– Ты что, создал вторую банду?! – удивился Тимур откровению предателя.
– Нет, я хотел подговорить Сергеева, чтобы только вдвоем напасть на эту квартиру. Хозяин там живет один, большого труда не составило бы…
– А если бы Петров узнал?
– Не узнал бы, мало ли грабителей в городе. Сергеев был недоволен Петровым, что ему с награбленного достается мало, хотел отойти от него, создать свою группировку. А еще, так же как и я, хотел перевестись в Нерюнгри.
– А-а, вы собирались сколотить банду и самим грабить уже нерюнгринских фраеров? Молодцы, широко мыслите! А сегодняшний разбой? Ты предупреждал их?
– А что, разве сегодня был разбой? По сводке нет такого преступления.
– Был такой разбой, одного даже покусала собака.
– Значит, они меня не уведомили. А после того случая, когда во время налета замелькала рация, я сказал, что связь по рации пока прекращаем – слишком опасно. И на «Волге» я запретил им ездить, потребовал ее продать и купить другую тачку… Видимо, Петров, узнав о моем переводе, перестал мне верить, потому и не предупредил. А может, не захотел делиться… А кого именно покусала собака? Вы их всех там задержали?
– Вот когда всех задержим, узнаем, кого там разодрала собака.
– Вы что, никого еще не задержали?! – Никандров был в шоке, близком к обмороку. – Откуда тогда все знаете?!
– Как откуда? Ты и навел нас на своих бандитов.
– Все, конец мне! Вся жизнь насмарку! – схватившись за голову, простонал Никандров.
Определив его в изолятор, Тимур вернулся в управление. Сняв засаду с Чайковского, собрал всех оперативников и ждал сигнала от Царева о появлении банды в клубе. Оперативник позвонил ближе к четырем и сообщил, что банда в количестве восьми человек на месте.
«А где же девятый, неужели собака его так сильно покусала? – подумал Тимур, прежде чем отдать команду о захвате преступников. – Ничего, дома его задержим».
Через полчаса все было закончено. Бандиты были уложены на пол клуба «Олимп», а затем растасканы по городским отделам милиции, где начались их допросы. Искусанного собакой бандита взяли дома. Константин оказался прав в том, что милиционеры быстро расколются: восемь членов банды признались в содеянном и дали согласие сотрудничать со следствием. Держался только Петров, отрицая все обвинения против себя.
Ночью Тимур пришел в отдел, где тот находился.
Зайдя в кабинет, где велся допрос, он подошел к следователю, заглянул в чистый лист протокола допроса и спросил:
– Что, в полном отказе?
– Абсолютно! – кивнул головой следователь. – Не хочет сотрудничать со следствием, упертый товарищ. Что ж, будем проводить очные ставки. Не понимает своего положения, ему грозит высшая мера, а он решил сыграть в молчанку. Это вряд ли его спасет.
– Вы ненадолго оставьте нас двоих в кабинете, – попросил Тимур следователя. – Я хочу с ним переговорить один на один. В соседнем кабинете ребята пьют чай, присоединитесь к ним, а я мигом.
Когда следователь покинул кабинет, он обратился к задержанному:
– Алексей, из десятерых членов банды девять уже дают показания. Изъяты вещи потерпевших, часть денег, оружие, золото. Как ты собираешься дальше отрицать все это? По «несознанке» дадут максимальный срок либо лоб зеленкой намажут: за вами труп, статья-то расстрельная. Тут надо быть погибче, осознать свою вину, раскаяться, это же учтется в суде. А как ты представляешь суд? Девять человек признаются во всем, просят снисхождения, а ты один в отказе. Судья, думаешь, будет сомневаться, что ты совершил преступление? Нет, он назло всем даст тебе по самому максимуму. А максимум – это расстрел.
– Я не баран какой-то упертый, как хотят меня тут представить, – наконец заговорил задержанный. – Меня одно коробит: как эти люди, мои так называемые подельники, так легко забыли наше братство, клятву верности и сейчас топят друг друга, чтобы заслужить какое-то снисхождение. Надо быть достойным, ведь мы же бедных не трогали, грабили богатых, которые разворовали всю страну, довели до нищеты народ. Для них одним миллионом больше, одним меньше – разницы нет…
– А ты, Алексей, не пытайся подогнать под свои преступления идейную подоплеку, – остановил его Тимур на полуслове, – всеми вами двигало банальное желание разбогатеть и стать теми же богачами, которых ты так сейчас ненавидишь. Кстати, с одного разбоя вам достались деньги, которые несколько лет копили родители для лечения своего ребенка. Отбрось все эти выкрутасы и всякие идеи, будь попроще.
– Ладно, отсидим свое, не пропадем, – горделиво посмотрел на Тимура Петров. – Ты же тоже посидел, и ничего.
– Да, посидел, – спокойно ответил ему Тимур. – Но есть одна маленькая разница между нами: ты сейчас сядешь за то, что хотел разбогатеть неправедным путем, а я сидел за то, чтобы такие, как ты, не обогащались за счет других. Вот в этом моя философия жизни.
Фальшивомонетчики
1
Прошла уже неделя после ликвидации банды. Однажды в кабинет заглянул Царев. Тимур встретил его с радостью и, похлопывая по плечу, спросил:
– Вышел на работу?
– Нет, Тимур Иванович, пока нет. Хотел с вами посоветоваться.
– Хочешь к нам переводиться? Я с удовольствием возьму.
– Я хочу уволиться из милиции.
– А что так?
– Мокрецкий уезжает из Якутии, меня хочет оставить директором клуба, зарплату обещал хорошую. А то сутками крутишься, домой копейки приносишь, детей кормить нечем.
– А у тебя их сколько?
– Трое, мал мала меньше.
– Такой молодой, а уже трое! – восхитился Тимур. – Когда успел настрогать?
– Ночью, конечно, – улыбнулся опер. – Днем меня дома не бывает.
– Ладно, решай сам, я тебя отговаривать не стану: детей-то кормить надо. А так будем поддерживать отношения, заходи, для тебя наши двери всегда открыты.
– Спасибо, – поблагодарил Царев и, выходя из кабинета, вдохновенно воскликнул: – Не прощаемся!
Тимур несколько раз хотел напомнить Гамову об отпуске, но вновь и вновь откладывал этот разговор, да и полковник делал вид, что и не помнит о своем обещании. Наконец он твердо решил взять отпуск к зиме и все-таки поехать в Москву, где его ждали друзья по школе милиции. Также его никогда не покидала мысль встретиться с Хейгом и посмотреть в глаза этому чудовищу. И не только посмотреть. Тимур мечтал заставить его признаться в убийстве матери и притащить в Якутск.
Ближе к осени город заполонили фальшивые рубли номиналом в пятьдесят тысяч. Дело приобретало катастрофические масштабы: не было и дня, чтобы магазины, торговые точки, сберкассы и банки не обращались в милицию по поводу обнаружения в денежной массе фальшивки. Тимура и его коллег мало волновали эти проблемы – пусть ими занимается ОБЭП[7].
Однажды ребята Тимура получили оперативную информацию, что распространением фальшивок занимается девушка по имени Карина, которую вскоре задержали возле гастронома «Найрамдал». Карина сдала своего хозяина, Артура Алехина, который организовал целую сеть распространителей подделки и снимал неплохую пенку с этой нелегальной деятельности. Припертый операми к стенке, Алехин не стал далее отпираться и рассказал следующее:
– У меня есть друг, Карпов Валентин, он отсюда, из Якутии, но постоянно проживает в Москве. Однажды он позвонил мне и предложил сделку, в результате которой можно заработать неплохие деньги. На вопрос, в чем будет заключаться моя работа, он ответил, что имеются поддельные банкноты достоинством пятьдесят тысяч рублей очень высокого качества и надо их распространить по республике. Рассказал и подробности, откуда эти деньги. Оказывается, с благоволения самого президента новоявленной Чеченской республики Ичкерия Джохара Дудаева для пополнения казны и ослабления Российского государства в городе Шали организован массовый выпуск поддельных банкнот. Распространением их по России занимаются кавказские группировки, компактно проживающие в гостинице «Спорт» в Москве. Я не успел поработать и месяца, вы меня схватили. Мы не учли особенностей региона, тут все друг друга знают, мало торговых точек, и возможности попасться гораздо больше, что и случилось. Теперь я готов сотрудничать со следствием и искупать свою вину за тот ущерб, который нанес республике.
Тимур, погруженный в бумаги, пропуская мимо ушей слова фальшивомонетчика, которого допрашивал рядом Константин, уловил информацию о Чечне, с которой Россия находилась в состоянии войны, и, отложив все дела, стал слушать внимательнее. Когда Константин закончил писать, он взял объяснение Алехина и, внимательно прочитав, задал несколько уточняющих вопросов:
– Как доставляли банкноты в Якутию?
– Самолетами в багаже.
– Какой процент отдавал изготовителям?
– Мне тридцать процентов от реализации, остальное я должен был переправлять в Москву.
– Объясни, как реализовывали?
– Одну купюру продавали за десять тысяч настоящих. Еще покупали товар на маленькую сумму, а сдачу брали уже настоящими. Работали возле обменников…
– Где проживает твой друг Карпов?
– Я Москву плохо знаю, у меня его телефон. Не совсем далеко от гостиницы «Спорт».
– Ты что, был в этой гостинице?
– Да, когда получал первую партию, я ездил лично сам. Карпов мне объяснил, что мое присутствие в первый раз обязательно.
– Расскажи немного про гостиницу.
– Гостиница «Спорт» полностью под кавказцами. Туда никто лишний раз не суется, милиция обходит ее стороной. Там я прошел двухчасовой курс, как сбывать деньги и при этом не быть пойманным, о линии поведения в случае, если поймают, и получил строгое предупреждение о том, чтобы не выдать источник происхождения фальшивок. Но, как видите, я ни один из пунктов их инструкции не выполнил и сижу перед вами. Я осознаю, что работал против своей страны, своим чистосердечным признанием и сотрудничеством с вами готов искупить свою вину.
– Когда в последний раз разговаривал с Карповым?