«Ну, и полечу обратно», — решил я и, как можно мягче улыбнулся девушке. Упрямство — это одна из основных черт моего характера. Я так в третьи лейтенанты выбился.
— Конечно, возьму.
— Правда? — Девушка подскочила, поднимаясь с кровати. От возбуждения ее потряхивало. — Правда заберешь?
— Я же военный моряк: нам можно верить. Сказал, значит сделаю.
— И, что я там буду делать?
Я задумался. Долго искал место Айны в новом мире среди больших огней и космических технологий, а потом решительно вымолвил:
— Танцевать.
Айна улыбнулась. Мысль ей понравилась. Она потянула с плеча волпи, оголяя большую грудь и медленно завихляла бедрами, спрашивая:
— Так?
— Так, — пробормотал я, устраиваясь на ложе по удобнее и отметая от себя противоречивые мысли.
Когда волпи упала на пол, сомнения исчезли полностью.
10
— Сегодня необыкновенный день! — воскликнула Айна и вытащила у меня из рук глубокую миску. Я растерянно провожал взглядом свой наполовину съеденный обед-ужин. Куски белой рыбы аппетитными холмами тонули в нежнейшем грибном соусе. Зеленые листы салата и тонко нарезанный перчик требовали немедленного возращения и желали быть съеденными. Аборигены знали толк в готовке. Я кивнул, протягивая следом за отобранной тарелкой вилку, смиряясь с мыслью, что уже поел.
— У нас каждое утро превращается в необыкновенный день, — пробормотал я и живот требовательно заурчал, соглашаясь.
— Но сегодня особенный!
— Я очень рад. Чем же?
— Мама сказала, чтобы я показала тебе летопись времени.
— Здесь была твоя мама? — Я немного напрягся, озираясь по сторонам. Через сквозную хижину со всех сторон просматривались кустарники и джунгли. Никогда в таком месте не построил дом: кроме меня, в нем бы непременно поселился удав и пару мартышек. Но то у меня. В этой хижине даже жучок ни разу не упал на покрывало. Я посмотрел на ветхую крышу слишком глубокомысленно. Айна не удержалась, изогнулась и тоже посмотрела на соломенные связки. Я чмокнул ее в шею, и, пока она вяло отмахивалась, ловко вытащил из миски большой кусок рыбины. Под изумленный взгляд девушки, давясь быстро начал есть.
— Ты что?!
— Что? — говорить набитым ртом не очень получалось.
— Тебе нельзя много есть!
— Это не много, — авторитетно заверил я ее, а потом заинтересовался, — почему?
— Ты забыл? А, как же летопись?
— Неси сюда свою книгу. Посмотрим. Да ты не бойся — я руки вытру.
— Бояться должен ты, — хмыкнула Айна. В короткой платьице без рукава, которые дикари называли волпи и шили из тонко выделанных шкур, девушка смотрелась слишком соблазнительно. Я потянулся к ней, но немедленно получил по рукам. — И это не книга, это летопись времени, — строго сказала аборигенка, хмурясь. — Ты — бестолочь. Пойдем.
— Опять, — вздохнул я, когда меня потянули за руку, впрочем, поднялся. Спорить — себе дороже.
— Так мама была?
— Далась тебе моя мама, — огрызнулась Айна, не хотя признавая. — Была.
— Когда?
— Когда ты спал.
— Нечестно, — подумав, сказал я. — Мы могли познакомиться поближе. Думаю, настало время. Может у меня намеренья серьезные. Я ведь достойный человек. Офицер. Вы могли меня разбудить. — На самом деле мне хотелось курить, и я не раз со вздохом вспоминал мамину трубку. Девушка не поддалась на мои уловки.
— Поближе, ты познакомишься с летописью, — раздраженно ответила Айна. — А будешь тупить, познакомишься и с червем. Так, что в твоих интересах поскорее вернуть себе воспоминания.
— Воспоминания? — я усиленно потер голову. — Да вроде помню основное: детство обрывками, учебу, службу. А, что ты знаешь о черве?
Айна притопнула ножкой, ускоряя шаг и, вырываясь вперед. Я споткнулся, так как залюбовался идеальной икрой. Негромко ругнулся — не мог бросить флотскую привычку, догоняя девушку. И был опален гневным взглядом.
— Только то, что после встречи с ним никто не выживает.
— Так уж и никто? — нахмурился я.
— Нет. Никто.
— Я выживу, — уверенно сказал я. — Вот посмотрите. Я рожден убивать червей.
— Правда? — Айна остановилась и стремительно прижалась ко мне. Я почувствовал, как стучит у нее сердце.
— Я думал, ты сердишься, — честно признался я. Она смотрела на меня такая трогательная и беззащитная, что я не удержался, и погладил ее по голове.
— С чего ты решил? Я не такая.
— Не такая, — согласился я. — Но доесть не дала. С мамой не познакомила. В любви отказываешь. Бежим куда-то. Что я должен думать?
— Думай о черве, — подсказала мне Айна и потащила меня дальше.
10.1
Айна оказалась права — последний кусок рыбы стал лишним. При переходе во времени меня постоянно мутило. Я закрыл глаза, чтобы розово-фиолетовый мир перестал вращаться и слепо доверился дикарки, которая во время перехода, теперь мало походила на девушку: вся смазалась, превращаясь в пунктирные ослепительные черточки. Если бы не рука, а я, надеюсь, что это была рука, цепко сжимающая меня, я бы утратил связь с происходящим.
Никак не мог привыкнуть к точке вступления из одного пространства в другое. Фиолетовые цвета померкли, и мы вышагнули из густого воздуха на лесную поляну. Сразу упал колени, не справляясь со спазмами желудка. Закончив, виновато посмотрел на девушку: я ведь всё равно остался для тебя космическим героем? Сзади нее рассеивался туман. Через секунду место перехода исчезло.
— А я говорила, — назидательно сказала Айна, — не ешь много рыбы!
— Ты права.
— Не слушаешься меня!
— Я исправлюсь и буду слушаться.
— То-то!
— Где мы? Лес реже. Деревья другие. Мы далеко зашли?
Ландшафт действительно изменился. Стало больше камней. Деревья помельчали и мало походили на джунгли. Кривые тонкие стволы низко стелились по земле.
— Пошли. Скоро придем.
Такая Айна: никогда прямо не отвечает на вопросы. Я вздохнул поднимаясь. Мир немного колебался. Меня до сих пор мутило, и я нерешительно последовал за девушкой, справляясь с наступающей дурнотой. Айна часто оборачивалась назад, хмурилась, видя, как я вяло переставляю ноги, но молчала.
Преодолев каменную гряду, мы остановились на плато. Я благодарно кивнул своей спутнице и присев на одинокий валун, попытался отдышаться. На сколько хватало взгляда кругом раскинулся чахлый кустарник, переплетенный карликовыми деревьями. От чего лес внизу казался не проходимым. Айна терпеливо ждала пока я отдохну, явно скучая.
— Долго еще? — спросил я.
— Нет. Мы почти пришли. — Она качнула головой, показывая направление. Я обернулся и метрах пятидесяти увидел скрытый кустарником неприметный черный вход в пещеру. Пыльная, грязная скала нависала над ним, делая лаз со стороны совсем неприметным.
— Мы же не пойдем туда? — сразу оживился я. — Я с детства не люблю замкнутые пространства и каменные мешки.
— Именно туда мы и пойдем, — улыбнулась Айна. — Мама сказала показать тебе летопись.
— Мама сказала… — шепотом раздраженно сказал я, меня уже начинало потряхивать, когда слышал очередное упоминание о маме. — Лучше бы покурить дала. — И громче уже добавил. — Я готов. Веди.
У входа Айна задержалась. Извлекла из каменной ниши маслянистый факел, такой же черный и зловещий, как и зево пещеры и глядя на меня, подбодряющее подмигнула, зажигая. Унылость моя не прошла. Факел вспыхнул, искрясь фиолетовыми и белыми искрами и мы стали спускаться вниз по выщербленными ступеням. С каждым шагом мы всё дальше отдалялись от дневного света, спускаясь глубже почти вертикально. Я чувствовал тяжелую затхлость воздуха: гнили, мокрого камня, неизвестных растений. Новые запахи не успели захлестнуть. Почти у самого низа, когда до пола оставалось с десяток ступеней, задула мощная вентиляция, принося свежий и чистый воздух. Я удивился и посмотрел на Айну, ожидая разъяснений.
— Естественная защита против случайно забредших зверей и прочих, — девушка примолкла, подыскивая слово, — чужаков. Мы же идем в потаенное место.
— Понятно. Чужаки, — хмыкнул я. Найдя я такую пещеру самостоятельно, ни за что не полез во внутрь. Скорее, на всякий случай, двумя гранатами завалил бы вход и белой краской написал предостерегающую надпись.
Спустившись, мы остановились. Я потрогал неровный коричневый камень, чувствуя, как нарастает возбуждение. Руки вспотели, ощущая холод. Я смотрел на новый вход и в душе моей всколыхнулись воспоминания. Я видел уже это место. Я чувствовал его. Оно тянуло к себе, так требовательно, что я не мог устоять на месте. Я двинулся вперед быстрым шагом, пытаясь разгадать загадку.
— Куда ты? Я первая! Ты не знаешь, куда идти!
Но я, кажется, знал! В большой зале я остановился возле каменной плиты, похожей на жертвенник и тяжело задышал, обильно потея. Я нашел место из прошлого. Оно приходило ко мне во снах, будоражило и порождало кошмары. Перед глазами промелькнуло кровавая сцена: кого-то убивали на жертвеннике, и густая кровь текла по выдолбленным желобам.
— Здесь, — прошептал я.
Айна незаметно подошла и встала рядом.
— Ты вспомнил? — тихо спросила она. Я медленно обернулся на голос и покачал головой:
— Нет.
10.2
— Но твоя реакция на летопись времени говорит о другом!
— Летопись времени? — растерянно спросил я, вскидывая голову. Интересно, о чем говорит девушка. Как виденья из моих снов кошмаров могут сочетаться с дикарской летописью? И при чем моя реакция, если кроме жертвенного камня в помещение ничего больше нет.
В тишине громко капнула капля воды, и я вздрогнул.
Айна кивнула: меньше слов, больше действий. Она вложила факел в стену и ближе подошла к плоскому камню. Не колеблясь, девушка вытянула над ним руки, словно греясь над невидимым огнем, и резко склонившись к правому углу жертвенника, нажала на скрытый механизм. Камень за пульсировал в темноте белыми вспышками, так что я невольно прищурил глаза, защищая мозг от агрессии, и стал медленно раскрываться книгой. Только вместо букв, в воздух поднялись картины. Изображения звезд, зверей и птиц закружили в хороводе и замерли неподвижно.