Я остолбенел, не зная, что делать. Розовая гремлинша захрипела, бессильно пытаясь втянуть воздух.
Я подбежал к Ниро и попытался ей помочь. Я дотронулся до нее - и...
... и попал в ад. В этом месте были лишь страх и боль, мое тело забилось в судорогах, а мышцы свело жуткими спазмами. Куда ни глянь, везде были или ослепляющий, выжигающий зрачки свет, либо бездонная, гасящая сознание тьма, обволакивающая невообразимым ужасом. Воздух превратился в ядовитый газ, и каждый вздох наполнял легкие пахучей и мерзостной отравой. Я начал задыхаться. Сжавшись в комочек, я и изо всех сил захотел, чтобы это место исчезло навсегда. Пускай оно пропадет, станет незаметным, невидимым, неслышимым, пусть оно уйдет.
Все исчезло. Я валялся на холодном полу и тяжело дышал. Кто-то начал ощупывать лапами мою морду.
- Неплохо мы чуть вдвоем не рехнулись, да? - весело заметила Ниро, продолжая трогать меня за морду: - Неплохо же. Слушай, я тебя уже не видела. Прошлый раз я тебя не видела, когда ты пришел со Скобой, а теперь я снова тебя не вижу.
- Угу, - я поднялся и отодвинулся от Ниро. Она выглядела совершенно здоровой и даже веселой, а пахло от нее свежим зефиром. Слепая гремлинша смотрела немного мимо меня.
- Ты очень интересный, - изрекла Ниро спустя секунду раздумий. - Понятия не имею, о чем ты думаешь, поэтому рассказывай.
- Я пришел освободить Оникса, - честно признался я.
- Какого Оникса? - нахмурилась владыка воли. Потом она указал когтем вниз и уточнила: - Вот этого, что ли?
- Угу, - согласился я и отодвинулся еще немножко на всякий случай.
- Но он же нас спалит и убьет, если я его освобожу, - задумалась Ниро.
- Вовсе нет, - постарался переубедить я, хотя сам не был в этом уверен: - Я долго жил у него в плену и он ни разу меня не убивал.
- Думаешь? - усомнилась розовая гремлинша.
- Конечно.
- Чаро расстроится, когда узнает, - вздохнула Ниро. - Но, полагаю, я у тебя в долгу.
Ниро что-то сделала с комнатой, ее очертания поплыли, искривились, и вздох спустя Оникс грохнулся на пол рядом со мной. Я пискнул и отскочил, моя шерсть поднялась дыбом. Оникс так и остался лежать, распластавшись и глядя перед собой.
- Умер, - склонила голову Ниро.
- Как же так... - начал я, но меня перебило злобное шипение:
- Три цикла я с-с-сидел в этой клетке, - первый пират попытался подняться, но лишь неловко посучил лапами: - и представлял, как буду вас-с-с убивать, когда выберус-с-сь.
Ниро нахмурилась и соединила лапы в агрессивном жесте.
- Но мы и так все скоро умрем от голода, - грустно сказал я. Меня расстроила жестокость Оникса: - Тебе даже не надо ничего делать.
Чешуйчатый гремлин внимательно на меня посмотрел. Он так долго меня разглядывал, что стало неловко. В конце концов Оникс облизал глаза и серьезно сказал:
- Я забыл свое имя и твое тоже.
- Тебя зовут Оникс, а меня - Лак-Лик.
- Ты не голоден, Лак-Лик? Я три цикла тебя не кормил.
- Все это время меня кормила Ежи, но она поломалась.
- Какого она цвета? - спросил чешуйчатый гремлин.
- Металлического. Ты починишь ее?
- Не помню, как чинить, - нахмурился Оникс.
- Вот как... - расстроился я. Мои уши непроизвольно опустились.
- Вспомню, - пообещал чешуйчатый гремлин.
- Здорово, - это вселило в меня надежду. - Тогда пошли. Ниро, ты же нас проведешь?
- С радостью, только посплю, - сообщила Ниро и заснула. Потом она проснулась и добавила: - Три дня буду спать.
На этот раз владыка воли уснула крепко.
- Пойдем, мы договорились с ребятами встретиться как можно раньше, - поторопил я Оникса.
Чешуйчатый гремлин беспомощно засучил лапами, но так и не смог подняться.
- С-с-слишком холодно, тело не с-с-слушается.
Я взял его за лапу и помог подняться. Оникс оказался легким, словно состоял из одной чешуи, в его лапах не ощущалось прежней силы, в пожелтевших клыках чернели выгнившие дырки, а покрасневшие глаза все время слезились. Едва переставляя лапы, он почти волочился по земле, целиком опираясь на меня. Оникс очень ослаб за время, что провел в плену, иногда он дрожал и беззлобно шипел, глядя в сторону.
Мы вернулись к люкам и кое-как поползли по лестнице наверх. Один раз Оникс чуть не сорвался, и тогда я у него спросил:
- А когда тебя последний раз кормили?
- Никогда, - ответил он.
Мы преодолели пять люков и оказались на этаже с тюрьмами. Еще немного - и свобода. У меня в животе забурчало - я тоже проголодался. Надо найти зефир, накормить Оникса и поесть самому.
- Тс-с-с! Ничего себе, ты освободил первого пирата, - шикнул кто-то из клетки. Это был пять-раз-Швепс: - Выпустите меня!
- У нас нет времени тебя выпускать, - сказал я и собрался идти дальше.
- Эй!.. Если вы меня не выпустите, я позову боевичков и они вас схватят, - начал угрожать коварный Швепс. - А потом знаете что с вами сделают? Побьют, заколят, поломают, зарубят...
Если бы я был один, то легко смог бы скрыться от черных гремлинов. Но мне надо было вытащить Оникса, а он выглядел слишком слабым, чтобы прятаться по углам.
- ... зарежут, затопчут, поцарапают, отлупцуют, - продолжал тем временем Швепс. Увидев, что я заколебался, он добавил: - Ну же, освободите меня! Я знаю, как выбраться отсюда незамеченным.
- Ну ладно, - сдался я. - Но как мы откроем эту клетку?
Только сейчас я обратил внимание на то, что клетка никак не открывалась, а прутья, похоже, не вынимались. Как только Швепс умудрился попасть внутрь? Пока я ломал голову над тем, как вытащить пирата из тюрьмы, Оникс вдохнул полной грудью и обрушил на железные прутья струю раскаленного пламени. Они оплавились, и в клетке образовалась большая дыра. Перепуганный и немного опаленный Швепс жался в противоположном углу.
- Вылезай, - сказал я, мгновенно вспотев от возникшего жара.
- Чуть не сжег, - пробормотал Швепс, выбираясь наружу.
- Я и хотел тебя сжечь, - прошипел Оникс, - чтобы ты не позвал черных.
- Хорошо, что все так обернулось, - встрял я, а то серый гремлин совсем сник: - Покажешь, как незаметно выбраться отсюда?
Швепс кивнул и побрел по коридору, почему-то в обратную сторону. Я послушно последовал за ним, поддерживая Оникса, который ослаб еще больше. Серый гремлин шел по закоулкам базы черных, время от времени принюхиваясь и меняя направление, пока не привел нас к складу зефира. Склад охраняла целая толпа вооруженных до клыков боевичков. Мы укрылись в отнорке за поворотом.
- Когда я крал, не было столько охраны, - начал оправдываться Швепс.
- Я принесу зефир. Побудь здесь с Ониксом, - я прислонил чешуйчатого пирата к стене. Швепс побелел и залепетал:
- А он меня не убьет?
- Оникс, ты ведь не убьешь его? Пожалуйста.
- Обещаю, - серьезно сказал первый пират.
- Спасибо, - я собрался уже идти, но Оникс схватил меня за лапу.
- Лак-Лик, - прошипел он, - какого ты цвета?
Я посмотрел на свою шерсть. Когда-то она была пушистой и коричневой, но теперь к ней примешалось множество других тонов: медный от красного зефира, черный от копоти и гари, серый от пыли и грязи. Даже если долго вылизываться, вряд ли удастся вывести весь слой впитавшихся красок. Какого же я цвета?
- Любого, - ответил я и исчез.
Это был первый раз, когда я видел Оникса удивленным. Его зрачки расширились, он оторопело облизнул глаза и отпустил мою невидимую лапу. Швепс плюхнулся на хвост и отполз к стенке, что-то бормоча.
Боевичков было действительно много, и они старательно охраняли склад с зефиром, но их бдительности не хватило, чтобы заметить меня. Зефира было очень много и самых разных цветов - огромные ряды полок и коробок были завалены им доверху, но что такое эти коробки для многих тысяч гремлинов? Скайдл Борд находился на пороге голодомора, и не пройдет и семи ночей по старому времяисчислению, как голодающие гремлины будут готовы убить за крошку сладостей. Воруя зефир, я чувствовал себя злодеем, отбирающим последний кусок у самок и детенышей. Поэтому я взял немного розового зефира, посыпанного черной крошкой - ровно столько, сколько потребовалось бы для выполнения нашей миссии.
Глотая слюни, я направился к выходу. Один из боевичков вдруг ошалело посмотрел на меня и сказал:
- Запасы улетают.
Я забыл, что зефир остался видимым. Другие боевички уже оборачивались посмотреть на летающие запасы, а я уже прокручивал в голове, как меня ловят, бьют, колят, ломают, рубят и многое другое, о чем рассказывал Швепс. Вот бы этот зефир тоже исчез, пропал, стал таким же незаметным и незначимым, как я. Пожалуйста.
И зефир исчез.
- Разговорчики на посту, - старший боевичок отвесил заметившему меня черному гремлину оплеуху.
- Но я... - забормотал он.
- Еще слово, и отправишься в морозную камеру.
Рядовой боевичок сконфуженно умолк, а я поспешил в укрытие.
Когда я вернулся в отнорок, Оникс душил Швепса, а тот хрипел и бестолково размахивал лапами, пытаясь спихнуть с себя чешуйчатого гремлина. Я с трудом оттащил Оникса от серого пирата - даже в таком состоянии его хватка была крепкой и смертельно опасной.
- Ты же обещал, - упрекнул я его.
- Он предложил сдать тебя, чтобы выпросить помилование, - прошипел Оникс. Пять-раз-Швепс отполз в противоположный конец отнорка, тяжело дыша и затравленно на нас глядя.
- Швепс, мы пытаемся спасти всех гремлинов на свете, - объяснил я. - Не надо меня сдавать, иначе у нас ничего не получится.
Серый гремлин быстро закивал. Я вздохнул и раздал всем зефир:
- Угощайтесь.
- Как так вышло, что теперь ты кормишь меня? - спросил Оникс, разглядывая зефирку в когтистой лапе.