ызывало эйфорию. Хотелось забраться куда-то высоко-высоко и кричать…
Они забежали в замок и остановились. Полумрак коридора укутал, обостряя все чувства. Туён смотрела на Келлена, боясь лишний раз моргнуть. Глаза бродили по его лицу, что было совсем рядом и завораживало. Надо что-то сказать… или сделать… Сердце часто стучало, дыхание взволнованно вырывалось из её приоткрытых губ… Почему-то в голове настойчиво звучал голос Ичаро, говоривший недавно…
– Мы здесь одни, – сорвалось у неё.
Её испуганный возглас от понимания того, что именно она сказала, совпал с его взволнованным. Она смотрела в его потемневшие глаза и искала ответ на вопрос, который никогда бы не посмела задать вслух…
– Оу, простите, – смущенно произнес кто-то, аккуратно обходя их, пробираясь к двери, возле которой они стояли, – я сейчас уйду…
Келлен отошел в сторону, увлекая за собой Туён, давая пройти. На мгновение его рука легла на её талию… Необходимости не было, ведь в коридоре было не настолько тесно, но… Туён подалась к Келлену и прижалась к нему всем телом. Собственное желание быть ближе заглушало доводы разума, всего на мгновение… после Келлен убрал руку, а Туён отстранилась и непроизвольно коснулась шеи, ища привычным жестом цепочку, которую не носила с той самой вечеринки.
Келлен помрачнел. Всё волшебство, что окутывало их до этого, растаяло от её жеста, и девушке захотелось стукнуть себя по лбу за глупость, а потом тихонечко поплакать.
– Сходим погулять? – и вроде бы вопрос, но в то же время казалось утверждением. Привычная язвительно-саркастическая манера говорить вернулась к Келлену. Туён радостно кивнула, отчего мужчина скривил губы, как будто хотел услышать другой ответ. – Тогда пойдем за куртками.
На одной из развилок Келлен остановился:
– Моя комната в той части, я схожу за курткой и спущусь вниз, буду ждать тебя у двери, а ты пока сходи за своей.
– Нет, – поспешно выпалила она. На его недоуменный взгляд быстро ответила: – Сходим вместе.
Туён испугалась, что он пойдет в комнату, там и останется, а она спустится и будет его ждать, как дурочка… Наверное, всё это отразилось на её лице, поэтому гадость, которую Келлен явно собирался сказать, осталась при нём. Мужчина молча пошел вперед.
Чем ближе они подходили к его комнате, тем больше Туён нервничала. Сейчас она увидит место, где Лён живет, где спит… Эта мысль сильно волновала её и одновременно смущала. Наверное, зря она напросилась с ним, это же слишком личное и немного двусмысленное, как будто… продолжение этой мысли тоже было волнительным.
– Я сейчас, – приглушенно сказал Келлен, останавливаясь у двери. – Вынесу куртку и тебе, не надо будет ходить в твою комнату.
Она не смогла ответить, в горле пересохло. Её молчание заставило его оглянуться. Когда их глаза встретились, Туён покраснела, а он тут же отвел глаза и кашлянул, прочищая горло.
Келлен скрылся в своей комнате, а Туён не удержалась и стала подсматривать за ним в небольшую щель, которая образовалась от неплотно закрытой двери. Несмотря на зажженный свет, было плохо видно, и девушка поднесла голову ближе, щуря глаз, подаваясь всем телом вперед…
Келлен резко распахнул дверь, собираясь застать Туён на месте преступления. Девушка чуть не упала, но он успел её обхватить.
– Спасибо, – облегченно выдохнула она, ещё не понимая, что снова в его объятиях.
– Тебе говорили, что подсматривать нехорошо? – хотел съязвить, но голос почему-то дрогнул, выдавая охватившее волнение и… предвкушение.
– Лён… – она выровнялась, но пальцы, что до этого вцепились в его рубашку, стараясь удержаться и не упасть, девушка не убрала, просто расслабила.
Он такой высокий, и руки такие сильные… А как чудесно пахнет, уткнуться бы носом в изгиб его шеи и плеча, ощутить столь волнующий запах… только его… О Боги… Испугаться своим мыслям не успела, заметила его стол.
– Лён! – восторженно воскликнула она, отстраняясь от него и проходя в комнату. – Какая красота! Где ты это взял? – Туён повернулась и устремила на него сияющий взгляд.
– В черных лабиринтах, – ворчливо проговорил он, пряча смущение.
Туён снова уставилась на стол, не скрывая своего восторга. На грубой деревянной столешнице стояли маленькие, величиной с половину пальца, кристаллы, а между ними… мох, да, однозначно, мох, вот только он был фиолетового цвета. Хозяин комнаты расположил кристаллы таким образом, что они вместе создавали причудливую композицию.
– Если до этих кристаллов дотронется эльф, или тот, у кого в крови хоть когда-то текла эльфийская кровь, камень будет давать голубоватый свет. В этих кристаллах для них сокрыта особая сила, а для нас, людей, бесполезна. Я же их притащил, потому что уж очень красивые, не смог устоять, – последнее он бормотал совсем тихо, стесняясь своего объяснения и самого увлечения.
– Как я тебя понимаю! Они же прекрасны! – в её голосе засквозило благоговение. – А этот мох…
– Он светится в темноте, – воодушевленно проговорил Келлен, радуясь её восторгу, а может тому, что она не посмеялась над ним. – Сейчас покажу.
Он погасил лампу. Темнота окутала комнату, но не столик. Мох, лежащий там, источал слабое свечение. Прожилки на растении, которое не засыхало даже вне земли, поблескивали фиолетовым. Туён потрясенно ахнула, прижимая руки к груди. Глаза сияли, отражая мягкий фиолетовый свет. Келлен посмотрел в них и забыл, как дышать. Девушка казалась нереальной, словно с другой вселенной.
– Как же красиво… – пробормотала Туён.
– Очень… – выдохнул он, не в силах оторвать от неё взгляда.
– Лён! Смотри! Мох образует цифру восемь. Но если обойти стол и взглянуть на него со стороны кровати, то получится знак бесконечности! Значит, ты перед сном, когда гасишь свет, видишь бесконечность! – Она перевела на него взгляд. – Как же это здорово! А принесешь и мне такой мох? Тогда я смогу и у себя в комнате так сделать!
– До него идти четыре дня. В эту вылазку я не рискнул, – сказал Келлен, чтобы хоть что-то сказать. Мысли его уносились куда-то вниз, волнуясь вместе с соответствующей частью тела. Он был в шаге от того, чтобы схватить её и жадно целовать, заставляя забыть о других, о другом…
– Нет, тогда не надо, – нахмурилась она, не замечая его состояния, – ты мне нужен живой.
– Пойдем на воздух…
Келлен схватил первую попавшуюся куртку, подождал, пока Туён выйдет, и захлопнул за собой дверь.
Холод позднего вечера успокоил разгоряченное тело, вернул ясность уму, а заинтересованные взгляды в их сторону прибавили к этому привычное раздражение. Келлен почувствовал себя спокойнее, словно всё вернулось на свои места. Ещё бы отправить эту девчонку спать, а не сидеть с ней на скамье во внутреннем дворе и не смотреть на звезды.
Туён улыбалась и ничего не могла с собой поделать. Куртка, которую он дал, была пропитана им, от этого кружилась голова. Несколько раз, пока Лён не видел, Туён прятала свой нос в воротник и вдыхала запах. Понимала, что сумасшествие, но отказать себе не могла. Только не сегодня, когда она так рада его возвращению.
Люди во дворе то приходили, то уходили. Некоторых Туён уже видела минут тридцать назад и догадывалась, что они не просто так гуляли, а надеялись увидеть что-то пикантное, и это что-то должны были делать она и Лён. Эта мысль веселила её: как же скучна жизнь в крепости, что народ хватался за любое мало-мальское интересное событие.
– Почему Лён? – спросил Келлен, поворачиваясь к ней.
– Даин мне не нравится, так тебя все зовут. Келлен… хм-м, слишком официально. Ке… – она запнулась, вспоминая его прошлую реакцию на это сокращение, – в общем, этот вариант сокращения имени тебе не нравится, поэтому я придумала свой.
– Тогда почему не Лен?
– Лён мне нравится больше.
– Гениально, – язвительно проговорил он, – и главное, так логично!
– Вполне, – просто ответила Туён, делая вид, что не поняла его намеков на её интеллект.
– Можешь звать меня Кел, – сказал он через какое-то время, удивляясь сам себе. Так легко было это произнести. Теперь такой вариант не вызывал у него болезненные ассоциации с прошлым.
– Не-а, – легкомысленно проговорила Туён и стала качать ногой, – не хочу. Для меня ты Лён.
Келлен презрительно фыркнул, выказывая своё отношение, но в спор не стал вступать.
Появление Ичаро стало предзнаменованием проблем. Внутри у Туён всё невольно сжалось, предчувствуя неприятности. Гвардеец словно случайно проходил мимо и довольно громко произнес, обращаясь к своему другу, с которым праздно прохаживался.
– Красота нашей крепости! Наэлю дала, Даину дала…
– А Ичаро не дала, – закончил за него Келлен. Гвардеец остановился и с вызовом уставился на следопыта, надеясь на конфликт. Но Келлен равнодушно смотрел в ответ, делая вид, что не понимает, к чему всё идет. – Поэтому же тебя так раздирает сейчас. Не обломилось?
Ичаро рванул к спокойно сидящему Келлену, но друг его остановил и с силой уволок, напоминая про наказание. Следопыт криво усмехнулся, провожая обоих насмешливым взглядом.
Туён сложно было смутить подобным. Годы в мужском обществе делали невосприимчивыми к любой гадости, но перед Лёном захотелось объясниться.
– Лён… – начала она.
– Избавь меня от этого! – грубо перебил её Келлен. – Мне плевать на твои взаимоотношения с мужчинами!
– Почему тогда злишься?
– С чего ты взяла? – уже более ровным голосом сказал он.
– Жилка на твоей шее выдает частый пульс, – она старалась говорить мягко, тщательно подбирая интонации, не хотела, чтобы он разозлился ещё больше.
– Ты раздражаешь, вот и злюсь.
– Прости, – тихо вымолвила Туён, пряча улыбку.
Он презрительно фыркнул, поднялся, пошел прочь. Поняв, что она не отправилась следом, повернулся и уже оттуда, с расстояния, раздраженно бросил ей:
– От тебя одни проблемы!
– Прости, – повторила она, смотря на него с теплотой во взгляде. Такой забавный, когда злится.
– Прекрати извиняться! Как же это бесит! – он уже открыто ругался, но не уходил. Лицо выдавало крайнюю степень злости.