Фрэнсис даже не взглянула на Дэвида и двинулась за полисменом, что позднее, когда она вспоминала об этом, показалось ей даже символичным.
Бриди сидел за рабочим столом. Очки в металлической оправе съехали на кончик носа. В его поведении не ощущалось настороженности. Он поднялся ей навстречу, придвинул для нее кресло, одновременно взмахом руки отправив констебля из кабинета.
– Не самое лучшее время обращаться к вам с просьбой увидеться со мной. Вы не испугались, что вас отвезут прямо в тюрьму? – Вопрос был задан добродушно. – Не желаете ли сигарету? – Детектив указал на украшенную инкрустацией коробку на столе, но не протянул ее гостье, с заметным облегчением восприняв ее отказ.
Легкое движение за спиной заставило Фрэнсис обернуться, и она увидела другого констебля, сидевшего за совсем маленьким столиком и изучавшего ее с хмурым интересом.
– Считайте, будто его здесь нет, – продолжил Бриди шутливо. – Этот бедняга находится тут с одной целью: записывать любые перлы, которые могут сорваться с моего языка, – он рассмеялся, довольный своим остроумием. – Итак, – сказал детектив, удобнее устраиваясь в кресле, – вы, вероятно, считаете меня суетливым старикашкой, вызвавшим вас к себе поздним вечером, чтобы спросить о том, о чем уже спрашивал, но спешу заверить, на это не уйдет много времени. Через полчаса сможете отправиться в свою теплую постель. Но только я попрошу вас еще раз точно повторить порядок своих действий в ту ночь, когда вашего бедного зятя… Прощу прощения, вашего бедного сводного зятя в последний раз видели живым.
Его дружеское отношение и оживленный тон не ввели Фрэнсис в заблуждение. Она почувствовала, как по коже побежали мурашки, и стала тяжело дышать.
– Я разговаривала с Филлидой, – осторожно начала она, стараясь держаться своих первоначальных показаний.
– В котором часу?
– Не помню точно. Я поднялась к ней примерно в половине десятого. До этого я слушала девятичасовой выпуск новостей по радио. А потом приехал Дэвид, и они с Робертом отправились в зимний сад. Роберт попросил меня не ходить с ними, и я решила навестить Филлиду.
– Предельно ясно, – вставил неуместное замечание Бриди, но с таким энтузиазмом, что констебль занес его в свой протокол.
Неприглядная комната с ее серыми стенами и лампами без абажуров плыла перед глазами Фрэнсис. Но у нее не было причин чего-то бояться. Она мало что могла скрыть от Бриди, как мало что сумела бы рассказать, но все же во рту стало сухо, а в ушах звенело.
– Я пробыла у нее совсем недолго, а затем спустилась вниз, как уже рассказывала вам.
– Верно, рассказывали, – кивнул Бриди. – Но я бы хотел услышать ваш рассказ еще раз. Полчаса… Значит, вы покинули ее сразу после десяти.
После десяти. Дэвид использовал примерно такое же выражение. Где-то здесь и крылась для нее опасность. Она как будто ощущала ее тяжелый запах в воздухе кабинета, но пока не могла разобраться, где крылся источник угрозы. Бриди излучал радушие и сердечность, и Фрэнсис решилась на откровенность. В конце концов, она говорила только правду. Не могла же правда нанести кому-либо вред, если она не отступит от нее?
– Да, примерно в десять часов. Я встретила в холле мистера Лукара, а затем вышла во внутренний двор, как сообщала вам раньше.
– Минуточку! Вы уверены, что повстречали мистера Лукара именно в то время?
– Да, уверена.
– Хорошо, – кивнул Бриди, а констебль занес на бумагу еще строчку. – После этого вы спустились во двор. Что же вы увидели?
Вот опасность. Об этом Фрэнсис солгала. Она мысленно видела перед собой реальную сцену: Дэвид один, Дэвид стоит без всякого выражения на лице и смотрит вниз. Роберт, наверное, лежал тогда на полу, стараясь прийти в себя, а синяк на его челюсти медленно распухал, наливался кровью. Неожиданно Фрэнсис вспомнила слова, которые произносила прежде, и повторила их:
– Я увидела, как Дэвид и Роберт разговаривают.
– Просто разговаривают?
– Да.
– Значит, они всего лишь разговаривали. Это обрадует мистера Лукара. Он сможет спать сегодня спокойно в своем доме.
Бриди наблюдал за ней, пристально вглядывался из-под тяжелых век, и внезапно Фрэнсис сообразила, где крылась для нее ловушка.
– Так мистер Лукар здесь?
Он кивнул:
– В соседней комнате. Вот уж везучий человек! К счастью для него, нашлась добросовестная и достойная доверия женщина, задержавшаяся на работе в картинной галерее тем вечером. Она может подтвердить, как сразу после десяти часов он зашел туда за своим плащом и шляпой, а потом они вместе добрались до станции метро и сели в поезд. Кроме того, его слуга готов поклясться, что он тогда вернулся домой, а мы отследили все его дальнейшие перемещения в ту ночь. Но именно женщина дает ему несокрушимое алиби.
– Вы говорите о мисс Дорсет?
– Да. Прекрасная женщина. Честная, порядочная, разумная, не так ли?
– Да, – рассеянно подтвердила Фрэнсис. – Да, достойная личность. И предельно искренняя. Если мисс Дорсет что-то говорит, то так оно и есть. Вы правы.
Дэвид и Роберт беседовали. Дэвид и Роберт. Роберта видели живым в обществе Дэвида уже после того, как Лукар спокойно ушел и попал под опеку безупречной мисс Дорсет. А потом Роберта не видел уже никто.
Фрэнсис резко выпрямилась, и Бриди встрепенулся, заметив изменившееся выражение ее лица.
– Вы что-то еще вспомнили?
– Ничего. Ничего важного.
Но все же в вихре предположений, догадок, странных подробностей и не до конца понятных происшествий, завладевших сознанием Фрэнсис, возникла еще одна деталь, мелочь, почему-то с самого начала смущавшая ее и не дававшая покоя. Поскольку Лукар больше не вернулся в зимний сад в ту ночь, значит, Дэвид солгал ей в такси, рассказав, что слышал сквозь закрытую дверь его разговор с Робертом.
Глава 14
Звук засова, открывшегося в темноте, заставил Фрэнсис мгновенно проснуться. Она села в кровати и всмотрелась через всю комнату, силясь хоть что-нибудь рассмотреть в окружавшем ее мраке. Тяжелые портьеры на окнах были задернуты, и с улицы не проникало ни лучика света, только доносился отдаленный гул транспорта, продолжавшего движение по широким улицам даже глубокой ночью.
– Фрэнсис?
Шепот прозвучал в тишине громче сигнала пожарной тревоги. Она протянула руку и ухватилась за шнурок ночника, стоявшего рядом с постелью. Его скудное розовое сияние достигло двери, и стоявшая там фигура испуганно отшатнулась, словно в стремлении спрятаться за портьерой. Это была Филлида. Она завернулась в темную бархатную накидку, и поверх сливового цвета складок ткани ее изможденное лицо и светлые волосы казались почти призрачными.
– Что случилось? – Фрэнсис не хотела, чтобы в ее голосе звучал испуг, но встревоженный вопрос вырвался сам по себе.
– Ничего. Просто захотела поговорить с тобой.
– Хорошо, подойди ближе. Который час?
– Почти четыре. Мне необходимо было прийти к тебе. Больше ни минуты не могла оставаться одна в своей спальне. Фрэнсис, ты должна меня выслушать. Должна мне помочь. Я в таком страхе, что не знаю, как мне поступить.
– Конечно, я готова выслушать тебя. Только не надо стоять там и дрожать. Вот, обернись еще одним пледом. Так в чем дело?
Филлида приблизилась к кровати, но осталась стоять.
– Речь о Долли, – внезапно хрипло объяснила она. – Ах, если бы мы только смогли заставить его уехать отсюда!
Фрэнсис удивленно посмотрела на нее:
– Сегодня вечером мне показалось, будто вы с ним прекрасно поладили.
– Когда он во всем обвинил Дэвида? Знаю, как это выглядело. Именно здесь и кроется причина. Потому мне так страшно. Разве ты не заметила, что он занялся этим делом так же решительно… В общем, для него это похоже на очередную экспедицию. Он не принимает в расчет никого, не щадит ничьих чувств, не заботится о безопасности других людей. Его попросту увлекла попытка разгадать тайну. До него не доходит… Долли не способен осознать, насколько реально все происходящее.
– Ты предлагала ему уехать?
– Намекала. Не решалась сказать прямо, опасаясь, что моя просьба усугубит его упрямство. Ты ведь совсем не знаешь Долли. Он был таким всегда. Так получилось и с нашей секретной свадьбой. Он в буквально смысле слова вынудил меня выйти за него замуж. Продолжал уговаривать, настаивать, переполнялся по этому поводу таким безумным энтузиазмом, что в какой-то момент я поддалась слабости и позволила ему все устроить. Когда позавчера я увидела, как Долли хромает, входя в главную гостиную дома, то подумала, что пережитые им жуткие испытания погасили в нем вечно пылавший бешеный огонь. Но этого не произошло. Он заметно ослабел физически, однако сила духа осталась прежней. Что же мне делать?
– А что ты можешь сделать, дорогая, кроме как терпеливо выносить сложившуюся ситуацию? – спросила Фрэнсис, сама понимая неубедительность этих слов. – У него на руках все козыри. Я имею в виду, не можешь же ты выгнать его отсюда, верно? И пока Долли нравится изображать детектива, нам придется ему позволить это, принимая во внимание обстоятельства.
– Фрэнсис, ты просто не понимаешь, – Филлида продолжила разговор шепотом, вкладывая в него значительно больше страсти. – Ты не осознаешь в полной мере, что он за человек. Разве ты не видишь, до какой степени Долли увлекся решением этой загадки? Сначала он сам ухватился за нее, но теперь уже она полностью овладела его мыслями. Сомневаюсь, чтобы он сейчас думал о чем-либо ином. День и ночь напролет. И Долли не угомонится, пока не вытащит на свет божий всю эту ужасающую грязь, пока не разгребет ее и не докопается до страшной истины.
– Ну и пусть! – Фрэнсис провела ладонью по лицу. – Богом клянусь, я даже хочу, чтобы он добился своего. Мы же не можем продолжать жить в неизвестности бесконечно.
– Да, но послушай! – Филлида опустилась на колени у края кровати. – Он пытается установить истину как обозленный безумец, потерявший любимую золотую запонку, готовый в поисках ее разрушить весь дом, не оставить камня на камне. Иногда ему в голову приходят сумасшедшие идеи. Вспомни, ведь Долли бросил Дэвиду очень серьезное обвинение, не имея ни малейших доказательств.