И совсем другое дело — если вдруг выяснится, что дожить до пенсии практически невозможно. Потому что 67 лет, а размер послетрудового подаяния обесценится инфляцией и временем до несерьезных величин.
Тогда получится, что россиянин трудится не ради досрочного побега из-под гнета труда, а ради себя и своего процветания. Ибо иного выхода нет.
И не государство будет кормить тебя в старости. А ты — всю жизнь кормишь государство и вправе от него чего-нибудь да и потребовать.
И старость свою обеспечиваешь ты сам.
Вот так и рождается, пусть постепенно, нация, а из нее— национальное государство.
2. Пенсионный возраст в России — это психологический порог старости. Типа вышел на пенсию — стал(а) стариком (старухой).
Объявлять стариками людей 55–60 лет, то есть по современным меркам вполне еще репродуктивного возраста, — нонсенс. Самоощущение же старости порождает представления о безнадежности дальнейшего пути и бессмысленности жизненного планирования. Безволие и пессимизм многих наших поколений отчасти вытекают из варварски заниженного пенсионного возраста.
И 67 (предлагаемые скорее мною, чем Минфином) — это не бог весть какой преклонный возраст. Особенно с учетом глобальной тенденции на увеличение продолжительности жизни, которая воленс-ноленс затронет и полуевропейскую Россию. Лучше было бы, скажем, 72. Но такой одномоментный шаг был бы уже перебором с точки зрения ядерного воздействия на русский коллективный мозг. Давайте сначала сделаем 67, а потом, через одно поколение власти, уже 72.
3. Отчего 67 лучше, чем 65?
Оттого, что не круглое число.
Строго говоря, круглым считается то, что делится без остатка на основание системы счисления, то есть в нашем случае на 10. Но наше национальное сознание, когда оно не увлекается математикой, приписывает свойство кругло-сти также и всему, что делится на пять. Из этого допущения мы и исходим.
Всякое круглое число как базовый параметр какого бы то ни было процесса дает стойкое ощущение неподлинности. Ну, дескать, высосали из пальца и взяли с потолка.
Совсем иное дело — не круглое. Оно-то уж точно старательно просчитано секретными лабораториями НИУ ВШЭ и подземными факультетами РАНХиГС. Проверено транснациональными экспериментами на Большом адронном коллайдере. Дано Моисею на Синае, Иоанну Богослову — на Патмосе, Сергею Ролдугину — на развалинах Пальмиры.
Сакральный смысл может быть присущ только не круглому числу, не порождаемому банальным человеческим разумом.
Еще одно фундаментальное преимущество шестидесяти семи: оно на два больше, чем шестьдесят пять. Не 72, конечно, но все-таки уже ничего.
4. Введение единого пенсионного возраста для мужчин и женщин России станет мощной мерою по учреждению реального гендерного равноправия. И ликвидации несколько абсурдной, исторически сложившейся системы фиктивного патриархата: когда формальная власть — на уровне ритуала — принадлежит мужчинам, а фактическая обязанность (не право, а именно обязанность!) принимать решения и вытекающая отсюда ответственность — женщинам.
Пенсионную скидку по возрасту я бы предоставил разве что представителям ЛГБТ. Они вполне могут быть приравнены к работникам особо вредных производств, ведь они столько лет подвергались (и подвергаются зачастую пуще прежнего) у нас страшному психологическому давлению, общественному остракизму и даже прямым уголовным гонениям. Скажем, 64 года для ЛГБТ — оптимальный вариант. Он, кроме всего прочего, качественно повысит число открытых РФ-носителей разных сексуальных ориентаций и премного поспособствует расцвету толерантности.
Не следует бояться непонимания основ пенсионной реформы в народе. Надо пользоваться разными подручными средствами, например социологией, которая окончательно доказала свою способность обосновывать любые правительственные решения, в том числе невозможные и взаимоисключающие. Вот если провести опрос с такой формулировкой:
Чего бы вы больше хотели к 67 годам:
а) умереть;
б) выйти на пенсию, —
большинство россиян выберет вариант «б», я почти не сомневаюсь. Процентов 86 поддержат пенсионную реформу, если не больше того.
Итак.
Смена власти в России — настоящая, а не бутафорская — невозможна без трансформации политической культуры. А последняя, в свою очередь, — без революции в политическом сознании.
Первым этапом революции могла бы стать пенсионная реформа по министру финансов РФ А. Силуанову с замечаниями и дополнениями от автора этого текста С. Белковского.
Кремль думает с помощью пенсионной реформы сэкономить на россиянах много денег. Хе-хе. Он начинает выковывать силу, которая закопает нынешний режим.
2016 г.
Как выжить в эпоху Путина
Среди моих друзей и хороших знакомых в последнее время все больше концентрированного уныния:
Путин никогда не уйдет (от власти), при достижениях современной медицины, помноженных на Национальную гвардию, он еще лет двадцать-тридцать огурчиком просидит;
В этой стране ни при каких обстоятельствах не будет ничего хорошего — как и не было прежде; только надежды временами приходили, но скоро лопались, как воздушные шарики;
Отдельная формулировка: здесь нет будущего, ведь будущее— это нечто, совсем и полностью отличающееся (в лучшую сторону) от настоящего, нам же суждено одно пролонгированное настоящее;
Жалко себя, но еще больше— детей и внуков (если есть, если нет — особенно жалко);
Так или иначе, пора валить, но теперь, в отличие от схожего уныния тридцатилетней давности, ясно, что нас никто нигде особенно не ждет, стало быть, валение априори проблематично: велик мир, а наступать некуда.
В общем, куда ни кинь, всюду клин, бесцельный жизненный бег преждевременно завершается каменным тупиком. Вот сюда же небольшой, но вполне программный текст легендарного медиаоснователя В.Е. Яковлева («Коммерсантъ», «Сноб») о том, что: а) валить все-таки надо; б) надеяться на Россию— самая большая глупость во веки веков, аминь.
С заявленными тезисами я согласен, но только отчасти. Во многом — не согласен. И считаю своим долгом под-развеять окружающее меня уныние. Мы, как мне представляется, живем в колоссальнейшую эпоху. И когда-нибудь возблагодарим Бога, он же судьба, что такое время нам предоставилось. Так как это время, не оставляющее возможностей общественно-политической, бизнесовой и прочей размашистой самореализации, можно использовать для главного — исцеления русского ума.
Колоссальнейшая эпоха, избавив нас от прорывных возможностей и сопряженных с ними иллюзий, рождает шанс на революцию внутри наших мозгов. А это гораздо круче, чем какой бы то ни было еще переворот, доступный нашему бытию и пониманию.
Каждый из нас может ощутить себя подлинным революционером — и действительно стать им, не вставая с дивана.
Предлагаю вашему вниманию план-конспект ментальной революции. Он же — программа «Семь шагов».
1. Отказываемся от надежд на власть, чужую и даже собственную, — здесь В.Е. Яковлев абсолютно прав. Власть земная никогда ничего не даст. Только Бог когда-нибудь чего-нибудь даст. Делай, что должен, и будь, что будет. Живи — и воздастся тебе по всем намерениям и подробностям твоей жизни. Возделывай, возделывай свой сад, даже если у тебя нет никакого сада. Сначала возделывай, а там он и появится.
2. Учимся жить в настоящем.
Русскому сознанию трудно дается представление об актуальности настоящего. Как правило, актуально для нас или прошлое (ух, как оно было тогда-то и тогда-то…), или будущее (эх, вот как оно потом все случится…). Здесь и сейчас — это слишком скучно и тягостно.
Нам стоит понять, что прошлое не только невозвратно, но и достоверным образом неописуемо. А будущее — это все-таки, как и было сказано, пролонгированное на неопределенный срок настоящее, не меньше и не больше.
«Живи настоящим»— этот неплохой рекламный ело-ган какого-то фотоаппарата (я даже помню, какого, но не стану упоминать) вполне подходит и для реформируемого своею силой русского ума.
3. Приводим себя в соответствие с собой.
Плох тот русский зубной техник, который не мечтает стать великим поэтом. Токарь — предстоятелем языческой церкви. Наблюдатель-аналитик типа меня — главнокомандующим ядерными войсками. Быть кем угодно, только не собой. В этом подходе сосредоточены две главные русские онтологические идеи — самозванства и побега. Провозглашения себя не тем, кто ты есть. С побегом или по вертикали (одна из форм которого — все то же самозванство), или по горизонтали.
Колоссальнейшая эпоха долго учит нас, что заниматься надо только и именно тем, что у тебя хорошо получается. И если ты прекрасный официант, то и будь всю жизнь официантом. Полет на Марс без тебя обойдется, как и ты без него.
4. Избавляемся от маргинальности.
Ветхий русский человек, не прошедший через ментальную революцию, должен ощущать себя или гением-героем, или люмпеном-подонком. Или неукоснительно святым — или завершенным грешником.
В эту эпоху, и только, пожалуй, в нее, мы успеем понять, что путь культуры — срединный путь, по Аристотелю. Что не надо быть ни героем, ни ничтожеством, а надо — скромным обывателем. Счастье которого— тлеющий камин, детишки, собачки, кошечки на плешивом ковре, свое-часная рюмка коньяку. И чтобы не очень холодно летом, а жарко — зимой.
5. Учимся ждать.
Да, согласен, терпеть русский народ умеет веками.
Но терпеть — не то же самое, что ждать. Терпение длится сколь угодно долго, но в неизменном, концентрированном предчувствии нетерпения, т. е. большого взрыва. Аожида-ние взрыва не предполагает. Вот, ждал и-ждал и скорого поезда — и дождались. И крушить по такому поводу прибывший поезд не собираемся, ибо рады быстро убыть с промороженной станции.
Умение ждать вообще ориентирует на «жить долго», как говорил нам К.И. Чуковский. До чего-нибудь и доживем. Главное — обмануть время все равно затруднительно. Если кто хочет жить быстро, то пусть готовится умереть молодым. А если не умер молодым, то уж собирайся жить медленно. Во времени, которое не переливается жемчужным янтарем чаемого вот-вот грядущего, но ежедневно нарезается грубоватыми колбасными кусками, для употребления прямо сегодня.