– Рынок-то огромный, найти просто так человека там невозможно.
– У меня есть адрес: павильон номер двадцать шесть, место тринадцатое. Хозяином является какой-то турок, который продает кожу, мой работает у него в качестве продавца.
– А где живет этот урод?
– Там же, в подсобках.
– Когда хочешь поехать туда?
– Да хоть сейчас.
– Сейчас уже поздно… Давай сделаем так. Ты отпусти Сергея, а мы поедем ко мне домой, посидим еще, поговорим за бутылочкой виски, а завтра с утра и рванем на рынок. Я предупрежу, чтобы меня на работе не искали.
– Добро, – согласился Тимур с предложением друга и обратился к Шмакову: – Сергей, поезжай домой, а завтра в девять будь у Дмитрия дома, поедем на Черкизовский рынок.
2
Тимур представлял, как огромен Черкизовский рынок, но, когда увидел наяву, был поражен его масштабами: бесконечные торговые ряды, многочисленные павильоны, вместившие в себя тысячи торговых точек, разношерстная публика из бывших республик некогда великого Советского Союза, огромные, с гору, тюки и баулы, складированные то тут, то там…
Оперативники с трудом нашли павильон номер двадцать шесть, который, оказывается, был переименован в прошлом году в тридцать седьмой. Нумерация торговых точек внутри павильона тоже изменилась: большого труда составило Тимуру и его спутникам разобраться в этих хитросплетениях всевозможных коридорчиков и проходов, чтобы установить бывший тринадцатый номер, который теперь обозначался цифрой «51».
В магазине продавались джинсы, кофты и куртки разных фасонов. За прилавком стояла женщина сорока лет и неприветливо поглядывала на посетителей.
Тимур представился и спросил ее:
– Давно здесь работаете?
– Полгода. А что случилось?
– А хозяин где?
– Какой хозяин? Тут хозяев много.
– Турок, который два года назад здесь работал.
– Мехмет, что ли? Его же убили, что, не знаете?
– Как?!
– Как сейчас убивают – застрелили, и все.
– Когда?
– Полгода назад, нашли возле дома с простреленной головой.
– А тут у него парень работал. Где его сейчас можно найти?
– А я откуда знаю? Он сильно обгорел тогда, долго лежал в больнице. А недавно заявился и хотел пройти в подсобку, говорил, что забыл там вещи. Какие вещи?! После пожара мы оттуда все выгребли, вычистили, подсобка совершенно пустая была. Я вызвала охрану, они его избили и выгнали из павильона.
– А что за пожар был?
– После убийства Мехмета кто-то бросил в магазин бутылку с бензином. Этот парень сильно прогорел, а магазин полностью…
– А что за разборки, вы сможете объяснить?
– Не знаю, место-то хорошее, может, кому-то приглянулось.
– А как вы здесь оказались?
– После пожара Акрам договорился с администрацией, что восстановит магазин, и в счет этого приобрел точку себе. Он меня и поставил сюда.
– А кто такой Акрам?
– Азербайджанец. Он теперь хозяин всего павильона.
– Он и «мочканул», наверное, турка, – заметил Шмаков.
– Нет, Акрам хороший, он не будет поджигать в своем павильоне, – ответила женщина, укоризненно глянув на Сергея.
– А где нам найти все-таки этого парня? – повторил вопрос Тимур. – Вы его видели после того, как он приходил сюда в последний раз?
– Да, видела. Он стоял вдалеке и смотрел на меня… Такой страшный, лицо обгорелое, похож на мертвеца. Я снова вызвала охрану, но он успел убежать.
– Что он все-таки хотел взять в подсобке? Если второй раз появился тут, значит, придет и в третий раз. – Тимур с усмешкой на губах незаметно подмигнул Школову и громко сказал: – Гражданка, ваша жизнь в опасности! Он хочет отомстить за поджог!
– Ой, я боюсь! – прижала руки к груди женщина. – Что мне делать?
– Проводите нас в подсобку, мы осмотрим помещение.
– Пожалуйста, проходите!
Подсобка представляла собой глухое помещение размером шесть на четыре метра. Бегло осмотрев внутри, убедившись, что в стене невозможно устроить тайник, Тимур спросил у продавщицы:
– Что под линолеумом?
– Деревянные полы, они обгорели, мы сверху застелили линолеум.
– Давайте вынесем все вещи в магазин и поднимем линолеум. Я хочу осмотреть полы.
Не прошло и двадцати минут, как подсобка усилиями четырех человек была освобождена от товара. Тимур со своими друзьями стали с одного края поднимать покрытие и внимательно рассматривать полы, изъеденные сажей. В одном месте, ближе к торцу, оперативников смутила доска, прикрученная саморезами к лагу: на других досках саморезов не наблюдалось, очевидно, они прикреплялись к основанию потайными гвоздями. Шмаков попросил у продавщицы отвертку, та сбегала в соседний магазин и принесла инструмент. Открутив саморезы, Тимур извлек из-под пола сверток. В свертке находились документы: паспорт на имя Мокрецкого Александра, второй паспорт на имя Кунициной Эммы Анатольевны, 1947 года рождения, уроженки Москвы, прописанной в Москве, по ул. Лосиноостровской, 20, кв. 108, документы на эту же квартиру.
– Где находится улица Лосиноостровкая? – спросил Тимур у Шмакова.
– Черт его знает, надо карту достать. Но где-то близко.
– Да тут же рядом! – воскликнула продавщица, слушавшая разговор оперативников. – Здесь все квартиры кругом арендованы торговцами рынка. Наверное, тот, кого вы ищете, живет у этой тетки.
Завернув документы и положив их в карман, Тимур обратился к своим спутникам:
– Давайте по указанному адресу!
Квартира оказалась закрытой, оперативники постучались к соседям. Дверь открыл обрюзгший мужчина, который недоверчиво рассматривал оперативников, наверное, полагая, что перед ним очередные торговцы, ищущие временную жилплощадь.
– Квартиру не сдаем, – неласково проговорил он, собираясь захлопнуть дверь.
– Постойте, мы из милиции, – представился Шмаков. – Нас интересуют жильцы сто восьмой квартиры. Где они сейчас?
– Наконец-то заинтересовались, – проворчал мужчина. – Человек как полгода пропал, а они только сейчас интересуются.
– Кто пропал? – не понял Тимур.
– Вы еще и не знаете, кто пропал! – возмутился мужчина. – Тогда зачем интересуетесь?
– Мы ищем квартиранта, который здесь живет.
– Ах, этот раздолбай! Давно его надо было взять за шкирку!
– Так кто пропал?! – Тимур начал уже злиться на мужчину.
– Хозяйка пропала, Эмма. С весны ее уже нет, а этот охламон тут и живет.
– А как зовут «охламона»?
– Черт его знает! – бросил мужчина и с силой захлопнул дверь.
– Идиот! – выругался Шмаков. – Дать бы ему по роже!
Опера постучались в соседнюю квартиру. Тут их встретили с точностью до наоборот. Любезный хозяин пригласил в квартиру, предложил чай, от которого опера отказались, и только после этого поинтересовался:
– Что вам угодно?
– Мы интересуемся вашими соседями из сто восьмой квартиры. Что можете сказать о них?
– Наша соседка Эмма, не знаю отчества, пьющая баба. Зимой привела хахаля, молодого парня, с которым устраивали пьяные оргии. Весной она перестала появляться, а парень так и живет в квартире. Из соседей никто с ним не общается, поэтому не знаем, что у них творится. Пьянки прекратились, мы и рады.
– А лицо парня обгорелое, шрамы там всякие?
– Да-да, в последнее время лицо у него изменилось! Точно, шрамы от ожогов!
– А у вас имеются топор и монтировка? Мы будем вскрывать квартиру, – попросил Тимур.
– Есть в гараже. Сейчас схожу, принесу.
– Будьте добры!
Скоро мужчина принес инструменты, и через несколько минут оперативники оказались внутри квартиры. Двухкомнатная квартира встретила их запустением и запахом затхлости. Осмотрев ее, тщательно обследовав ванну на предмет отсутствия эмали и, не обнаружив ничего подозрительного, Тимур обратился к Школову:
– Дима, поезжай к себе, а мы тут остаемся. Будем ждать нашего Хейга.
Было пять часов вечера, опера сели на диван и тихо ждали появления чудовища, которое, скорее всего, не пожалело и вторую жертву, а вот каким образом он расправился с ней, опера даже думать боялись.
Шмаков удобнее устроился на диване, запахнулся в куртку и закрыл глаза, проговаривая:
– Если не явится до завтра, придется поднимать территориальных сыщиков. Пусть ориентировку дадут – приметы-то убийцы хорошие – и в засаде посидят.
– Придет, никуда не денется, – успокоил его Тимур. – Тут много примет того, что он был с утра в квартире.
– И какие же? – Шмаков плотнее укутался курткой и улыбнулся: – Вы там все охотники и следопыты…
– Давай начнем с поверхности мебели. Где достает рука человека – там нет слоя пыли. Хоть какой бы неряшливый человек ни был, пыль он поневоле все равно смахивает. На столе стоит чашка с остатком чая. Если бы она стояла долго, вода бы испарилась или, если бы чая было много, на стенках чашки остались бы строго очерченные линии от заварки по мере испарения, а их нет. Далее, срез вареной колбасы свежий, лимонад изготовлен вчера.
– Когда ты все это успел?! – Шмаков вскочил на ноги и, открыв холодильник, покачал головой: – Действительно срез на колбасе свежий. А зачем ты мне все это так долго рассказывал, если лимонад произведен вчера? Этого было бы достаточно!
– Ты спросил – я и ответил, – улыбнулся Тимур. – Срок изготовления лимонада я заметил в последнюю очередь.
– Дедуктивный метод, Шерлок Холмс? – рассмеялся Шмаков, плюхаясь на диван.
– Какой Шерлок Холмс! – махнул рукой Тимур. – Я действительно охотник и следопыт, могу точно определить по следу, когда зверь прошел мимо. Постоянно тренирую свою наблюдательность.
Ближе к ночи началась борьба со сном. Для оперативника, находящегося в засаде, самый главный враг не преступник, которого он ожидает, а предательский сон, укутывающий его теплым, мягким одеялом и уносящий куда-то за горизонт. Бороться со сном практически невозможно, пресловутые крепкий кофе, обтирание снегом, обливание холодной водой дают кратковременный эффект. Потом сон возвращается с новой силой. Поэтому появление преступника для оперативника сродни появлению родного существа, в этот миг сыщик любит и лелеет его, заботливо застегивая на его запястьях наручники.