– Просыпайся! Пайка! – охранник просунул миску с едой, а затем стал протискивать одеяло. Келлен с той стороны потянул на себя, забирая желанную теплую ткань.
– Спасибо, – буркнул следопыт и тут же, не стыдясь, набросился на еду.
– Да мне-то не за что? – отмахнулся танэри. – Девчонка у тебя что надо, позаботилась. Только смотри не проболтайся. Говори, здесь лежало. Тарелку спрячь, завтра на смене буду, заберу.
Келлен бросил взгляд из-подо лба и кивнул. Есть хотелось, но проглотить больше ничего не мог из-за спазма, что стал душить горло. Тепло в душе от заботы Туён и злость оттого, что она снова нарывается на неприятности, смешались в тугой комок трудно разделимых чувств. Такая уже невообразимая… и чем он заслужил такую милость от Богов? Хотя – он вспомнил, через что пришлось пройти в черных лабиринтах – может и погибель. Но кем бы она ни стала для него, он не жалел. Счастливая улыбка осветила лицо… Нахальная девчонка… его нахальная девчонка…
***
Она только успела скинуть тунику, собираясь лечь спать, как в дверь постучали. Мельком проверив, чтобы рубашка не выставляла более дозволенного, пошла открывать.
– Меари сказала, где твоя комната, – пояснил У-Джин, окидывая её взглядом. – Я зайду?
Туён кивнула. Как только он зашел, девушке показалось мало места. Между ними столько всего было, и оно разом нахлынуло на неё, смущая и вызывая неловкость.
– Я за кольцом, – бесстрастно проговорил танэри, избегая смотреть на девушку и на кровать позади неё.
Туён метнулась к тумбочке и достала кольцо. Когда передавала, случайно коснулась его руки, отчего резко одернула ту, словно обжегшись. Раньше они часто держались за руки и в иное б время, парень бы уже сжимал Туён в объятиях, а та весело бы что-то щебетала, а сейчас… каждое мгновение их прошлого стало непреодолимой пропастью.
У-Джин молчал и не уходил, чем заставлял девушку нервничать ещё сильнее.
– Прости, – промямлила она, – я знаю, что виновата, но может… может… мы могли бы когда-нибудь снова стать…
– Друзьями? – закончил за неё У-Джин. Она несмело кивнула, поднимая на него взор, о чем сразу же пожалела. Боль, застывшая в его глазах, ранила её и вызывала острый приступ вины. – Как смеешь ты говорить такое? Ты растоптала всё, что между нами было! Все эти твои «я не готова», «давай подождем», «мне сложно решиться на близость», «мы только начали встречаться»… всё это было для такого идиота, как я! Идиота, который верил тебе, который всегда был рядом! А ты… ты… – он не кричал, зло проговаривал каждое слово, словно пощечины бросая ей в лицо. – Вот только Даина это всё не касалось! С ним тебе не нужно было ждать и привыкать! Ему ноги раздвинула запросто! – он видел, что она, окаменев, стойко принимает его обвинения и не пытается оправдаться, и злился ещё сильнее. Желание причинить ей такую же боль, какую испытывал сам, было нестерпимым. – А может, ты и в Кейме спала с другими, а мне рассказывала сказки про свою целомудренность?! И вы там потешались надо мной, как потешались все в крепости, когда я прибыл. Косые взгляды и перешептывания… Я не обращал внимания, а зря… если бы спросил прямо, то может не пришлось бы переться за тобой в чертовы лабиринты!
– Всё сказал? – тихо спросила Туён, встречаясь с ним глазами.
– Нет, – бросил он ей в лицо. – Не приближайся ко мне! Не говори со мной! Забудь, как меня зовут! Тебя больше нет! Умерла для меня! Поняла?
Туён кивнула. У-Джин стиснул руки в кулаки и плотно сжал зубы, сражаясь с собой. Он разрывался от желания ударить её и вместе с тем обнять и никуда не отпускать. Она видела и готова была принять любой исход. Его слова выжгли все чувства, опустошая. Безразличие накрыло. Его обиду понимала, винить за злые слова не могла. Но и оправдываться не собиралась. Если ненависть к ней, позволит ему быть немного счастливее, то она готова её принять.
– Уходи, – тихо попросила она.
У-Джин гневно зарычал и выбежал из комнаты. Сила, с которой он захлопнул дверь, сотрясла стены, вызывая интерес соседей, что вышли из своих комнат, посмотреть, что стряслось.
Воздух, пропитанный гневом и отчаянием, давил на неё. Туён бросило в жар, стало тяжело дышать. Она взяла куртку, шапку, быстро надела сапоги и бросилась прочь по коридорам, стремясь как можно скорее оказаться на свежем воздухе.
Девушка не помнила, какой круг она нарезала по территории крепости, прежде чем заметила одинокую фигуру эльфа, стоящую наверху стены. Ветер рвал распущенные серебристые волосы, но мужчина не двигался, словно был статуей. Туён, не думая, зачем это делает и почему, – она в принципе сейчас не разрешала себе думать, иначе все закончилось бы морем слез, – взбежала по лестнице и подошла к эльфу. Он не повернул голову, так и остался стоять и смотреть куда-то вдаль, на полосу густого леса, охваченного мелким колючим снегопадом.
– Давно здесь? – спросила Туён.
– Несколько часов.
– Замерз?
– Душой.
Его слова болью отозвались у неё. Одно слово так точно сейчас описывало то, что произошло с ней совсем недавно. Часто заморгав, девушка удержала слезы, не позволяя себе хандрить.
– Поругались? Из-за меня?
– Не только из-за тебя… – не стал отрицать эльф.
– Прости…
– Тебе не за что извиняться, – он все-таки повернулся и посмотрел на неё, спокойно, без каких-либо эмоций.
– Я почему-то захотела позлить Джихо… просто вредничала… – ей захотелось оправдаться. Было невыносимо думать, что и здесь она виновата.
– Брось, если бы я не захотел того же, то у тебя ничего бы не получилось.
Его слова напомнили сказанное У-Джином.
Я мужчина и знаю, что без обоюдного желания ничего не выйдет! У тебя ничего бы не вышло, если бы он не захотел!
– Получается, что наши решения, которые, как мы думаем, принимаем в одиночку, на самом деле это обоюдный выбор? – озвучила вдруг Туён посетившие её мысли.
– Да. Просто один принимает решение, а второй позволяет оппоненту это решение принять. Но изначально согласны оба. – Взгляд эльфа стал внимательным, изучающим. – Но мы же сейчас не о нас с тобой говорим. Верно?
Туён покраснела, чем вызвала у эльфа на губах легкую улыбку. Опасную для себя тему решила не развивать и спросила другое:
– Почему он меня так не любит?
– Кто? Джихо? – Туён кивнула, Натаниэль пожал плечами, а потом сказал: – Не знаю. Любят же за просто так, возможно, и не любят так же…
Они снова замолчали, думая каждый о своем. Рядом, но бесконечно далеко друг от друга. Мыслями и желаниями.
– Город эльфов, Дэйлор, какой он? – первой нарушила молчание Туён.
– Красивый, – односложно ответил эльф, явно не желая говорить о себе и своем прошлом. Но девушка решила так просто не сдаваться.
– Скучаешь?
– Нет. Мы были заперты в нем слишком долго. Когда появилась возможность покинуть его, я сделал это.
– Ты воевал? Ну… тогда… вместе с иллинуйцами против нас…
– Против империи и её Повелителя, – поправил эльф, строго на неё посмотрев. – Не думаю, что простые люди жаждали крови и новой территории.
– Так что, воевал?
– Да, – спокойно ответил он, а потом вдруг засмеялся, громко, мелодично. У Туён сорвался невольный вздох восхищения, вызванный звуками его голоса. – Пока я вместе с другими своими братьями и сестрами творил историю, отвоевывая королевству Иллинуя независимость, Джи был совсем птенцом и учился писать и читать…
– Ну, писать и читать мы учимся немного раньше. Джихо, скорее всего, был подростком уже, – улыбнулась Туён. – Новому миру всего ж двадцать два…
– Не суть… – веселье его вдруг угасло так же внезапно, как и началось. – Мы, эльфы, проживем достаточно, увидим не одну смерть близких нам людей… Ведь век человека так недолог… – последнее он произнес шепотом, а потом коснулся её локтя и быстро добавил, словно извиняясь: – Мне нужно идти…
Не дожидаясь её ответа, он поспешил к лестнице. Светлая мантия развевалась от его быстрого хода, создавая впечатление, что он летит. Эльф уже пересекал двор, как со стороны крепости показалась одинокая фигура человека, спешащего навстречу. О чем говорили Натаниэль и Джихо, не слышала, да оно и не надо было, и так было понятно… Джихо сжал плечо друга, тот в ответ стряхнул упавшие на ворот куртки танэри снежинки…
Туён смотрела им вслед, искренне радуясь, что всё закончилось хорошо. Ей вдруг подумалось… Эльф прав: век человека недолог и тем не менее… Так много времени люди тратят на глупые обиды и недомолвки, не понимая, что жизнь, данная им взаймы, может закончиться в любой момент, что можно не успеть сказать «прости» или «люблю», что можно вообще ничего не успеть…
***
Вскоре кто-то снизу стал настойчиво звать её. Туён обернулась и узнала: так нелепо одеваться мог только помощник Самсона. Кван Чи отчаянно жестикулировал, вынуждая спуститься. Девушку захватило беспокойство. Что же там такое могло случиться среди ночи, чтобы вот так бегать её и искать по крепости?
– Это немыслимо! – возбужденно воскликнул он, едва Туён подбежала. – Чудо! Новое существо! Уникально! Теперь наши исследования получат новый виток!
– Вы за этим меня позвали? – настороженно спросила она.
Помощник имел диковатый вид: длинные волосы были всколочены, глаза горели лихорадочным огнем, руки не могли найти себе место и часто то смыкались в замок, то начинали нервно теребить край одежды. Туён впервые за всё время общения с ним поняла, что не зря он так с Самсоном близок. Похоже, все чаяния алхимика относительно исследований и вариантов использования разных существ Кван Чи разделяет.
– А? Что? – он несколько раз моргнул, словно только что увидел её. Голос стал строже, приобрел повелительные нотки: – Завтра с утра заступаешь на смену. И подготовь мне подробный отчет о том, когда где и сколько видела новых монстров, их повадки, как нападают… И да… чем подробнее распишешь, тем больше шансов, что вместо тебя отправят в следующий поход другого, – видя её недоумение со смесью злости, Кван Чи мягче добавил: – Поверь, будет непросто уговорить Самсона на другого кандидата на эту роль, поэтому ты должна мне помочь… своим рвением.