Туён начала злиться. Специально ведь дразнит её, но смутить всё равно не получится. Не позволит.
– Девушек-танэри не так много, и поверь, мужская составляющая танэри довольно скоро перестает видеть в нас противоположный пол, для них мы в первую очередь сослуживцы, а девушки где-то там, в платьях, вне стен казарм. Поэтому они не стесняются разговоров и не следят за тем, что обсуждают.
– Если всё так, и вы для них лишь сослуживцы, то как тогда вышло, что ты встречаешься с другим танэри? Как там его зовут? У-Джин? – веселье слетело с Келлена, взгляд стал колким. – Ты же его кольцо носишь на шее? И ждешь, пока он приедет?
Туён открыла рот спросить, откуда он знает такие подробности, но тут же закрыла, догадываясь. Меари. Скорее всего, он услышал от Меари, как зовут парня. Сомневалась, что со зла подруга проговорилась, просто так получилось. Рука невольно коснулась груди, собираясь сжать кольца, но наткнулась на пустоту. Ведь кольца Туён с тумбочки так и не забрала, ещё с того дня, как в приступе паники закинула туда. Да и не вспоминала про них до этого дня.
– Забыла сегодня надеть? – глумливо поинтересовался Келлен, проследив за движением её руки.
– Хорошего вечера, – тихо сказала Туён, отнесла поднос дежурному и ушла.
Дверь её комнаты была неплотно закрыта, девушка не думала, что кто-то специально забрался туда, но всё равно насторожилась. Странно это. И она, и Меари весьма аккуратны и всегда запирают за собой.
Туён заглянула внутрь. Глаза изумленно распахнулись. Подобное, особенно у себя в комнате, застать никак не ожидала. На её кровати обнаженная подруга стонала и активно двигалась навстречу Ичаро, помогая увеличить темп соития. Мужчина заметил свидетеля первым. Он повернул в её сторону голову и озорно подмигнул:
– Присоединяйся, на тебя у меня силы всегда найдутся.
Меари ахнула и испуганно закрыла обнаженную грудь руками, лицо залилось краской:
– Ли… черт, ты же так рано не приходишь обычно, с Даином гуляешь…
Туён захлопнула за дверь, быстро отходя от неё. Обычно так рано не приходишь…Обычно… Они это делали не первый раз?! На её кровати?! Злость стала проклевываться сквозь смущение. Где-то внутри потихоньку возникло желание устроить скандал и выкинуть обоих из её комнаты. Они как раз должны были успеть одеться. Рука уже коснулась двери, намереваясь толкнуть её, как с той стороны донесся стон Меари и её просьбы быть быстрее и жестче.
Туён захотела провалиться сквозь землю. Что ж сегодня за день-то такой? И когда он закончится?
– Туён!
Девушка обернулась, ожидая, пока Лён подойдет ближе.
– Мне скучно. Пойдем гулять, – сказал он, ставя её в известность, а не спрашивая.
– Но… женщины… – вымолвила она.
– Ты моя женщина, – перебил он её сердито, а потом немного смутившись собственных слов, добавил: – на сегодня.
В иной раз бы Туён не придала этому значения, но происходящее в её комнате навеяло на неприличное.
– Звучит двусмысленно, – осторожно произнесла она, посматривая на него с некоторой опаской.
Келлен заметил и весело рассмеялся:
– На это и был расчет, – он согнул в локте руку, приглашая.
Туён поддалась очарованию его веселья и радостно улыбнулась в ответ. Она взяла его под руку, пальцами едва ощутимо сжимая ткань куртки. Келлен повел её к северной стене крепости, что примыкала к высокой, уходящей куда-то в небо, горе. Завел в небольшой лесной массив, где среди низких ветвей елей лежало поваленное дерево. Келлен сел на него, давая понять, что цель достигнута. Туен пристроилась рядом. Он чуть отодвинул локоть в сторону, снова приглашая, но уже погреться. Девушка обхватила руку Келлена двумя руками, пряча ладони от холодного воздуха.
– Люблю это место, – признался мужчина. – Здесь никого не бывает. Оно только моё.
– Спасибо, что поделился, – она была тронута.
– Без меня тебе сюда нельзя, – наигранно строго проговорил Келлен.
– Договорились, – улыбнулась Туён.
Они замолчали, но это не тяготило. Рядом с ним хотелось и молчать. Сила, исходящая от него, успокаивала. Ужасы произошедшего, как пугающее видение, таяли словно снежинки, упавшие на теплую раскрытую ладонь.
– Согласен с эльфом, – сказал наконец-то Келлен. – Ты ищешь в людях и монстрах лучшее, пытаешься поделиться теплом. За эти годы в крепости я повидал много танэри, и ты очень сильно от них отличаешься.
– Танэри должны быть более сдержаны, холодны, безэмоциональны, логичны и беспощадны? – с долей сарказма уточнила она. Келлен кивнул. Туён усмехнулась. – Да, нас этому учат. Но в первую очередь мы люди, такие, как и все остальные, – она обреченно вздохнула, – ну ладно, не совсем такие, как остальные. Мы приходим служить разными, а становимся со временем одинаковыми. Такими, какими нас хочет видеть империя и Повелитель. Слепым орудием, способным отдать жизнь во славу собственной страны.
– Прозвучало так, словно ты не согласна с этим? – осторожно уточнил он.
– Согласна. Армия – это же основа процветания и безопасности страны. Танэри важная её часть.
– И всё же…
– И всё же… я не хотела быть её частью, – призналась едва слышно Туён.
– А почему тогда пошла служить? Родители отдали?
Туён сначала хотела отшутиться чем-то типа того, что говорила всем Меари по поводу красивых мужчин и решения служить, но передумала. Уединенное место, тихий вечер, этот мужчина рядом, что так внимательно слушает и смотрит… Впервые захотела признаться, да и просто выговориться, но сначала…
– Откровенность за откровенность? – предложила она. – Я расскажу, а взамен спрошу что-то у тебя.
Раздумывал недолго, согласно кивнул.
Волнение вдруг охватило её. Она никогда никому не говорила об этом, даже матери. Только её секрет. Сердцебиение участилось, руки вцепились в его куртку. Боялась. Понимала, что если сейчас начнет вспоминать, то могут снова вернуться кошмары…
– Пойдем, – он поднялся, – мне надоело сидеть, да я и замерз.
Туён поняла маневр. Келлен, скорее всего, догадался, что ей тяжело, вот и решил переключить, увести отсюда, а заодно и избавить от необходимости отвечать.
– Мама воспитывала меня сама, – сказала Туён. Келлен снова сел рядом, повернул к ней голову, но девушка изучала землю под ногами. – Помню, как я всегда завидовала соседским детям, которые бежали встречать своих отцов, когда те возвращались с работы. Сама себе я фантазировала, что мой отец на каком-то секретном задании и вот-вот вернется. Что-то подобное говорила подружкам, когда стала старше. Мне было примерно шесть, когда мама вышла замуж. Кстати, это был её первый и единственный брак. Дружба с отчимом сразу не задалась. Во-первых, у меня было ощущение, что он занял место моего отца, и поэтому тот уже никогда не сможет вернуться домой, а во-вторых…
Туён подвинулась ещё ближе, прижалась к боку Келлена, черпая силу в тепле его тела. Всё равно, что он подумает, мысли сейчас были где-то далеко в прошлом, которое едва помнила, но которое всё равно мучило её…
– Мама всегда улыбалась, когда видела, как ласково ко мне относится её муж, искренне радовалась, что её избранник по-отечески отнесся к чужому ребенку, – Туён нервно сглотнула. – Он усаживал меня на колени, гладил по голове, баловал подарками… А когда мама уходила… – дыхание стало прерывистым… стало страшно, как тогда…
– Я смогу о тебе позаботиться, малышка…
Полумрак родительской спальни и отчим, который… который…
– Он… – Келлен не смог закончить свой вопрос, слишком страшно звучал тот даже в воображении.
– Он не насиловал меня, если ты об этом, – Туён зажмурилась, говоря эти слова. Было больно, так, словно горло резали изнутри ножами, но отчего-то молчать больше не могла. Хотелось отдать грязь, которая жила в её душе, выпустить её на волю. Возможно, тогда она оставит её навсегда. – Он чем-то мне угрожал, не помню толком, да и неважно… много ли надо ребенку, чтобы испугаться? И заставлял смотреть меня, как сам… – Туён судорожно выдохнула. – А когда я подросла, то принуждал и касаться его, – тошнота подкатила к горлу, а тело мелко задрожало от отвращения к… самой себе… к своему прошлому…
Келлен обхватил её руками, с силой сжимая.
– Прости меня, прости, – зашептал он, – не нужно ничего говорить, ты ничего не должна объяснять…
Ей стало спокойнее, сила его рук не давала развалиться в этот момент душе.
– Однажды в городе я увидела девушку-танэри. Она показалась мне такой сильной и независимой. Свободной! С той минуты эта идея захватила меня. Я увидела в ней спасение! Я стала умолять маму отдать меня в услужение, в армию. Мама всячески отговаривала меня, понимала, что мои данные не соответствуют танэри и что я им однозначно не подойду. В следопыты империи в первую очередь берут сильных, смелых, активных детей, а не забитых девчонок, играющих в куклы и плачущих из-за синяка на коленке. Отчим тоже был против и отказывался меня вести в город и ходатайствовать по этому вопросу. Оно и понятно… Сейчас-то на взрослый ум я могу себе представить, какое будущее для меня уготовил отчим, – мертвым голосом проговорила Туён и умолкла, давая себе время снова унять тошноту.
– Тогда я в первый раз сбежала. Меня быстро нашли. Но уже через пару дней, я снова отправилась в Кейм, – девушка горько усмехнулась и добавила: – Пешком! Конечно, меня вернули. После третьей неудачной попытки бегства к моей матери неожиданно пришел сосед: городок у нас небольшой, все знали о блудном ребенке. Сосед был гвардейцем, приехавшим погостить к родне. Он-то и убедил мать в том, что из меня может получиться неплохой воин. «Упорство – ценная вещь», – сказал он тогда. – «Гораздо более ценная, чем сила», – Туён вдруг улыбнулась. – Этим я в мать. Она если чего-то хотела, то могла горы свернуть, так говорила когда-то бабушка. Поэтому когда мама решила, что я могу уехать учиться на танэри, то никакой отчим не смог этому воспрепятствовать.
– Ты говорила матери о том, что было?
– Нет. Боялась. Всё время думала, что это моя вина. Только став намного старше, осознала, что это отчим мне внушил те мысли.