Детектив вышел на чопорную авеню Фош. Отныне он был обладателем главной тайны современного мира.
Все ясно. Полковник N — это и есть Президент. Он не умер, а переместился в пространстве. Справил себе новую идентичность. В гробу — двойник. У Великого лидера много двойников, об этом в солидных газетах когда еще писали.
И зачем сыщику такая тайна?! С ней в голове, по идее, он должен скоро умереть. Насильственно. А ему пока не хочется. В 69, как говорят знающие люди, многое только начинается.
Ринулся за ним пластический хирург Υ.
— Мистер Холмский! Никто почему-то не хочет познакомить меня с господином полковником. Вы мне не поможете? Это очень важно.
— Да, конечно. На днях. Всенепременно, обязательно помогу.
После приема они с доктором Ваксоном закатились в их любимое кафе «Прокоп» на улице Старинной Комедии.
Крепко приняли. Верней, Шейлок крепко, а доктор— кажется, так себе.
— Вакси, у тебя сейчас есть таблетки забвения?
— Обливин? Да, Холми.
— И с собой есть?
— И с собой.
— А как их выпить, чтобы кое-что сразу забыть?
— Очень просто. Холми. Пишешь на бумажке то, что надо забыть. Проговариваешь вслух или сердцем. Принимаешь две таблетки обливина. Ровно две, не одну и не три. Бумажку поджигаешь. И когда она сгорит окончательно — дело сделано. Кстати, мне нужно идти через минут пятнадцать. Помнишь брюнетку, которой я в посольстве давал автограф? Назначила мне свидание сегодня в десять.
В президентском люксе «Георга Пятого», прикинь? Говорит, я ей нравлюсь как мужчина. Любимый цвет, любимый размер, вылитый викинг, все такое. Ты вообще представляешь, кто она?
— Представляю, Вакси. Но разве она брюнетка? Она же ярко-рыжая. Как Буратино.
— Кому рыжая, а кому и брюнетка. Ладно. Пока, Холми. Не хочу заставлять красавицу сильно ждать. До завтра. Сделай так, чтобы обливин не выпал у тебя из кармана. Он недешевый.
Вот так всегда. Но Ваксон всегда бабам нравился больше. Пиджаков приличных у него штук пять, а не один. Плотный он, крупный, отеческой внешности, и всегда— гламурный парфюм. Как говорит сам доктор, труп врага всегда хорошо пахнет, но я всегда пахну гораздо лучше.
Листочек догорел. Но то ли обливин оказался просроченный, то ли… Шейлок ничего не забыл. Он только все вспомнил.
Секс с леди Гизлейн на мокрой палубе океанской яхты. Когда ревнивые альбатросы подло каркали прямо в ухо.
А потом он встретил полковника Ν. Без маски. С синяками и шрамами на переделанном длинном лице. И услышал то, что должен был.
— Я правил 17 лет. Даже больше. Я не собирался приходить к власти, но так получилось. И я вот что скажу вам, мистер Холмский. Все бесполезно. Сколько бы власти у тебя ни было, ты ничего не можешь сделать. Народы не хотят трудиться. Они хотят лишь, чтобы их обманывали. Можно держать эту страну в жидком азоте еще лет пять, десять. Но не вечно. За семнадцать лет я ни разу не прогулялся по набережной. Ни разу не провел время с детьми. Я, самый могущественный властелин мира, ощущал себя галерным рабом. Я перестал спать. Казалось, схожу с ума. Однажды даже перепутал Джулию Робертс с Сарой Джессикой Паркер — вот до чего дошло. Только врач Конрад Мюррей — слышали про такого? — выручал меня пропофолом. Молоком забвения, помните? Мне 65, и только официальная смерть одна могла освободить меня. Надеюсь, Вы меня понимаете. Этот вечный спор между господством и выбором.
Да, Шейлок, хоть никогда не был могущественным властелином, это понимал.
— Американские и европейские партнеры так радуются моему уходу, что признали даже мое правительство на островах. Осталось только окончательно снять маску— и я снова человек. Живой и свободный. Как думаете, получится?
Шейлок очнулся в своей лондонской квартирке. Над ним нависал легкими усами суперагент Ζ из службы МИ-2.
— Холмский! Что с Вами? Вставайте срочно! Через два часа Ваша пресс-конференция о естественной смерти. Люди ждут.
P.S. Патриотически настроенные продюсеры приглашаются к сотрудничеству по реализации вышеописанного кинопроекта. Спасибо.
Молодой патриарх
Продолжаю предлагать вашему вниманию краткие содержания сценариев фильмов по мотивам чего-то, что уже сорвало большой куш в нашем либо международном прокате, но применительно к русским реалиям.
Итак, «Молодой патриарх>. С сюжетными элементами сериалов «Молодой папа» (реж. П. Соррентино), «Гибель империи» (реж. В. Хотиненко), полнометражных х/ф «Солнце» (реж. А. Сокуров), «Статский советник» (реж. Ф. Янковский), а также драматической пьесы «Покаяние» (авт. С. Белковский).
2018 год. В Российской Федерации проходят первые всенародные выборы Патриарха Московского и всея Руси — предстоятеля РПЦ МП. В соответствии с заблаговременно принятым федеральным конституционным законом «О православии и Православной церкви в РФ» права избирателя приобретает любой, кто зарегистрируется как православный христианин на специальном веб-сайте ЦИК РФ.
Кандидатов — трое.
1. Митрополит Иона, 71 год. Постоянный член Священного Синода, глава Вероучительного отдела РПЦ МП. Родился вскоре после Большой войны в Париже, в семье детей русских эмигрантов первой волны. Окончил Сорбонну. Седьмой университет, факультет восточных цивилизаций — там в совершенстве овладел, среди прочего, японским языком. Выбрал духовную карьеру. В 80-е стал настоятелем Церкви Трех Святителей на рю Петель. Несмотря на молодость— и/или благодаря ей — был любим паствой. В 1991-м переехал в СССР. Вскоре хиротонисан во епископы. В 1996-м— архиепископ Владимирский и Суздальский. Приобрел немалое влияние— интеллектуальное и духовное — в так называемых русских элитах, заодно среди интеллигенции и богемы. Своей активностью начал раздражать тогдашнего Патриарха и священноначалие вообще. Потому в середине нулевых годов XXI века вл. Иону убрали «пинком вверх^>: возвели в сан митрополита и, памятуя о его образовании, назначили предстоятелем Японской православной церкви Московского патриархата. В ТоКИО владыка провел почти 10 лет. Хоть вдали от Родины, но незабываемые годы. За ним постоянно наблюдали прикомандированные сотрудники российских спецслужб Сергей Костин и Эраст Фандорин— митрополит в конечном счете превратил их в своих учеников и союзников. Отдельные отношения сложились у вл. Ионы с японским императором Акихито: с какого-то весеннего дня они регулярно встречались в плавучем ресторане «Линкор "Миссури"», обсуждая религиозные и прочие священные темы. Но вот как-то состоялся визит в Японию Президента РФ. Митрополит получил возможность переговорить с ним. Результат: Иону по его замысловатой, но недвусмысленной просьбе вернули в Москву и поставили на Вероучительный отдел.
В предвыборной кампании вокруг престарелого митрополита объединились, несколько странным образом, все недовольные нынешней патриархией — и либералы, и ультраконсерваторы. Он весьма авторитетен, его никогда не обвиняли в коррупции, не подозревали в порочащих связях, сексуальных и несексуальных.
2. Протоиерей Василий Блаженный, 55 лет. Настоятель собора Покрова Пресвятой Богородицы на Рву (г. Москва). Технический кандидат, на победу не претендует. Бывший сотрудник Федеральной службы охраны (ФСО), полковник. Запойный алкоголик.
3. Митрополит Константин, 49 лет. Местоблюститель патриаршего престола. Глава Особого отдела РПЦ МП. Основной кандидат, поддерживаемый и большинством Священного Синода, и светской властью. Родился в поселке Большое Село Ярославской области. Отец его— скорняк, инвалид первой группы: в молодости, будучи нетрезв, свалился под трактор. Он был очень квалифицированный скорняк. Но постепенно слеп, а в услугах его односельчане нуждались всё меньше. Мама — музыкальный работник в детском саду. Жили они в холодном деревянном доме, с удобствами во дворе. Когда-то детский сад закрыли навеки. Семья оказалась в полной нищете. Мать начала спиваться — на паленую водку всегда (только и) хватало. До 11 лет Володя — так звали тогда будущего владыку— ходил в школу, потом перестал. Занимался попрошайничеством, мелкими кражами и грабежами в уличной банде подростков. Единственное место, которое Володя искренне любил, — Петропавловская церковь в Большом Селе. Там ему разрешали согреваться, нередко подкармливали черным хлебом, маслом, селедкой, а то и оладьями. Когда папа умер, мама ушла в последний непрерывный запой. Она не могла похоронить отца, тело начало разлагаться и смердеть. Выручили церковные люди и церковное кладбище.
В 14 смазливый подросток попался на глаза большому начальнику, по какой-то надобности заехавшему со свитой в Петропавловский храм. То был архиепископ Ярославский и Ростовский Никон. Очень тучный, длиннобородый, с тяжелыми мешками под глазами, он показался Володе глубоким стариком. А было-то ему в те дни 39 лет! Мальчик понравился архиерею, тот взял его в Ярославль и сделал своим келейником. Там же, тогда же сложились у них особые отношения, о которых не принято говорить вслух.
Вскоре архиепископ объяснил келейнику истину жизни, которой впоследствии воспитанник Никона не изменял.
A) Никакого Бога, конечно, нет. Разве не о том говорит твоя судьба в Большом Селе. А я? Мы жили на Урале. Родители погибли в лагерях. Я попал в детский дом, где претерпел все возможные и невозможные унижения. Разве всеблагой Господь в своей неизмеримой справедливости допустил бы такое?
Б) Мы служим не Богу, а Церкви и самим себе. Наша задача — сделать так, чтобы Церковь вышла из гетто и приобрела светскую власть. Настоящую, всеобъемлющую власть— над физическими людьми. Как Римский престол. Они для нас— образец, хоть мы и разных обрядов, и всегда останемся.
B) Помощник наш и проводник наш к земной власти — Господь Бог. Которого нет, но что поделаешь. Еще неизвестно, понравилось бы нам, если б Он существовал на самом деле. Мы — единственные представители этого несуществующего Субъекта. Его именем мы избавляем людей оттрех самых страшных бед: страха, тоски, тревоги. Дай нам денег на храм — и можешь грешить. Повинуйся нашей воле — и мы сделаем тебе не страшно умереть. Мы играем на грани: а вдруг Он есть? И если есть хоть один шанс, пусть очень сильно подразумеваемый, то мы — настоящая власть.