— Не хочу. Сыт.
— Ешь, — проворчала женщина, — сыт он, — уловил знакомые капральские нотки в голосе и не стал спорить, поднося глиняную тарелку к губам. Теплое варево имело вчерашний вкус. Я забеспокоился: не к добру.
— Значит жабу?
— Ага.
— Ты мою дочь назвал жабой?
— Так это была ваша дочь? — я закашлялся, давясь похлебкой. Осторожно отложил глубокую тарелку и вытираясь, внимательно посмотрел на курящую дикарку. Представляю, какая меня ждет пытка. — Так это был не сон? — Я виновато тупил глаза, а вдруг мать все ночь находилась за драпировкой? Я попытался загладить вину, говоря:
— Ваша дочь не жаба.
— А кто жаба? Я? — повелительница самых злых и независимых аборигенов на этой колонии, нахмурилась. Я сник.
— Я никого не хотел…
— Ты никого не хотел? — дикарка изогнула дугой бровь, жестко ткнула мундштуком в сторону миски, приказывая, — ешь! Немедленно!
— Я никого не хотел обидеть, — я взял миску и снова приложился губами к краю, с трудом глотая. — Можно я больше не буду, — безнадежно спросил, спустя время, отрываясь от тарелки. Только сейчас заметил обгрызенный край глиняной посудины.
— Ешь!
Я доел. Наркотический дурман не наступал.
Мы молчали.
— Ты вспомнил? — спросила женщина.
— Частично, — солгал я. И хоть я ничего и не помнил: проверки я не боялся, замучается проверять. Дикарка вздохнула, не скрывая досаду — докурила трубку. Повертела в руках. Сурово глянула на меня.
— У тебя еще есть время. Немного. Я тяну.
— Правда? — переспросил я.
— Айна будет рядом с тобой. Она поможет.
— Айна? — нерешительно переспросил я.
— Моя дочь, инопланетник! Айна! Ты ведь не безнадежен?
— Нет, — поспешно заверил я.
— Ты ведь все понимаешь?
— Конечно! — Мой ответ успокоил воительницу, но не меня.
— Отлично. До встречи с червяком ты должен вернуть память, и моя девочка тебе поможет. А теперь иди. Айна ждет. — Старуха кивнула в сторону стены, и я увидел проем двери. Я не хотел остаться. Меня тянуло к девушке. И дело было не только в проклятом вареве. У самой двери споткнулся, когда услышал противный громкий храп. Резко обернулся — заснула что ли?
Дикарка не мигая смотрела на меня и продолжала громко храпеть. Не сразу я понял, что изображает меня, а когда понял, погрустнел: значит всю ночь была рядом подсматривала и подслушивала.
8.2
Я зажмурился от яркого света. Чужие запахи задурманивали голову, взрываясь фейерверком новых ощущений. Мне показалась пахнет каждая травинка, камушек и листочек на дереве. Зашатался, справляясь с эмоциями. За штанину нетерпеливо потеребили. Я досадно поморщился и глянул. Снизу, подперев голову кулачками, на меня смотрела сказочно красивая девушка из вчерашнего сна.
Она то как раз мне и нужна была.
— Я ведь не храплю ночью? — обеспокоенно спросил я.
Девушка отрицательно закачала головой и длинные черные пряди рассыпались из замысловатого узла на голове. Волнительное зрелище. Я вздохнул облегченно.
— Так и знал, провела меня, карга старая. Ты точно ничего не слышала?
— Нет. У меня это, — девушка доверительно вытащила из глубокого разреза длинной волпи какие-то комочки на шнурке, показала мне. — Сунула в уши и ничего не слышишь. Всю ночь спишь спокойно, как младенец! Я опытная.
Я погрустнел. Еще не хватало мне «опытной дикарки». Не по уставу, как-то. Хоть и красивая, и юная, а знает, как спать с храпящим мужчиной.
Я вздохнул, примиряясь с мыслью.
— Ты — Айна?
— Ага. А ты?
— А я… — я задумался и замолчал, не зная, как представиться: вроде Виктор, а вроде и Иван. Так и не понял до конца. И, как представиться? Чтоб потом самому не забыть?
— Как твое имя? — своим нажимом Айна попыталась меня подтолкнуть к ответу. Я наоборот сразу замкнулся и замолчал, уходя в себя и моментально мрачнея.
Девушке надоело ждать ответа, и она нетерпеливо спросила:
— Что сказала мама? Как она тебя назвала?
— Не уже ли так важно? — удивился я.
— Конечно. Мама самая главная. Как скажет, так и будет. Ее слово непоколебимо.
— Авторитет значит, — подсказал я с готовностью.
— Чего? — протянула девушка. — Какой еще риритет?
— Забудь, — безнадежно махнул рукой я.
— Так, что сказала мама?
— Что у нас еще есть время и ты мне поможешь.
— Я помогу! — Обрадовалась девушка, вскакивая. — Я помогу. Я умею! — кричала она, прыгая вокруг меня на одной ножке. Мне стала неловко, а потом я расплылся в улыбке, видя чужую радость. — Я умею! — кричала девушка и два вооруженных дикаря сначала остановились, озадаченные, а потом заулыбались. Айна помахала им рукой и схватила меня за руку.
— Пойдем.
— Куда? — Я смотрел на девушку. Ночью она мне казалась старше. Я вспомнил чужую дрожь тела и возбудился.
— К ветру. Узнаем ответы!
— Уверенна? — Я улыбался, глядя танцующую радость вокруг себя. Даже пытки меня не страшили и на какое-то время я забыл, что нахожусь в главном лагере ужасных врагов.
— Да! — Девушка потянула меня сильнее и время вновь остановилось.
9
— Жалко, что ты не рыжий!
— Почему «жалко»? — сразу насупился я. — Не хочу я быть рыжим!
— Цены бы тебе тогда не было!
— А так, она есть?! — усомнился я. Девушка не ответила на мой возглас, продолжая:
— Только не влюбись в меня, — сказала Айна. Ветер мы не нашли. За то нашли дерево. Облепиха, называется. Я спрашивал и все равно запомнил, только с третьей попытки. Все время голова не тем была занята. Я перестал рассматривать в кроне дерева желтые ягодки и улыбаясь, посмотрел на девушку. Не удержался сорвал травинку и принялся медленно вести по высокой груди. До соска не дотянул. Айна сердито смахнула травинку и серьезно посмотрела на меня.
— Обещаешь?
Я поразился резкой перемене настроения: куда подевалась страсть и нашла, когда сердиться, сейчас точно не время. Надо расслабиться и полежать еще минут десять. Я откинулся в мягкую траву. Положил руки за голову, блаженно улыбаясь.
Айна порывисто привстала и заглянула в глаза:
— Обещаешь?!
— Обещаю, обещаю. Никакой любви.
— Дай слово!
— Слово военно-морского офицера! — не задумываясь отчеканил я. Ситуация меня смешила. Впервые, дикарка после страстного секса не хотела никакой любви. Кому расскажи, не поверят. Не колония, а рай. Жаль, что рейнджеров иногда ловят местные дикие аборигены, и, или жестоко пытают, или медленно убивают.
— Смотри сама не влюбись, — пробормотал я, не переставая улыбаться.
— Не влюблюсь, — сердито сказала она, натягивая через голову длинную волпи. — Бежим!
— Куда? — изумился я. — А полежать? Ты не думаешь, что после такого секса я устал и мне надо полежать?
— Надо успеть. Много дел. Ты вечно отвлекаешься! Надо делать дела. Мама сказала, что ты должен вспомнить.
Я рассердился, сел и начал тоже одеваться. Проклятые тесемки штанов запутались в узел.
— Мама сказала… — зло затвердил я. — Слушай. А ты не можешь меня вывести из этого мира?
Я обвел рукой панораму солнечного дня, чудесный слишком насыщенным зелеными красками сад в джунглях: с неизвестными яркими цветами и деревьями с прямыми стволами, и понял, как нелепо прозвучал мой вопрос.
— Это и есть мир. — Девушка уже поднялась на ноги и раздражённость ее сквозила в каждом движении. Руки крутили длинные волосы в узел. Маленькие ножки притоптывали в нетерпении.
— Я понимаю. Но ты не могла бы вернуть меня туда, откуда вы нас забрали? Там, где постоянно идет дождь и небо хмурое, как твое личико.
Я тоже поднялся. Девушка замотала головой, а потом резко меня обняла, заглядывая в глаза:
— Ты ведь не влюбишься в меня, правда? — спросила она с напором.
— Конечно, нет. Успокойся.
— Хорошо. — Айна печально улыбнулась.
— Так, что там с моим миром? — напомнил я.
— А, что с твоим миром? Там дождь.
— Ты сможешь вернуть меня туда хоть на минуту.
— На минуту? — неуверенно переспросила девушка.
— Да! — воскликнул я, не веря в удачу. Правда я еще не знал зачем мне минута в моем времени.
— На минуту смогу. — Айна кивнула. — Но не сейчас. Ты пока не готов.
— Вредина, — пробормотал я. — Я ведь тебе поверил! Но ты сделаешь это, когда я буду готов?
— Конечно. Только попроси.
А потом, за спиной Айны, я увидел мальчика. Того, что убил солдата в клетке прикосновением пальца. Сейчас он стоял у дерева и глупо улыбался, пялясь на нас.
— Пацан? — отрешенно спросил я, думая с какого момента за нами наблюдают. Девушка резко обернулась. Мальчик заулыбался еще больше. Засветился. Лицо его дернулось, словно маска захотела слететь, но под волей хозяина вернулась на место.
— Рота? — удивленно спросила Айна. — Что ты тут делаешь?
— Я искал тебя! — торопливо заговорил мальчик. — Я нашел тебя! Твои следы по всюду! Много следов! Много тропинок! Ты прыгаешь по ним. И твои следы светятся. Так ходишь только ты! — Малолетний убийца не скрывал радости. — Я принес тебе подарок. — Он вытянул перед собой сомкнутые лодочкой ладошки.
— Кто это? — тревожно зашептал я, чувствуя опасность. Айна слегка улыбнулась мне, наклоняя голову, и я почувствовал волнительный запах волос, травы и облепихи.
— Это мальчик.
— Да вижу я. Опасный какой-то.
— Что ты? — изумилась Айна. — Это Рота и он не опасный. Он меня любит.
— Хватит шептаться! Подарок, — напомнил мальчик, тряся ладошками. — Возьми. Я хочу, чтобы ты улыбнулась, моя обожулька. Хочешь я убью чужака — он меня раздражает. В моем озере ему будет хорошо, — Рота блаженно улыбнулся.
— Ты говорила, что он не опасен, — напомнил я и напрягся, ожидая атаки.
— Нет, — быстро зашептала в ответ Айна, — совсем не опасен, — и подумав добавила, — пока ты со мной.
Я медленно покивал головой. Челюсть окаменела. Потер.
— Он со мной, — ласково сказала Айна мальчику, — и я так хочу.