– Встретимся на нашем месте, – прочитала шепотом девушка, а затем провела по неровной строчке пальцами. Резкий почерк с едва угадываемыми буквами. Сложный, такой же, как и человек, который это писал.
Туён улыбнулась. На нашем месте… Они были там лишь раз, но девушка знала, о чем именно говорил он. Бегом добралась до своей комнаты, схватила куртку потеплее и помчалась к северной границе крепости к лесному массиву, где лежало поваленное дерево. Но там Келлена не обнаружила. Зато нашла ещё кусочек светящегося мха, а чуть дальше ещё кусочек… и ещё.
Девушка шла, следуя восхитительным указателям, и собирала их, бережно неся дальше. Путь был недолгий. Столь желанную фигуру увидела сразу. Туён не стала собирать остальной мох, помчалась к Келлену, по дороге теряя то, что держала в ладонях. Мужчина с ходу заключил её в объятия, прижимая к себе.
– Я так сильно по тебе скучала, – тихо сказала Туён, прижимаясь щекой к его щеке.
– Посмотри, – прошептал он в ответ спустя несколько минут единения.
Девушка, не выпуская его из объятий, подняла голову и ахнула. Близлежащие ветви деревьев были украшены кусочками светящегося мха, создавая волшебную атмосферу, придавая ночи фиолетовый оттенок. Словно много причудливых звезд опустились вниз и светили только для неё и для Келлена. Туён часто заморгала, стараясь удержать слезы, но не вышло…
– Как же это красиво, Лён… – благоговейно произнесла девушка. – Спасибо…
– Тебе спасибо… – улыбнулся он.
– За что? – удивилась Туён, переводя на него сияющий взгляд.
– За то, что хранишь меня. За то, что ты есть… – тихий голос, без намека на иронию. Серьезное и красивое признание. Наполненный любовью и нежностью взгляд карих глаз. Он взял её руки, развернул ладонями вверх и поцеловал не до конца зарубцевавшиеся раны от когтей ящериц, давая понять, что помнит, почему выжил в той схватке.
– Лён… – выдохнула она, чувствуя себя невероятно счастливой.
Её пальцы запутались в его волосах, притягивая ближе, но Келлен не стал целовать её… не сразу. Он легко, словно девушка ничего не весила, подхватил её на руки и лишь тогда коснулся губами губ. Мимолетное касание, за ним ещё одно и ещё. Трепет и нежность быстро сменились глубиной и жаром, разливаясь страстью по всему телу. Чтобы иметь возможность касаться её, Келлену пришлось отпустить её, но лишь на мгновение. Его руки гладили её спину, спускались ниже, прижимая так крепко, словно он хотел стать с ней одним целым.
Туён таяла от его силы, от настойчивости, от рук, от губ, от его запаха, от всего его, и не понимала, как могла жить так долго без всего этого. Его желание, которое она чувствовала даже через одежду, вызывало отклик тела, истомой проносясь по венам, мучительно ноя между ног, желая принять его… Если бы они были сейчас в её комнате, то… Последовавшие за этим картинки в воображении вызвали волнение, но вместе с тем беспокойство. Она… она… хотела разделить его страсть и… боялась… Она увидит его нагим и… а если испугается или испытает отвращение?.. Она не могла потерять Келлена из-за собственных страхов, но и не могла потерять из-за того, что не дает ему то, что нужно… Как долго он будет довольствоваться только поцелуями?..
Он почувствовал перемену и перестал целовать, заглянул в глаза.
– Туён, – хрипловато позвал он её.
Но посмотреть в ответ не могла. Если он прочитает её сомнения, то может разозлиться. А она так сильно скучала, ждала, испортить радость встречи этим было выше её сил. Надо перестать трусить и…
– Туён, посмотри на меня, пожалуйста, – попросил он с нежностью в голосе.
Девушка не смогла отказать. Его глаза были ещё наполнены страстью, но вместе с тем в них застыла твердость и решимость. Страх снова кольнул её душу, захотелось плакать. Туён обожгла жгучая ненависть к самой себе. Почему она не может быть как все? Быть как Меари? Физическая близость прекрасна, если верить рассказам остальных, так почему… Горький выдох против воли сорвался с губ. Она знала почему… проклятое прошлое, которое, несмотря на годы, осталось где-то глубоко внутри, всплывая раз от раза, напоминая…
– Мы никогда не говорили с тобой об этом открыто, – тихо заговорил Келлен. Он чуть отстранился, чтобы не прижиматься к ней слишком сильно, но при этом продолжил обнимать. – И, видимо, сейчас настало время.
– Лён…
– Ш-ш-ш… – поспешил прервать её Келлен. – Дай мне сказать. После я выслушаю тебя, – он дождался её кивка и продолжил: – Наши отношения продвинутся дальше только тогда, когда ты будешь готова. Я знаю, что нетерпелив, твоё присутствие дурманит. Я хочу тебя, Туён. Говорить иное было бы глупо. Но на поводу своего тела не пойду, не хочу потерять тебя из-за лишней поспешности. У меня только просьба, когда я… перехожу границы – пресекай, сам я не справлюсь.
– Ты будешь злиться, – сдавленно прошептала Туён.
– О-о-о-о, ещё как, – засмеялся Келлен. – Но тебе же не привыкать. Быстро осадишь меня. Зато, когда мой ум перетечет снова к голове, на положенное ему место, я буду благодарен. Так что? Договорились?
Туён кивнула, а потом не выдержала и всхлипнула, уткнулась ему в грудь.
– Прости меня…
– Прощаю, – с улыбкой пробормотал он, пристраивая подбородок на её макушке. – Это просто ещё одна ложка дегтя в бочке со смолой.
– Правильно говорить ложка дегтя в бочке с медом, – поправила его Туён.
– Я правильно сказал, – серьезным тоном проговорил Келлен, сдерживая смех.
– Э-э-эй, – возмутилась девушка и стала вырываться, но следопыт не дал ей этого сделать, просто удвоил усилия, обнимая, но смех уже удержать не получилось. Он громко и счастливо засмеялся.
Она ещё немного повырывалась, злясь, а потом вдруг расслабилась и прошептала:
– Мой…
Келлен на секунду задохнулся от такого простого слова, но такого важного признания.
– Твой, – с улыбкой ответил он.
Келлен выпустил её из объятий и повел к поваленному дереву.
– А светящийся мох? Там оставим? – спросила Туён и обернулась.
– Да.
– Но кто-то может увидеть…
– Пусть любуются. Красиво же, – серьезность слов спрятал за ироничной ухмылкой, смущаясь своей тяги к прекрасному. – Как ты? Тебя не обижали?
Туён вдруг вспомнила, сказанное Самсоном. Под крылом иритана… Как это? К чему иритану заступаться за Туён?.. Почувствовав внимательный взгляд следопыта, Туён немного смутилась: молчит уже несколько минут, провалившись в задумчивость, а Келлен ничего не спрашивает, просто сидит рядом. На их месте… где можно рассказать самые сокровенные тайны.
– Лён, – решилась вдруг она. Он знает о ней такое, что ничего более неприятного уже не будет. Но, черт, всё равно волнительно. Тем более что она тоже это ни с кем никогда не обсуждала. – Помнишь, я как-то говорила, что меня сюда сослали? – Он кивнул, а девушка снова удивилась: надо же… он слушал раньше её болтовню. – Это не было иносказательным. Меня и правда сюда сослали, подальше от столицы.
Туён собралась, понимая, что начинать надо с самого начала, иначе опять наговорит сумбурно.
– У меня не было отца. Я спрашивала у мамы, кто он, и как они познакомились. Почему его нет рядом, и как так вышло, что мама даже замужем не была. До отчима, конечно. Слишком быстро я поняла, что правды не будет. Мама даже не удосуживалась придумать какую-то одну легенду и её придерживаться, – Туён грустно вздохнула, вспоминая родного человека, который совсем недавно оставил этот мир. Девушка жалела, что редко приезжала к матери, хотя знала, что та болела. Что-то сломалось в их отношениях после отчима и больше не вернулось. – Незадолго до своей смерти она отправила мне письмо с признанием. Лично сказать, видно, так и не решилась. Она рассказала, что в юности долго служила во дворце в качестве обслуги у младшей дочери Повелителя. Там она и познакомилась с моим отцом…
– Только не говори что…
– Говорю, – усмехнулась Туён. – Мой отец Повелитель Азуриана. У них несколько лет была связь, а когда мама забеременела, то испугалась за мою жизнь и уехала. Конечно, он легко мог её найти, но, скорее всего, не стал этого делать.
– Внебрачные дети у правителей не такая уж и редкость, – спокойно проговорил Келлен, – а в чем трагедия?
– Не в нашей стране. Азуриан очень строго относится к моральной составляющей. У нас открытое наличие любовниц и любовников не разрешается и, более того, всячески порицается. А тут сам Повелитель. Кроме того, мама принадлежала к достаточно влиятельному дому, хоть и обедневшему, а это значит, чисто теоретически, я могу составить конкуренцию дочери Повелителя в борьбе за трон, особенно если грамотно выйду замуж…
– Последнее вряд ли… – усмехнулся Келлен.
– Почему? Думаешь, я безнадежна? – насупилась она и посмотрела на него.
– Потому что я не позволю, – самоуверенно произнес он и поцеловал, а потом с ехидцей добавил: – Да и выгонят тебя за расточительство казны в пользу всех обиженных и ущемленных, почти сразу после вступления на трон.
– Лён! Я умею расставлять приоритеты и обращаться с монетами!
Туён возмущенно скрестила руки на груди. С чего он взял, что она всем помогает? Да, бывало, иногда оказывала помощь своим менее удачливым сослуживцам, подавала и нищим на улице, когда была в отпуске, но не все же свои сбережения спускала! Келлен, глядя на её задумчивость, гадко усмехнулся и съязвил:
– Так я и думал…
– Слушай, неужели тебе не бывало так кого-то жаль, что ты отдавал заработанное?
– Нет, – просто ответил Келлен.
– И никому не помогал просто так?
– Нет.
– Так не бывает, – не поверила ему Туён. Келлен лишь безразлично пожал плечами.
Видя, что девушка нахмурилась и снова погрузилась в задумчивость, Келлен прижал её к себе и с иронией сказал:
– Не переживай, я тебя и такую люблю…
– Какую это такую? – отстранилась она.
– Ну-у-у такую… – ехидно протянул Келлен, посмеиваясь.
– Звучит двусмысленно, – Туён всё ещё старалась на него не обижаться.